Глава 4. Часть 1

Глава 4

Погода становилась все теплее, солнце светило ласково, дул легкий весенний ветерок. На ивах, магнолиях и акациях распускались нежно-зеленые листочки, и резиденция князя Су утопала в цветах.

Шоу Я больше не могла сидеть взаперти. Она часто выходила в задний двор в повседневной одежде, чтобы погреться на солнышке, или, взяв книгу, уходила в тенистую рощу и читала там до самого заката, возвращаясь в Уединенную обитель чистоты только по настоянию Гуй Лянь.

В это прекрасное время года у Фуча обострилась астма. С декабря она была прикована к постели, и обитатели восточного флигеля день и ночь дежурили у нее, не имея времени досаждать Шоу Я. Это давало ей небольшую передышку.

А трудоголик Лунцин после их поездки к дому ее семьи больше не появлялся в резиденции. Он отправился с инспекцией в провинции Чжили, Шэньси и Ганьсу, чтобы проверить работу двух департаментов чиновников.

Если честно, она скучала по нему. Когда ты так много забыл, очень ценно иметь кого-то, о ком можно думать.

После обеда, пока Гуй Лянь стирала белье, Шоу Я вышла из Уединенной обители чистоты с книгой в руках, намереваясь немного отдохнуть в северном саду, наполненном ароматом цветов.

Только она дошла до арки сада, как столкнулась с маленьким мальчиком.

— Ты что, не видишь меня? Куда прешь? — крикнул мальчик. Его холщовая сумка упала на землю, и из нее высыпались несколько золотых листьев и нехитрые пожитки.

Не обращая внимания на его слова, Шоу Я посмотрела на сумку и сделала вид, что догадалась.

— Поймала воришку, который хотел сбежать!

— Кто воришка? Я сын князя Су! А ты, служанка, быстро подними мои вещи! — Шоу Я была одета в простую одежду, и Лунцзинь принял ее за служанку.

Видя, как мальчик топает ногами и краснеет от злости, она решила поддразнить его.

— Ты не воришка? Тогда зачем тебе эти вещи? А, понятно, ты решил сбежать из дома! Я сейчас же расскажу обо всем главному управляющему Хай, — сказала она с улыбкой и повернулась, чтобы уйти.

— Стой! Как ты смеешь! — крикнул Лунцзинь и, бросившись вперед, преградил ей путь.

Глядя на то, как он забавно пытается изобразить из себя хозяина, Шоу Я невольно улыбнулась.

— Хм, ты, кажется, не служанка, — сказал Лунцзинь, внимательно посмотрев на ее лицо, и отступил на шаг.

— А, это ты! Ты скоро умрешь, так что не лезь не в свое дело, — сказал он, поднял сумку и хотел уйти.

Она скоро умрет?

Шоу Я чуть не поперхнулась.

— Почему это я скоро умру? — удивленно спросила она.

— Сама знаешь! — ответил он.

— Ты меня знаешь? — Шоу Я удивилась, что он ее узнал.

— Ты новая жена моего шестого брата. Об этом разве нужно говорить? Оставь меня в покое, — важно сказал он. После ее свадьбы они несколько раз виделись в восточном флигеле. Похоже, у этой женщины не все дома, раз она его не помнит, подумал Лунцзинь.

— Убегать из дома — это плохо, — тихо сказала Шоу Я, идя за ним.

Он еще совсем маленький. Что, если с ним что-нибудь случится за пределами резиденции?

Нет, она не может позволить ему уйти.

— Не твое дело! — фыркнул он.

Они дошли до калитки в северной части резиденции. Солнце палило нещадно. Слуги, которые обычно дежурили у ворот, куда-то запропастились. Шоу Я поняла, что дело плохо, и сказала: — Молодой господин, я умею показывать фокусы и рассказывать страшные истории. Если ты не уйдешь, я покажу тебе фокусы и расскажу истории. А если ты выйдешь за эти ворота, я тут же расскажу обо всем главному управляющему Хай. Уверяю тебя, он найдет тебя меньше чем за час, — гордо сказала она, довольная своей находчивостью.

Лунцзинь отпустил дверную щеколду и бросил сумку на землю.

— Ты… ты… ты такая вредная!

— Хорошие дети не убегают из дома, — сказала Шоу Я, присев на корточки и ласково погладив его по голове.

Лунцзинь замер.

После смерти матери ни одна женщина не прикасалась к нему с такой нежностью.

— Ты похожа на мою маму… — сказал он, и его глаза покраснели. Эта добрая женщина вызывала у него желание быть к ней ближе.

— Ну что, хочешь посмотреть фокусы или послушать страшные истории? Пойдем сначала к тебе, — Шоу Я с улыбкой подняла сумку и отряхнула ее от пыли.

— Хочу фокус! Сейчас же! — крикнул Лунцзинь, вытирая лицо рукавом.

— Хорошо, давай покажу прямо здесь, — Шоу Я сняла с его пояса нефритовые бусины и золотое украшение и спрятала их в ладонях.

— Смотри внимательно, — она сжала руки в кулаки и потрясла ими в воздухе. — Угадай, в какой руке бусины, а в какой — украшение?

— В правой.

Она раскрыла правую руку, но там ничего не было.

— Тогда в левой.

Она раскрыла левую руку, но и там ничего не было.

Лунцзинь заморгал и рассмеялся.

— Здорово! А теперь верни их обратно!

— О, вернуть их обратно будет сложно, — сказала Шоу Я, схватила сумку и побежала.

— Догони меня, и я верну тебе твои вещи!

— Подожди! — крикнул он и побежал за ней. В тишине послеполуденного сада раздавался их смех.

Через час, уставшие от игры, они вернулись во двор Лунцзиня.

— У тебя тут красиво. Кругом нефритовый бамбук, извилистые тропинки… Как уединенно! Я бы тут жила и никуда не убегала. Даже если бы меня гнали, я бы не ушла.

— Женщина! Волос длинный, ум короткий, — презрительно сказал Лунцзинь.

— Ты меня недооцениваешь, — Шоу Я провела рукой по его уху и тут же отдернула ее. В ее руке появилось золотое украшение.

— Вау! — удивленно воскликнул Лунцзинь.

— А теперь расскажи мне, почему я скоро умру, и я верну тебе бусины.

Она знала, как обращаться с детьми.

Она не могла объяснить эту свою способность располагать к себе детей, но, возможно, раньше она всегда была такой.

— Ты что, такая глупая? Ты должна была знать об этом, когда выходила замуж. До тебя у моего шестого брата было три жены. Все они приходили в красных свадебных нарядах, а уходили в гробах.

— Вот почему Гуй Лянь не хотела мне рассказывать, — сказала Шоу Я. Она спрашивала свою служанку, но та хранила молчание.

Так вот почему Фуча говорила с Лунцином в таком тоне. Все его жены умерли.

В этот момент из-за южной стены послышался детский плач.

— Чей это ребенок? — с беспокойством спросила Шоу Я.

Он посмотрел на нее странным взглядом.

— Пойдем со мной. Ну что с тобой поделать? Все тебе нужно объяснять, — сказал он и, обогнув южную стену и пройдя через лунообразные ворота, привел ее в боковой двор. Плач здесь был слышен еще громче.

— Ее зовут Инвэй. Она дочь моего шестого брата, — сказал Лунцзинь, вводя ее в дом.

— У Лунцина есть дочь? — Почему ей никто об этом не рассказал?

Шоу Я была удивлена.

Дочь Лунцина формально была и ее дочерью.

Она подошла к кровати и погладила плачущую девочку.

Инвэй лежала под шелковым одеялом, громко плакала, и по ее бледному лицу текли слезы.

— Какая она худенькая!

— Мой шестой брат постоянно занят и почти не бывает дома. Мне, бедному одиннадцатилетнему мальчику, приходится быть и отцом, и матерью для вас двоих, — сказал Лунцзинь взрослым тоном.

— Хорошая девочка, не плачь. У нее уже голос охрип. Где няня? — Шоу Я нежно покачивала девочку, но Инвэй продолжала плакать и даже бросила в нее деревянный барабан. Медный ободок барабана поцарапал ей губу.

— Я забыл тебя предупредить, у Инвэй скверный характер. Лучше держись от нее подальше. Она все время плачет, и никто не может ее успокоить. Только когда она сама устанет, тогда и перестанет. Няня Чжэнь, которая за ней ухаживает, очень хорошая. Она вырастила меня и моего шестого брата. Но даже она не может справиться с Инвэй.

— А-а-а! — Инвэй продолжала плакать, хотя ее голос уже охрип.

Шоу Я, превозмогая боль, подумала, что ребенок так сильно плачет, значит, ему плохо.

— Молодой господин, вы звали врача?

— Приходило несколько императорских врачей. Они осмотрели ее, прописали лекарства, но ничего не помогло. Они не знают, что с ней.