Ты тоже можешь написать мне (Часть 1)

Ты тоже можешь написать мне

После месячной контрольной вовремя начались военные сборы.

Ученики тащили большие и маленькие сумки, родители с такими же сумками провожали их у ворот.

Чжу Сюань, глядя на эти сцены родительской любви и сыновней почтительности, невольно усмехнулась. Ее два номинальных родителя, вероятно, наслаждались беззаботной и счастливой жизнью за границей.

Иногда она завидовала другим. В детстве ей всегда казалось, что родительская забота — это что-то несерьезное, что все эти сумки с вещами — это так по-деревенски. Но чем старше она становилась, тем больше проникалась чувством, что «простые радости жизни — лучшее утешение для души». Самая простая родительская любовь часто дает нам ощущение надежности, чувство, что у тебя есть опора.

— Ладно, все равно я никогда такого не испытывала, — Чжу Сюань посмотрела на свой немногочисленный багаж и усмехнулась.

Вещей у нее было немного. Обычно она с удовольствием носила школьную форму. Но ей нравилось гулять по магазинам — бесцельно бродить, пока какая-нибудь вещь не привлечет твое внимание. Правда, такое случалось редко: во-первых, у нее было мало времени на прогулки по магазинам, во-вторых, редко какая одежда могла ее по-настоящему заинтересовать. Это и привело к тому, что одежды у нее было мало.

— Всего лишь столько вещей? Родители тебя не проводили? — Цзян Ван поднял ее маленький чемоданчик, который почти ничего не весил.

— Я не знала, что брать. И родителей, которые бы меня проводили, у меня нет, — Чжу Сюань, на самом деле, не обижалась, что ей сыпали соль на рану, она не была такой уж чувствительной, но звучало это действительно жалко.

— Ничего страшного, на базе все есть. Если чего-то не хватит, можно будет купить, — попытался утешить ее Цзян Ван, но интуиция подсказывала ему, что эта староста, которую он отнес к «третьему классу», в его утешении не нуждается.

— Но у меня нет денег, — Чжу Сюань упорно вела разговор в тупик, пытаясь выглядеть как можно более несчастной. Иногда, сталкиваясь с такими эмоционально стабильными и невозмутимыми людьми, как Цзян Ван, у нее появлялось желание вывести его из себя.

«…» — Цзян Ван теперь ясно видел, что она притворяется несчастной. Поэтому он без всякой вежливости приказал Чжу Сюань сесть в автобусе рядом с ним, под благовидным предлогом помощи классному руководителю с делами, связанными с военными сборами.

Чжу Сюань категорически отвергла разумную просьбу Цзян Вана, сославшись на то, что должна сопровождать свою милую соседку по парте. На этом силы сравнялись.

В автобусе Чэнь Нянь, севшая раньше, уже заняла место и в одиночестве тихо пила молочный напиток AD Calcium.

— Знаешь, мне кажется, учитель Цзян очень о тебе заботится.

— ?

— Это же видно по мелочам. Он часто спрашивает тебя, до скольких ты вчера делала уроки, не слишком ли большая учебная нагрузка и все такое. В общем, очень о тебе беспокоится.

— Он и других спрашивает. Как будто каждый день случайным образом выбирает несколько счастливчиков. Может, потому что я староста, меня выбирают чаще?

Этот разговор привел к тому, что Чжу Сюань весь день была рассеянной. У нее было чувство, будто она — фанатка, получившая ответ от своего кумира.

Представь, ты каждый день отправляешь своему любимому кумиру множество личных сообщений, рассказываешь о своей жизни. Ты прекрасно знаешь, что он их не читает, знаешь, что таких, как ты, бесчисленное множество, и твои короткие сообщения — лишь незначительная часть среди тысяч уведомлений. Но вдруг однажды ты получаешь от него приветствие: «Похоже, сегодня у тебя был хороший день». Ты думаешь, что это автоматическая рассылка, но, поспрашивав, узнаешь, что никто другой ничего не получил. Только ты стала той самой счастливой зрительницей. Сколько же добрых дел нужно совершить, чтобы заслужить такую удачу?

Для Чжу Сюань начало военных сборов было прекрасным.

Но сам процесс отличался от ожиданий. Все думали, что военные сборы после контрольной — это отдых, но оказалось иначе. Контрольная была интеллектуальной пыткой, а сборы — физическим испытанием.

Расписание было строгим: днем тренировки, вечером — идеологическое воспитание. Просмотр документальных фильмов о сильной армии и сильной стране вызывал такой патриотический подъем, что часто забывалось, как тело вот-вот откажет от усталости.

Каждый раз после фильма, приходя в себя, испытываешь противоречивое чувство: «Так устала, скорее бы лечь спать».

Чжу Сюань находила такие дни неплохими. Или, вернее, считала, что в какой-то степени ей подходит армейская жизнь: нужно просто слушать приказы, подчиняться командам, идти без цели. Но, с другой стороны, она совершенно не подходила для этого из-за своей врожденной тяги к свободе и странствиям, которая заставляла ее подчиняться только собственным правилам.

Поэтому, когда кто-то нарушал эти правила, она воспринимала это как трудноразрешимую проблему, как горячую картофелину.

На четвертый день сборов во время вечерней тренировки каждому нужно было написать письмо домой. Школа должна была отправить их по почте. Одновременно ученики должны были получить письма из дома. В первый день сборов классный руководитель уже уведомил всех родителей, чтобы они прислали написанные письма в электронной версии, а он их распечатает.

Чжу Сюань не могла рассчитывать, что школа отправит ее письмо в Америку или Англию. Да она и не собиралась писать этим двоим.

Поэтому она решительно вписала свой адрес и начала писать дневник для себя. Что она хотела сказать себе?

Кажется, ничего. Она редко занималась самоанализом и самокопанием. Жизнь некоторых людей такова, что оглядываться назад нельзя, можно смотреть только вперед. Страшно оглянуться хоть раз — и вся эта выстроенная из ничего смелость двигаться дальше исчезнет. Чжу Сюань принадлежала к таким людям.

Она не удивилась, получив письмо. Из оставленных ею номеров один принадлежал матери, другой — водителю. До первого, скорее всего, не дозвониться, да и сообщения в чате никто не примет.

В итоге позвонили водителю. Водитель был оставлен ее родителями в стране, чтобы присматривать за ней и одновременно играть роль родителей. Он наверняка справился бы с этим идеально и отправил бы письмо. Что касается содержания письма, Чжу Сюань могла даже не гадать: скорее всего, там рассказывалось о ситуации в Америке и Англии, сообщалось, что ее родители живут очень хорошо.

Чжу Сюань находила это смешным. Ее родители никогда не заботились о ней, но приставили человека, чтобы следить за ней и делать вид, что выполняют родительский долг.

И еще они были так заботливы, что считали, будто их дочь в стране ужасно по ним скучает, поэтому время от времени просили водителя сообщать ей о своей жизни за границей.

На самом же деле Чжу Сюань почти не скучала по ним и была глубоко убеждена, что они бессовестно хвастаются.

Единственный вариант, который она принимала, — это если бы ее родители были ей глубоко благодарны. Благодарны за то, что она не прицепилась к ним, как прилипала, и не поехала за границу. Благодарны за ее понимание, ведь без него у них не было бы такой хорошей жизни. Поэтому они и должны были постоянно сообщать о своей жизни, выражая свою глубокую благодарность.

Чжу Сюань всегда использовала этот «дух А Q», чтобы стать еще более равнодушной. В отношениях с родителями она всегда жаждала окончательной победы.

Однако среди всех, кто усердно писал, она, с ручкой в руке, не написавшая ни слова, действительно выделялась.

Во-первых, она действительно не знала, что писать. Во-вторых, после получения того письма, даже не вскрыв его, она чувствовала сильное волнение.

Поэтому, будучи такой заметной, она снова удостоилась особого внимания классного руководителя.

Когда вечерняя тренировка закончилась, те, кто написал быстро, уже сдали письма классному руководителю. Те, кто не успел, могли сдать завтра утром.

Ее, с пустым листом бумаги в руке, классный руководитель отвел в сторону.