Глава 4: Сердце врача — сердце родителя

— Это… это… их можно вставить обратно? — Лю Нэн так испугался, что чуть не рухнул на пол. Он проклинал себя на чем свет стоит — кто бы мог подумать, что удаление нескольких серебряных игл приведет к таким серьезным последствиям.

Знал бы он, насколько важны эти иглы, ни за что бы их не тронул.

«Божественные иглы Тай-и» — это не то, что можно втыкать как попало. Без долгих лет упорных тренировок и владения техниками Сюаньмэнь их невозможно применить.

Не говоря уже о Лю Нэне, даже Лю Шаньян никогда такого не видел и, естественно, не знал, как ставить иглы.

Операционная была рядом. Лю Шаньян лично взялся за скальпель и немедленно начал операцию, вскрыв грудную клетку для обследования. Но как только он сделал разрез в брюшной полости, оттуда хлынула кровь. Даже дюжина кровоостанавливающих зажимов не помогала.

Давление резко упало…

Дыхание стало прерывистым…

Сердцебиение стало то учащаться, то замедляться, становясь все более нерегулярным, готовое остановиться в любой момент…

Сопоставив результаты рентгена и данные обследования брюшной полости, Лю Шаньян обнаружил, что состояние Цинь Хаохао было в точности таким, как описал Чэнь Ян: разрыв селезенки, перфорация кишечника, прокол легкого, сдавление сердца…

Повреждено столько органов! Чтобы восстановить их все, потребуется не менее семи-восьми часов. Но Цинь Хаохао в его нынешнем состоянии не продержится и восьми часов. Повреждение множества органов быстро приведет к отказу других систем. Лю Шаньян совершенно не был уверен, что Цинь Хаохао выживет.

Основываясь на своем многолетнем опыте, он оценивал шансы на успех этой операции менее чем в десять процентов.

К этому моменту сердцебиение пациента стало слабым, самостоятельное дыхание почти прекратилось.

— Быстро, сообщите родственникам, пусть подпишут извещение о критическом состоянии! — приказал Лю Шаньян.

Лю Нэн не осмеливался идти. Услышав приказ, он застыл на месте, мечтая провалиться сквозь землю.

— Если не ты, то кто? Мне? Если я уйду отсюда, он умрет еще быстрее! — гневно крикнул Лю Шаньян.

Только тогда Лю Нэн в панике выбежал из операционной. Цинь Ядун с женой ждали у двери. Они уже знали, что ситуация резко ухудшилась. Когда Лю Нэн, запинаясь, объяснил им все, лицо Цинь Ядуна стало пепельным. Он холодно спросил: — Каковы шансы на успех операции? Как его спасти?

— Ме… менее десяти процентов… — в ужасе пролепетал Лю Нэн.

— Ты, врач-шарлатан! Если с моим сыном что-то случится, ты заплатишь своей жизнью! Шлеп, шлеп… — Чжан Мэйлин не выдержала, подскочила к Лю Нэну и, осыпая его ругательствами, влепила две пощечины.

Она не шутила. У нее действительно была возможность заставить Лю Нэна заплатить жизнью — не только благодаря влиянию семьи Цинь, но и могуществу ее собственной семьи, на которое полагался даже Цинь Ядун.

Иначе как бы она, вторая жена, могла так властно вести себя рядом с Цинь Ядуном?

— Нет, нет… Тот бродячий лекарь… тот молодой человек может спасти вашего сына! Найдите его, верните, и все будет хорошо… — Лю Нэн, охваченный ужасом, начал умолять. Страх заставил его соображать, и только теперь он вспомнил о Чэнь Яне.

Было уже три часа ночи, автобусы по улицам давно не ходили. Чэнь Ян широкими шагами шел домой.

Вдруг две машины с ревом подлетели к нему и резко остановились. Лю Нэн кубарем вывалился из машины и закричал: — Эй! Ты, парень! Шарлатан! Быстро возвращайся со мной, нужно спасать человека!

Увидев его, Чэнь Ян, только что успокоившийся, снова вспыхнул гневом. Мало ему было предыдущих оскорблений, так он еще и догнал его, чтобы снова унизить? Неужели он думает, что у него, молодого господина семьи Чэнь, совсем нет гордости?

Раньше он терпел из презрения, но терпеть унижения снова и снова — разве это по-мужски?

Бум! Чэнь Ян одним ударом ноги отшвырнул Лю Нэна на четыре-пять метров. Тот упал на землю и долго не мог подняться, жалобно постанывая.

Чэнь Ян уже собирался уходить, но два телохранителя выскочили из машины и преградили ему путь: — Стоять! Поедешь с нами в больницу! — Они явно привыкли действовать нагло, полагаясь на силу.

— С какой стати я должен вас слушать? — Чэнь Ян холодно усмехнулся, глядя на них. Если бы рядом был его младший брат-ученик Хао Шуай, он бы понял, что Чэнь Ян в ярости.

— Только ты можешь вылечить нашего молодого господина. Господин Цинь приказал: если спасешь его сына, получишь большую награду, — самонадеянно заявил телохранитель.

— Пф! Я сам молодой господин семьи Чэнь! Кому нужны его жалкие гроши? Не пойду, — с презрением фыркнул Чэнь Ян.

— Не пойдешь — заставим! Взять его! — холодно приказал телохранитель. Они привыкли к своей безнаказанности и еще не встречали людей, осмелившихся перечить семье Цинь.

Два телохранителя одновременно шагнули вперед, намереваясь схватить Чэнь Яна за руки.

Чэнь Ян не увернулся, позволив им схватить себя. Но в тот момент, когда они напряглись, чтобы заломить ему руки, его ладони внезапно извернулись, словно змеи, и оплели их запястья. Мощная сила передалась им, раздался двойной хруст — руки телохранителей были вывихнуты и неестественно повисли.

От боли их лица побледнели, по лбам покатился холодный пот. Если они и сейчас не поняли, с кем связались, то были не просто слабы, а глупее свиней.

Чэнь Ян, разгневанный, преподал им урок. Вывихнув им руки, он развернулся и пошел прочь.

Цинь Ядун, сидевший в машине, больше не мог оставаться безучастным. Властный и авторитетный, он вышел и несколькими шагами нагнал Чэнь Яна: — Молодой человек, прошу, остановитесь.

— Что еще? — Чэнь Ян холодно посмотрел на него, не испугавшись его властности. Наоборот, в нем взыграла гордость.

— Спасибо! Мусюэ уже рассказала мне, что это вы спасли их на месте аварии, — Цинь Ядун оставался серьезным, но его тон стал искренним.

— Не стоит благодарности. В той ситуации я бы спас любого, кто попал в беду, — равнодушно махнул рукой Чэнь Ян. В душе он все еще испытывал презрение: «Узнал о моей помощи, так почему только сейчас вышел из машины? Если бы я не умел драться, меня бы сейчас притащили к тебе твои телохранители».

— Состояние Хаохао внезапно ухудшилось. Директор Лю сказал, что только вы можете его спасти. Прошу вас, помогите ему еще раз, — попросил Цинь Ядун. Он уже и не помнил, когда в последний раз кого-то просил.

— Я шарлатан, я не могу спасти, — слова Цинь Ядуна разожгли гнев Чэнь Яна, и он резко отказал. Где вы были раньше, когда Лю Нэн и Чжан Мэйлин безнаказанно унижали меня?

Он снова развернулся, чтобы уйти.

— … — На лице Цинь Ядуна появилось выражение стыда. Он снова извинился: — Простите, я действительно обошелся с вами неподобающе.

— Теперь я прошу вас как отец… спасите моего сына… Умоляю вас, молодой человек… — донесся до Чэнь Яна голос Цинь Ядуна, полный скорби. Он действительно испугался и пожалел, что, даже услышав объяснения Цинь Мусюэ, отнесся к ситуации с расчетливостью бизнесмена, постоянно проверяя Чэнь Яна, что и привело к такому положению.

Видя, что Чэнь Ян вот-вот уйдет, он всем своим существом ощутил боль от грядущей потери близкого человека.

В нем не осталось ни капли былого высокомерия и гордости влиятельного человека, только страх и растерянность.

Выражение лица Цинь Ядуна тронуло Чэнь Яна, его гнев почти утих. Он мысленно вздохнул: «Ладно уж. Сердце врача — сердце родителя. Уважу его отцовскую просьбу, помогу ему на этот раз».

Чэнь Ян развернулся и сел в машину Цинь Ядуна.

Они помчались в больницу.

Прибыв в больницу, Чэнь Ян сразу же надел стерильную одежду, перчатки и вошел в операционную. Прошло меньше получаса, а Цинь Хаохао уже был на грани жизни и смерти. Чэнь Ян не смел медлить и немедленно начал ставить иглы.

Лю Нэн тоже хотел переодеться в стерильное и войти в операционную, но директор Ван остановил его и холодно сказал: — Что ты здесь делаешь? Иди в котельную на заднем дворе.

— В котельную… зачем? — недоуменно спросил Лю Нэн.

— Разумеется, топить котлы. На что ты еще годишься? — холодно хмыкнул директор Ван.

— Но я врач, моя специальность — хирургия, — с кислой миной попытался возразить Лю Нэн.

— Тьфу! Ты чуть не погубил молодого господина Цинь, и ты еще смеешь называть себя врачом? Не хочешь топить котлы — можешь немедленно собирать свои вещи и убираться вон! — Директор Ван больше не мог сдерживаться и разразился бранью.

Лю Нэн не осмелился больше спорить. Полный раскаяния и сожаления, он понуро побрел на задний двор.

Он покорно отправился топить котлы. Для него это означало хотя бы сохранить работу. Если бы его уволили, он бы потерял все.