Меня зовут Баочжу (Часть 2)

— Вот, держи, понюхай, очень ароматные.

Настоятель протянул ей большой букет сухоцветов. Цвет и аромат сохранились такими же, какими были до того, как их сожгли. Она наклонила голову и вдохнула — и правда, пахло приятно.

На самом деле её не нужно было утешать, она сама приходила в норму через некоторое время — этому навыку она научилась, став призраком.

— Я постепенно забываю прошлое, помню только, что меня зовут Баочжу, поэтому это имя точно нельзя менять.

— Хорошо, хорошо, конечно, не изменим, конечно, не изменим, — увидев, что она готова помириться, он успокоился и нажал на «плей». — Давай досмотрим. То, что ты сказала, довольно разумно. Посмотрим, кто же убийца в конце.

В итоге Баочжу оказалась права наполовину, и Настоятель тоже был прав наполовину. Подозреваемый действительно страдал раздвоением личности. Он стал свидетелем убийства, но из-за сильного страха у него развилась вторая личность. Убийцей оказался сосед, который в детстве травил жертву. Это было сочетание убийства знакомым и убийства в состоянии аффекта. Время и мотив убийства он чистосердечно признал после ареста.

Досмотрев до конца, Баочжу осталась недовольна: «Почему у главных и второстепенных персонажей такие запутанные отношения? Они постоянно вступают в случайные связи или занимаются сексом. Какая от этого польза для сюжета?»

— Еда и секс — естественные потребности.

Баочжу не удовлетворилась ответом Настоятеля и продолжила: «А этот неверный адвокат? Свадебная фотография на стене висит, а он всё равно изменяет? Разве не говорят, что мужчина становится верным, только когда его портрет висит на стене?»

— Это должен быть портрет усопшего.

— Вот уж вы, мужчины, хорошо себя знаете.

Настоятель попался в её ловушку и обиженно замолчал.

Баочжу подшутила над ним и, конечно, сначала обрадовалась. Но, помня, что уважение к старшим и умение уступать, когда находишься под чужой крышей, — это добродетели, она порадовалась про себя несколько секунд, а потом снова обратилась к Настоятелю: «А кто тебе подарил эти цветы? Они такие красивые. Тот, кто их дарил, наверняка вложил в них душу. Я здесь уже так долго, и никто мне ничего не дарил». Это была ещё одна причина, по которой она не могла понять, жива она или мертва.

— Я и сам не знаю. В какой-то день какого-то года и месяца я вдруг их получил.

— Настоятель, ты раньше был женат? — Баочжу внимательно всмотрелась в лицо Настоятеля. Он выглядел как старый озорник весьма преклонного возраста, но по чертам лица можно было смутно угадать, что в молодости он был красивым парнем.

— Монахи не лгут. Старый монах всю жизнь был холост.

— А?! — Баочжу потрясённо разинула рот. Она думала, что он просто облысел с возрастом, и не ожидала, что он монах. Хотя, если подумать, на его голове виднелась лёгкая щетина. Естественно лысая голова должна быть гладкой и блестящей — такой жизненный опыт у неё имелся, просто она сразу об этом не подумала.

— Тогда, возможно, это последствия твоих любовных похождений до того, как ты стал монахом. Кто знает, может, кто-то ждал тебя всю жизнь. Как этот букет: когда цветы были свежими, их не смогли подарить, а когда завяли, и человека уже нет, тогда и дарят. Но какой в этом смысл? — Она вернула букет сухоцветов Настоятелю, показывая, что благородный муж не отнимает то, что дорого другому.

— Амитабха. Все обусловленные дхармы подобны сновидениям, иллюзиям, пузырям, теням. Подобны росе и вспышке молнии, так их и следует созерцать. Госпожа, прошу, взгляните, — Настоятель указал ей на буддийские изречения за её спиной.

Баочжу обернулась и увидела, что на стене неизвестно когда появилась каллиграфическая надпись. Она тихонько прочитала её вслух и, словно поражённая громом, на мгновение застыла в оцепенении.

— Облик Будды, облик живых существ. Госпожа, не привязывайтесь к внешнему.

Баочжу медленно пришла в себя, сморщила нос и наконец вспомнила свой другой вопрос: «Я согласна временно поработать здесь, но я никогда не работала. Что мне делать? Нужно ли у тебя регистрироваться и проходить обучение?»

— Эй, зачем такие сложности? Подойди сюда, встань перед этим экраном, старайся не моргать.

Баочжу изо всех сил распахнула глаза. Пока экран распознавал её лицо, в её сознании внезапно появился новый фрагмент памяти. Она невольно удивилась: «Ого, он передаёт мне информацию о работе! Как волшебно». Всего за несколько секунд она узнала всё о своих обязанностях. «Но у меня плохая память. Мне что, каждый день нужно будет приходить сюда для передачи данных? Мне не нравится чувствовать себя дурочкой». Её лицо менялось, как погода: секунду назад она восхищалась чудесной технологией, а в следующую уже расстроилась из-за своих проблем.

— Посмотри, как ты только что уверенно спорила, разве ты похожа на дурочку? Ты забыла прошлое, но твоя логика и здравый смысл на месте. И подумай хорошенько, разве ты забыла что-нибудь из того, что произошло с тобой после прибытия сюда?

Эти слова словно пробудили её ото сна. Баочжу хлопнула в ладоши: «Настоятель, оказывается, когда ты не смотришь сериалы, ты действительно мастер своего дела!» Она подошла изучить фотографию, сделанную экраном, и обнаружила, что выглядит на ней не только глуповато, но даже немного испуганно. Она тут же выразила недовольство: «Можно переснять? Ужасно получилось».

— С девчонками одни проблемы. Нельзя. Нет. Есть только одна попытка, поняла?

Баочжу хмыкнула, взяла рабочий бейдж, который он неизвестно когда успел сделать, сердито посмотрела на девушку на фотографии, точь-в-точь похожую на неё, и, решив, что с глаз долой — из сердца вон, повесила его на шею.

— Настоятель, у меня есть одна нескромная просьба, не знаю, стоит ли говорить.

— Поменьше говори того, что ставит других в неловкое положение. Если не знаешь, стоит ли говорить, значит, не стоит.

— Эх, а эта технология передачи данных… она может помочь мне вернуть потерянные воспоминания?

— О, нет, не может. Эту программу для меня разработал кое-кто другой, и это автономная версия.

— Кто?

— Один программист.

— А если я попрошу его о помощи?

— Он уже отправился на перерождение. Где ты его найдёшь?

— Какая жалость! Всё как будто против меня. Ладно, я пошла работать!

Баочжу понуро побрела к двери. Увидев её унылый вид, Настоятель поспешно крикнул вслед: «Даже будучи призраком, нужно радоваться жизни! У нас здесь тоже ценится вежливое обслуживание с улыбкой. Не заставляй меня получать на тебя слишком много жалоб».

Плечи Баочжу опустились ещё ниже. Она почувствовала невидимое давление — возможно, именно такова жизнь офисного планктона. У неё пока не было опыта, но, может быть, со временем она станет прожжённой и опытной и сможет непринуждённо болтать с другими на оживлённых застольях.

— Поняла, — пробормотала она. А пока пусть ей дадут оплакать свою уходящую свободу.

— Если станет грустно, заходи ко мне смотреть сериалы, слышишь?

Баочжу вернулась в главный зал Зала Перерождений. Посмотрев на информационное табло над окнами приёма, она поняла, что в мире людей уже наступил вечер.

На самом деле, если Яньвану суждено забрать человека в третью стражу ночи, он не станет ждать пятой. Поэтому, будь то день или ночь, пламя в печах крематория в соседнем коридоре, казалось, никогда не гасло. А с этой стороны, соответственно, призраки приходили оформлять перерождение в любое время.

Она вдруг осознала, что нашла себе работу без выходных и перерывов.

Впрочем, она тут же утешила себя: это первый шаг из зоны комфорта. Иначе откуда у неё возьмутся деньги, чтобы расплатиться со старушкой? Тот вышитый значок, должно быть, стоил недёшево.

Эх, женщины… вечно им приходится платить высокую цену за свои импульсивные покупки.

Сейчас было не очень людно. Баочжу от нечего делать прислонилась к стене и стала разглядывать сотрудников, которые тоже тайком отлынивали от работы. За те дни, что она здесь провела, слоняясь туда-сюда, никто так и не обратил на неё внимания.

Настоятель говорил, что все здешние работники — это призраки, которые не захотели перерождаться. Причины, по которым они остались, были самыми разными и странными. И пока она не будет готова, ей лучше их не беспокоить.

Она задумалась, как вдруг услышала шум у главного входа в Похоронное бюро. К сожалению, она могла только слышать голоса — вход в Зал Перерождений находился с другой стороны, они не были соединены, и она не могла туда пройти.

Вскоре у входа появилась женщина лет шестидесяти. Она выглядела нерешительной, топталась на месте. Её левая нога уже переступила порог, но, услышав шум с той стороны, она снова отступила.

Баочжу с интересом наблюдала, как она то входит, то выходит. Наконец, когда женщина решительно шагнула внутрь, Баочжу быстро приняла нужное выражение лица, подошла к ней и с улыбкой сказала: «Здравствуйте, меня зовут Баочжу».