Глава 3. Заика (Часть 1)

Минъюань провел в Тяньиньцунь семь дней.

Выходя из дома только по ночам, он, наконец, смог разобраться в ситуации.

Деревня Тяньиньцунь располагалась на юго-западе Великой Юй, у подножия горы Даюйшань. Она находилась не на берегу Чиду Чуань, а у притока реки Лишуй. Местность, в основном состоящая из гор и холмов, была труднодоступной, со скрытыми тропами, что защищало деревню от нападений, но и делало ее отрезанной от внешнего мира. В остальном же это было благодатное место с хорошим климатом.

В тот день у Чиду Чуань его враги посчитали его мертвым. Если бы тело Минъюаня нашли солдаты Великой Юй и обнаружили, что рана нанесена не ятаганом западных варваров, это привело бы к серьезным последствиям. Поэтому им было проще бросить его тело в реку, известную как «река десяти смертей», чтобы замести следы.

Хитро придумано! — усмехнулся Минъюань. Кто бы мог подумать, что он выберется из этой бездны, вырвется из лап смерти?

Он вспомнил ревущие воды Чиду Чуань, серебряный меч, пронзивший его тело, торжествующую ухмылку Туэртэ…

Минъюань не спешил уходить. Он был в тени, а его враги — на виду. Это было его преимуществом.

Он не мог обратиться за помощью в свою резиденцию. Если его предал даже Вэй Мин, кто знает, сколько еще предателей среди его людей? Он не мог подвергать опасности свою мать и сестру, их положение при дворе и без того было шатким.

Опустив глаза, Минъюань обдумывал свои дальнейшие действия.

Оставался только один человек, к которому он мог обратиться. Минъюань надеялся, что у него будут хорошие новости.

Возвращаясь в дом, Минъюань увидел Сяочуань в светло-зеленой кофточке и медово-золотистой юбке. Она весело смеялась, разговаривая с высоким крепким мужчиной.

После того дня Сяочуань старалась избегать Минъюаня. Хотя хижина была небольшой, она умудрялась не попадаться ему на глаза, появляясь только для того, чтобы принести еду и лекарства. Минъюань вспомнил ее испуганный взгляд, напоминающий взгляд испуганного олененка. Неудивительно, что она несколько дней не смотрела на него.

Рядом с вязом стояла небольшая пристройка. Раньше она принадлежала отцу Сяочуань, который принимал там пациентов. После его смерти в доме Чэней стало тихо. Теперь пристройка принадлежала Сяочуань, и там хранились высушенные травы. Она взвешивала на небольших весах семена зизифуса, солодку, анемаррену, порию кокосовидную и чуаньсюн, затем аккуратно заворачивала их в желтую бумагу и передавала мужчине, который с восхищением наблюдал за ее работой.

— Это лекарство от недостатка крови печени и беспокойства, вызванного внутренним жаром. Все эти… эти травы нужно…

— Я знаю, знаю, — перебил ее мужчина, слегка покраснев. — Их нужно заваривать и пить три раза в день, после еды и перед сном… Сяочуань, я все запомнил. Каждое твое слово.

Сяочуань с улыбкой кивнула. — Это успокаивающее средство… Лекарство… лекарство — это одно, но вам также не следует сердить свою мать. Из-за… из-за чрезмерной активности печени вам трудно заснуть.

Крепкий мужчина смущенно улыбнулся. — Сяочуань, ты же знаешь мою мать. У нее крутой нрав. Я никогда не смею ее сердить. Даже если у нас возникают разногласия, я всегда уступаю.

Мужчина спрятал сверток с травами и достал из кармана несколько медных монет, чтобы отдать их Сяочуань. Она покачала головой, отказываясь брать деньги, объяснив, что Ван Нянь и так много ей помогает.

Ван Нянь, глядя на ее улыбку, почувствовал, как тепло разливается по его телу. — Сяочуань, ты самая лучшая. Моя старшая сестра всегда хвалит тебя. Только мать тебя не понимает.

Сяочуань ничего не ответила, убрала со стола остатки трав и попросила его идти домой.

Мужчина неохотно повернулся и увидел, что у входа стоит человек, прислонившись к дверному косяку. Было непонятно, как долго он там стоял и сколько слышал. Ван Нянь нахмурился. В доме Сяочуань был мужчина, который к тому же подслушивал их разговор!

Он хотел было отчитать незнакомца, но взгляд мужчины остановил его. Незнакомец был красив, высок и статен, но в его глазах читалась угроза. Ван Нянь узнал этот взгляд — взгляд соперника.

Однажды поздно ночью, охотясь в горах, он увидел в кустах два зеленых, горящих глаза. Жадные и страшные. У Ван Няня тогда мурашки побежали по коже.

Сейчас рядом была Сяочуань, и Ван Нянь, сглотнув, выпрямил спину. — Кто ты? Что ты делаешь в доме Сяочуань?

Незнакомец промолчал. Сяочуань, дернув Ван Няня за рукав, тихо сказала: — Мы… мы спасли его из реки… Лишуй.

Ван Нянь удивленно посмотрел на незнакомца. Он вспомнил тот день, когда они вытащили из реки раненого мужчину без сознания. Тогда Ван Нянь был слишком расстроен, видя, как Сяочуань заботится о незнакомце, и не обратил внимания на его лицо. Сейчас же, видя перед собой высокого статного мужчину, он был поражен.

— Раз ты поправился, почему не уходишь из дома Сяочуань? Совсем стыда нет? — спросил Ван Нянь.

Незнакомец усмехнулся. — Хозяйка тебя прогоняет, а ты все еще лезешь не в свое дело. Кто тут бесстыжий?

Ван Нянь вспыхнул. — Сяочуань из доброты приютила тебя! Не будь неблагодарным! Они живут здесь одни, мать и дочь. Тебе, взрослому мужчине, неудобно находиться здесь. Сяочуань слишком добрая, чтобы прогнать тебя, но я не такой!

Незнакомец, все так же небрежно прислонившись к дверному косяку, ответил: — Уйду я или нет — не твое дело. Уйду, когда посчитаю нужным. А вот тебе лучше поскорее вернуться домой, пока твоя мать не пришла за тобой.

Эти слова словно попали Ван Няню в самое сердце. Он побледнел, затем покраснел, несколько раз прокричал: «Ты! Ты! Ты!», и засучил рукава, готовясь к драке.

Минъюань не хотел драться с этим глупцом. Он притворился, что у него болит грудь, и закашлялся. Ван Нянь замер на месте. Даже Сяочуань испугалась, бросила свои дела и подбежала к Минъюаню, чтобы поддержать его.

Минъюань, опираясь на хрупкое плечо Сяочуань, нахмурился и прошептал: — Мне больно… Кажется, рана открылась…

Сяочуань, сильно встревожившись, помогла ему войти в дом, чтобы осмотреть рану. Ван Нянь хотел помочь, но Сяочуань отказалась. Он стоял, как вкопанный, видя, как высокий Минъюань опирается на хрупкую Сяочуань. Ван Нянь почувствовал укол ревности. Еще больше его разозлило то, что Минъюань, обернувшись, насмешливо посмотрел на него.

В доме Сяочуань осторожно приложила пальцы к запястью Минъюаня. Пульс был ровным, дыхание спокойным, даже рана выглядела хорошо. Внезапно она словно что-то поняла. На ее лице появилось сердитое выражение. — Ты… ты обманываешь меня! — обвинила она Минъюаня.

Минъюань не стал оправдываться. Он убрал руку и спокойно улыбнулся. — Так тебя зовут Сяочуань? Маленькая заика.

За эти несколько дней они мало общались. В основном говорила Сяочуань, а Минъюань слушал. Когда же он пытался заговорить с ней, она убегала быстрее кролика. Поэтому он до сих пор не знал ее имени.

Глаза Сяочуань, полные слез, смотрели на него с упрямством. — Я… я не заика. Я просто… просто говорю медленно.

Сяочуань росла в любви. Она была единственным ребенком в семье, и родители души в ней не чаяли. В детстве она была похожа на милый румяный пирожок, и все соседи любили ее. Но после той болезни, когда она едва не умерла, все изменилось.

Сначала с ней перестали играть дети.

Потом, когда она шла по улице, люди смотрели на нее с презрением и страхом. Мальчишки в коротких штанах бросали в нее камни, обзывали чудовищем, которое высасывает жизненную энергию, из-за которого умерли ее родители, и говорили всем держаться от нее подальше.