В одной постели

Придя в себя, Чу Цзинхуэй сама сняла верхний халат. Чжао Тань взял ее за руку и повел к кровати.

К удивлению Чу Цзинхуэй, вопреки традиции, когда наложницы спали с императором, располагаясь с внешней стороны кровати, чтобы было удобнее прислуживать ему ночью, Чжао Тань уложил ее на внутреннюю сторону.

Но это было не главное. Чу Цзинхуэй охватила паника. Она никогда не спала в одной постели с мужчиной. «Мы же муж и жена, — уговаривала она себя. — Спать в одной постели — это нормально. Даже если что-то произойдет… В этом нет ничего предосудительного…»

«Ладно… будь что будет!»

Чу Цзинхуэй легла на кровать. Чжао Тань задернул полог, отгораживая их от остального мира, и тоже лег. Слуги погасили свечи.

Чу Цзинхуэй не смела шевельнуться. Она смотрела в потолок, стараясь дышать ровно, чтобы успокоиться.

Чжао Тань давно заметил ее волнение и решил немного подразнить ее. Накрыв их обоих легким одеялом, он неторопливо сказал: — Чего ты так нервничаешь? Мы ведь муж и жена. К тому же, ты сама говорила, что любишь меня. Неужели ты стесняешься?

Чу Цзинхуэй попала в ловушку собственных слов. Она совсем забыла о том выдуманном признании. Что ей теперь ответить? Волнение, которое она с трудом подавила, вернулось с новой силой. Ладони вспотели. Она решила закрыть глаза и притвориться спящей. В темноте он не увидит, как она нервничает. «Будь что будет», — подумала она снова.

Чу Цзинхуэй пролежала неподвижно около получаса, прежде чем почувствовала приближение сна. Внезапно слова Чжао Таня разбудили ее: — Ты, наверное, уже все знаешь. Интересно, вдовствующая императрица в курсе?

В голосе Чжао Таня слышался холодок. Чу Цзинхуэй поняла, что он ей не доверяет и проверяет, не доложила ли она обо всем Чу Мэнжуань.

Чу Цзинхуэй вспомнила новые лица среди стражников у своих покоев и слова из книги о том, как Чжао Тань тайно заменил людей вдовствующей императрицы своими. Она все поняла. Сюжет книги повторялся, только раньше времени.

Чтобы развеять подозрения Чжао Таня, она собралась с мыслями и сказала: — Ваше Величество, я уже говорила, что буду на вашей стороне. Вам не нужно сомневаться во мне. Что касается нападения и гибели Хань Ци… Завтра я напишу тетушке. Если я не сообщу ей об этом, у нее возникнут вопросы. Вы сможете прочитать письмо, прежде чем оно будет отправлено. Теперь вы спокойны?

Прошло еще немного времени. Что-то мягкое коснулось ее щеки. Чу Цзинхуэй в изумлении открыла глаза. Чжао Тань поцеловал ее!

Что происходит?! Неужели он ей доверяет? Или… Что-то еще? Может быть, он тоже влюбился в нее, услышав ее признание?

Что будет дальше? Чу Цзинхуэй боялась даже представить. Она с замиранием сердца ждала продолжения, но ничего не произошло. Чжао Тань лишь разжал ее сжатые в кулаки пальцы, взял ее за руку и нежно сказал: — Спи. — Его голос был мягким и успокаивающим.

Руки Чжао Таня были такими же, как и всегда: с длинными, тонкими пальцами, мозолями на ладонях. Тепло его руки, словно невидимая нить, окутало сердце Чу Цзинхуэй.

Она успокоилась, но прикосновение Чжао Таня не давало ей покоя, заставляя думать о нем. Она так и не смогла уснуть, пролежав в полудреме до утра.

Проснувшись утром, Чу Цзинхуэй обнаружила, что Чжао Тань все еще рядом. Его рука больше не сжимала ее ладонь. Она осторожно повернула голову.

Чжао Тань спал, его глаза были закрыты, лицо расслаблено, а на губах играла легкая улыбка. Сейчас он был не похож на грозного императора. Он выглядел как беззаботный юноша, наслаждающийся спокойным сном. Чу Цзинхуэй залюбовалась им. «Красота — страшная сила», — подумала она.

Как и обещала, Чу Цзинхуэй под наблюдением императора написала письмо вдовствующей императрице. В нем говорилось, что на них с Чжао Танем напали, что нападавшие были остатками мятежников, что нападение было неожиданным, и император был ранен, а Хань Ци погиб, защищая ее. К счастью, врагов было немного, и дворцовая стража уничтожила их всех. Император приказал им отдохнуть несколько дней, а затем они вернутся в столицу. Она просила Чу Мэнжуань не волноваться.

С разрешения Чжао Таня письмо было немедленно отправлено в столицу.

После этого случая Чжао Тань стал относиться к Чу Цзинхуэй теплее.

Проведя несколько дней вместе, Чу Цзинхуэй заметила, что Чжао Тань, пользуясь своей раной, заставлял ее выполнять все его прихоти.

Чжао Тань делал это нарочно, но Чу Цзинхуэй не жаловалась и молча выполняла все его поручения. Она совсем не была похожа на капризную императрицу из книги. Чжао Тань заметил перемену в ее характере. Он больше не испытывал к ней неприязни, наоборот, ему хотелось постоянно быть рядом с ней.

Чжао Тань продолжал спать с Чу Цзинхуэй. Он чувствовал ее смущение и каждый вечер засыпал, держа ее за руку. Это успокаивало его и позволяло хоть немного расслабиться.

Много лет он жил в постоянном напряжении, у него было мало близких людей, не говоря уже о любимой женщине. Может быть, Чу Цзинхуэй станет первой?

Было ли ее признание в любви искренним или это была просто уловка? Почему он так разозлился, узнав о ее встрече с незнакомцем? Неужели это… ревность?

Должно быть, ревность.

Чу Цзинхуэй и Чжао Тань, проводя много времени вместе, стали ближе друг к другу. Наедине Чу Цзинхуэй вела себя более раскованно, иногда даже забывая об официальном обращении, но Чжао Тань не возражал.

Чжао Тань быстро поправился. Через пять дней от раны почти не осталось следа.

Чу Цзинхуэй с теплотой вспоминала загадочного юношу и волшебный танец светлячков. Ей хотелось снова увидеть это чудо природы.

В тот день они с Чжао Танем пили чай с печеньем, приготовленным придворным поваром из Цяньтана. Печенье было золотистого цвета, в форме нераспустившегося бутона лотоса, с начинкой из лотосовой пасты и бобового пюре. Тонкое хрустящее тесто и нежная сладкая начинка таяли во рту. Это было настоящее лакомство.

Чу Цзинхуэй съела уже два печенья, а Чжао Тань едва притронулся к своему. Протянув руку за третьим печеньем, Чу Цзинхуэй вдруг остановилась, смущенно опустила глаза и сделала вид, что пьет чай, словно ничего не произошло.

Чжао Тань, заметив это, улыбнулся. Ему понравилась ее застенчивость. — Похоже, я обделял тебя раньше, Цзинхуэй, — сказал он, желая поддразнить ее. — Не волнуйся, сегодня печенья хватит на всех.

Чу Цзинхуэй покраснела, но не сдалась. Она взяла руку Чжао Таня, поднесла к его губам недоеденное печенье и прошептала: — Ешь давай, а то заболтаешься.

Чжао Тань был ошеломлен такой дерзостью. Он чуть не подавился и с трудом проглотил печенье, запивая чаем. — Ты становишься все смелее, — сказал он со смехом. В его голосе не было упрека, скорее, это было похоже на шутливую перебранку влюбленных.

Чу Цзинхуэй промолчала, пряча улыбку, и быстро сменила тему: — Ваше Величество, посмотрите, какая сегодня хорошая погода! Ночное небо, наверное, будет прекрасным. Кстати, я слышала, что на вершине горы можно увидеть множество светлячков. Может быть, мы сходим туда вечером?

Услышав слово «светлячки», Чжао Тань вспомнил доклад стражника и помрачнел. Чу Цзинхуэй, заметив перемену в его настроении, испугалась. Ее глаза потускнели. — Тогда вам лучше остаться дома и отдохнуть. Не стоит утруждать себя, — с сожалением сказала она.

Чжао Тань почувствовал ее разочарование, но еще больше его встревожило то, что Чу Цзинхуэй его боится. «Наверное, я был слишком груб», — подумал он и поспешил улыбнуться. — Я как раз устал сидеть в четырех стенах. Прогулка пойдет мне на пользу.

Глаза Чу Цзинхуэй засияли. Она тут же повеселела. — Спасибо, Ваше Величество! — радостно воскликнула она.