Чтобы обеспечить поля достаточным количеством воды, Чжун Циюань решила выкопать канал. Расходы, разумеется, снова легли на плечи Чжун Цзао.
Чжун Цзао думал, что после его предупреждения жена и дочь угомонятся, но вскоре получил еще больший счет.
— Они делают это нарочно?! — Чжун Цзао был вне себя от ярости.
— Конечно, нарочно! Хотят насолить господину! — подлили масла в огонь наложницы.
Они так долго плели интриги, что не могли упустить такой шанс!
Особенно старалась Чжоу Ши. Чжун Цзао больше всех ее жаловал, и именно она управляла делами в доме, ведя себя как настоящая хозяйка.
Однако законной женой она не была и не могла присутствовать на многих мероприятиях, где требовалось участие супруги. Поэтому она мечтала занять место Мэн Ши и стать полноправной женой.
Но Мэн Ши не давала ему повода для развода. К тому же, существовали три причины, по которым он не мог ее бросить: во-первых, ее семья обеднела, и ей некуда было идти; во-вторых, она соблюдала трехлетний траур по его родителям; в-третьих, она вышла за него, когда он был беден, а теперь, когда он разбогател, бросить ее было бы еще более недостойно.
Поэтому, пока Мэн Ши была жива, Чжоу Ши не могла занять ее место.
Чжоу Ши знала о слабом здоровье Мэн Ши и о том, что в последние годы у нее не было денег на лечение. Она надеялась, что, если постоянно унижать и оскорблять Мэн Ши, та не выдержит и умрет.
Чжоу Ши воспользовалась случаем и начала нашептывать Чжун Цзао, чтобы тот усложнил жизнь Мэн Ши.
Она не ожидала, что благодаря лечению Чжун Циюань, здоровье Мэн Ши значительно улучшилось.
Более того, Чжун Циюань вразумила мать, и та наконец поняла, как глупо было тратить свое приданое на семью, позволяя Чжун Цзао тратить жалованье на наложниц и их детей.
Теперь она даже хотела использовать деньги, которые дочь копила в монастыре. Какой же она после этого была матерью?
Зная, что Чжун Цзао не может с ней развестись, зачем она постоянно ему уступала?
Разобравшись в ситуации, Мэн Ши, получив очередное оскорбительное письмо от Чжун Цзао, хоть и огорчилась, но не слишком сильно.
Она даже решилась написать письмо Ши Хуну, сообщив, что в их районе давно не было дождей, полям не хватает воды, и урожай может погибнуть. Она предложила выкопать канал от реки Хуайхэ для орошения, но это требовало больших затрат, и без поддержки властей им не справиться.
Узнав об этом, Чжун Цзао поспешил к Ши Хуну с извинениями, говоря, что не смог удержать жену и дочь от вмешательства в государственные дела.
— Мэн Ши всего лишь заботится о своей семье, — рассмеялся Ши Хун. — Не стоит преувеличивать. Но в ее словах есть доля правды. С прошлого года в Мичжоу и Ичжоу началась засуха, и она постепенно движется на юг. Если не принять меры сейчас, потом будет поздно.
Ши Хун мечтал завоевать Центральные равнины, но без продовольствия не было ни армии, ни уверенности в победе. Поэтому он проводил политику благоденствия, стараясь обеспечить стабильное развитие своих владений.
Засуха и неурожай ударили бы не только по крестьянам, но и по армии. А с пошатнувшимся войском о завоеваниях можно было забыть.
Чтобы предотвратить засуху, нужно было выкопать канал!
Ши Хун, думая о будущем, велел Чжун Цзао выделить деньги из казны уезда Фусянь на строительство канала.
Чжун Цзао чуть не лопнул от злости, но это уже не было семейным делом, и ему пришлось подчиниться.
Когда власти начали рыть канал, Чжун Циюань попросила их заодно выкопать канаву и к их полям, заявив, что ее отец оплатит расходы.
Чжун Цзао, увидев счет, не смог переложить расходы на казну и оплатил все из своего кармана.
С тех пор, как Чжун Циюань начала покупать семена в долг, он потратил уже больше двухсот тысяч цяней. Ему пришлось не только потратить все свое жалованье, но и занять у Ши Хуна.
Он ненавидел Мэн Ши и Чжун Циюань, но, вернувшись домой и увидев разодетых наложниц и детей, просящих денег, он не чувствовал радости.
После того как он отругал жену и дочь, он набросился на наложниц и их детей.
Кто-то предложил ему забрать жену и дочь в город, чтобы держать их под контролем. — Но разве это не то, чего они хотят? — возразил он.
Он не хотел на это соглашаться.
Письма с ругательствами не помогали, и он отправил управляющего разобраться с ситуацией. Управляющий вернулся со сломанной ногой, а Чжун Циюань пожаловалась, что слуга проявил неуважение к хозяйке, и она его наказала, прося «отца» принять меры.
Чжун Цзао: — …
— Как она тебя покалечила? Почему ты не убежал? — спросил он управляющего.
— Не успел… Она сломала мне ногу! — зарыдал управляющий.
— Ей всего тринадцать лет. Как она это сделала?
— Ударила метёлкой… — простонал управляющий, стараясь вызвать жалость.
Кто бы поверил, что тринадцатилетняя девочка сломала ему ногу одним взмахом метёлки?
Чжун Цзао: — …
«Думает, я метёлки не видел?» — подумал он.
Чжун Циюань оказалась слишком опасной, и Чжун Цзао отказался от идеи отправить кого-то еще.
Он сдался.
После двух недель перепалки в письмах, они пришли к соглашению: он должен был ежемесячно отправлять им пять тысяч цяней на расходы, а Мэн Ши и ее дочери не должны были больше писать Ши Хуну и брать в долг.
Получив деньги, Чжун Циюань сказала: — Вот же скотина! Пока не получит по заслугам, не станет человеком.
Мэн Ши: — …
Хоть это и было некрасиво с ее стороны, но почему-то эти слова доставили ей удовольствие.
---
Семена были посеяны, вода для полива обеспечена, и благодаря заботе Чжун Циюань, ростки быстро пошли в рост, зеленея и набирая силу.
Проходя мимо поля Чжун Циюань, Юнь Цунвань заметила, что посевы выглядят гораздо лучше, чем у других. — Она купила удобрения в магазине? — спросила она у системы.
— Нет. Когда ее отправили в Пустошь, все ее накопления обнулились, и ей пришлось заплатить огромный штраф. Сейчас у нее отрицательный баланс, и она не может ничего купить в магазине.
— Ее отправляли в Пустошь? — удивилась Юнь Цунвань.
— Разве Главный Бог не рассказал вам о ней подробно? — удивилась в свою очередь система.
Юнь Цунвань вспомнила, что Главный Бог действительно давал ей какой-то документ, но он был ужасно оформлен: мелкий шрифт, маленькие интервалы… У нее чуть глаза не заболели.
И, что хуже всего, текст был сплошным, без разделения на абзацы. Она и так была раздражена из-за внеурочной работы, поэтому, не дочитав, просто закрыла документ.
Юнь Цунвань: — …
«Проклятое форматирование!» — подумала она. — «Интересно, если я попрошу у Главного Бога еще одну копию, он даст?»
— Кхм, — сказала она. — Главное, что это не угрожает миру.
— Это верно.
— Неужели у нее талант к земледелию? — спросила Юнь Цунвань.
— Можно и так сказать. Она превратила Пустошь в свой сад, развила сельское хозяйство, построила инфраструктуру… За четыре тысячи лет она стала божеством для местных жителей и получила божественную силу. Эта сила не подчиняется законам мира, и она может использовать ее, когда захочет.
Система вздохнула. Именно поэтому она боялась Чжун Циюань. Без надзора аудитора, с ее силой, она могла бы легко разрушить этот мир, если бы захотела.
Юнь Цунвань: — …
«Вот черт! Главный Бог меня подставил!» — подумала она. — «Это не просто проблемный носитель, это настоящий босс!»
Юнь Цунвань запаниковала. — Кхм, не волнуйся… — сказала она.
— Я не волнуюсь, — ответила система.
— …Ты отлично справляешься! — похвалила Юнь Цунвань, стараясь говорить спокойно.
Система, довольная похвалой аудитора, радостно закружилась вокруг нее. — Спасибо!
Юнь Цунвань сначала подумала, что Чжун Циюань зря тратит свою силу на земледелие. Но потом решила, что пусть уж лучше занимается фермерством, чем борется с главными героями.
Успокоившись, она продолжила свой отдых в загородном доме.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|