Глава 8

Глава 8

Как и предполагала Цзинсянь, узнав о беременности Гао Ши, женщины в задних покоях теперь были слишком заняты, чтобы думать о чем-то еще.

Одни пытались воспользоваться этим временем, чтобы завоевать расположение Хунли, надеясь, в лучшем случае, тоже забеременеть. Другие же сосредоточили все свое внимание на животе Гао Ши, каждая на свой лад пытаясь навредить ее ребенку.

Но и Гао Ши была не промах. Она прекрасно разбиралась во всех этих хитросплетениях. Просто раньше она сама вредила другим, а теперь стала жертвой.

Поэтому Гао Ши тоже была очень занята: выслеживала тех, кто пытался ей навредить, и в ответ строила им козни.

Из-за этого жизнь Цзинсянь в последнее время была очень спокойной. Никто ее не беспокоил.

Хунли, окруженный женщинами задних покоев, не имел времени маячить у нее перед глазами.

Более того, Цзинсянь могла спокойно пить чай и с удовольствием наблюдать за баталиями между женщинами в задних покоях.

Но, как назло, нашелся кто-то, кому не нравилось такое ее безмятежное существование и кто решил испортить ей настроение. Этим человеком была Гао Ши.

В последнее время Гао Ши была очень довольна собой. Господин каждый день заходил в ее двор (это Цзинсянь специально устроила). Хотя он и не оставался на ночь, такое внимание заставляло других женщин в задних покоях скрипеть зубами от зависти.

Ведь беременная женщина в задних покоях не могла получать милость господина, и шансов увидеть его становилось меньше. Некоторые могли родить ребенка, а господин к тому времени уже забывал о них. Это, без сомнения, было трагедией для этих женщин.

Однако с тех пор, как Гао Ши забеременела, господин навещал ее каждый день. Даже фуцзинь не удостаивалась такого внимания, получая разве что больше подарков. Как тут было другим женщинам не ополчиться на Гао Ши?

Цзинсянь грелась на солнышке во дворе, когда увидела входящую Гао Ши. Она подумала, что нападки других женщин были слишком слабыми, раз у Гао Ши еще оставалось время ходить в гости.

— А сестрица бездельничает, греется на солнышке, — с затаенной злобой произнесла Гао Ши, глядя на безмятежно отдыхающую Ула Нала Цзинсянь.

Она ждала, что, узнав о ее беременности, Ула Нала Цзинсянь, как и другие женщины, начнет действовать против нее. Тогда она смогла бы подставить и уничтожить ее.

Но та не только не предприняла никаких действий, но и заперлась у себя, не давая Гао Ши ни малейшего шанса ее подставить.

— Сестрица Гао, зачем ты пришла? Разве лекарь не сказал, что плод нестабилен? Тебе следовало бы оставаться в покоях и беречь себя. Даже если ты соскучилась по Цзинсянь, могла бы просто послать кого-нибудь позвать меня. Хоть я и цэфэйцзинь, но ты ведь сейчас беременна. Цзинсянь отнесется с пониманием. А то, если случится что-нибудь непредвиденное, Цзинсянь не сможет взять на себя ответственность, хе-хе, — с улыбкой проговорила Цзинсянь.

— Ты…

— Сестрица, не сердись, береги себя.

— Ула Нала Цзинсянь, а я-то думала, ты неразговорчива. Оказывается, ты весьма остра на язык.

— Сестрица, хоть я и зову тебя сестрицей, но я все-таки цэфэйцзинь. Тебе следует проявлять больше уважения. Хотя ты и носишь дитя господина, но знай, Государь больше всего ценит порядок и правила.

— Ты…

Разгневанная Гао Ши взмахнула рукавом и ушла.

Увидев, что Гао Ши ушла в ярости, Цзинсянь почувствовала, как ее испорченное настроение улучшилось.

«Эта Гао Ши просто увидела, что Хунли полмесяца не заходил в мой двор (а это я специально устроила), и пришла унизить меня».

Хотя Цзинсянь не расстраивалась из-за отсутствия Хунли — наоборот, была рада этому, — она не собиралась позволять Гао Ши вести себя перед ней так дерзко.

Когда Хунли вошел в покои Гао Ши, он увидел ее полулежащей на кровати, бледную, молча роняющую слезы.

Сердце Хунли сжалось от жалости. Он поспешно подошел и обнял ее.

— Что случилось?

— Господин, ничего страшного. Никто не обижал Хуэйфан, — обиженно проговорила Гао Ши.

Хунли сразу понял, что его любимую наложницу обидели, и гневно спросил:

— Кто тебя обидел? Скажи мне, я проучу этого человека!

— Господин, мне достаточно твоих слов. Хуэйфан не обижена, давай забудем об этом, — сказала Гао Ши с еще большей обидой в голосе.

Хунли хотел что-то сказать, но не успел открыть рта, как его прервала личная служанка Гао Ши, Лань Ци. Это вызвало у Хунли легкое недовольство.

— Госпожа, как вы можете просто так это оставить? Ху Дайфу сказал, что вы чуть не потеряли ребенка! Господин, вы должны заступиться за нашу госпожу! Эта Ула Нала Цзинсянь…

— Замолчи! Как ты смеешь называть цэфэйцзинь по имени? — взорвался Хунли. — Эй, люди! Утащите эту девку!

Гао Ши испуганно замерла, а придя в себя, поспешила заступиться:

— Господин, пощадите Лань Ци! Она лишь из преданности ко мне позволила себе дерзость в адрес цэфэйцзинь. Она не нарочно!

— Хуэйфан, я знаю, что ты добрая. Но таких непочтительных слуг нельзя оставлять, иначе рано или поздно она тебя подведет. Я делаю это ради твоего же блага.

— Господин, обычно Лань Ци не такая. Сегодня она так поступила только потому, что цэфэйцзинь перешла все границы, и Лань Ци вступилась за меня. Господин, пощадите Лань Ци. Хуэйфан уже привыкла к ее услужению, боюсь, с другими будет неудобно, — говорила Гао Ши, глядя на Хунли полными слез и мольбы глазами.

Сердце Хунли смягчилось при виде такой Гао Ши.

— Хорошо. На этот раз, ради тебя, я прощу эту негодную служанку. Но чтобы это было в последний раз.

— Спасибо, господин! — Гао Ши тут же сквозь слезы улыбнулась.

— Так ты говоришь, это Цзинсянь тебя обидела?

Гао Ши не поняла, к чему клонит Хунли.

— Господин, сестрица еще молода и неопытна. Не будьте к ней слишком строги.

— Раз Хуэйфан так говорит, то я не буду придавать этому значения. Я пойду, отдыхай хорошо.

Услышав слова Хунли, Гао Ши остолбенела. Она пришла в себя, только когда он уже дошел до ворот двора.

Глядя на удаляющегося Хунли, Гао Ши поняла, что уже поздно пытаться его удержать. Она могла лишь с горечью думать про себя: «Господин, придавай этому значение, придавай! Я не буду возражать, правда!»

Тем временем Хунли направлялся во двор Цзинсянь.

Он почувствовал что-то странное. Если бы та служанка у Гао Ши не упомянула Цзинсянь, он бы и не вспомнил о ней. Казалось, последние полмесяца он совершенно не думал о Цзинсянь. Это было очень необычно. Но что именно было не так? Почему он постоянно упускал Цзинсянь из виду?

Увидев входящего Хунли, Цзинсянь мысленно нахмурилась. «Что происходит? Я же применила технику. Даже если кто-то упоминает меня, он должен был проигнорировать это. Он не должен был вспомнить обо мне, если только я сама не появлюсь перед ним. Судя по виду Хунли, он, похоже, заподозрил неладное. Но это же невозможно! Раньше эта техника никогда не давала сбоев, и никто ничего не замечал. Неужели небеса действительно благоволят недалеким? О, небеса, это ужасно!»

Хотя Цзинсянь была встревожена, внешне она ничем этого не выдала и с улыбкой произнесла:

— Господин, почему ты пришел?

Голос Цзинсянь вывел Хунли из задумчивости.

— А, я просто соскучился по Цзинсянь, вот и пришел.

— А я уж думала, господин забыл Цзинсянь. Господин так давно не навещал меня, — сказала Цзинсянь тоном, в котором смешались легкая жалоба и кокетство, хотя у самой по коже побежали мурашки.

— Э-э, как можно? — немного виновато пробормотал Хунли.

* * *

— Люй Хэ, найди возможность и подсыпь этот порошок на одежду Гао Ши, — сказала Чжу Момо, протягивая Люй Хэ пакетик с порошком.

— Это… Момо…

Увидев колебания Люй Хэ, Чжу Момо слегка нахмурилась.

— Люй Хэ, ты должна понимать: с того момента, как ты впервые предала Гао Ши, мы с тобой в одной лодке. У тебя нет пути назад. Только если госпожа победит, у тебя будет шанс выжить.

Люй Хэ слегка дрожащей рукой взяла порошок у Чжу Момо.

— Момо права. Люй Хэ знает, что делать.