— Дедушка староста, я слышала от мамы, что вы всегда были самым справедливым. А теперь моя бабушка и старшая тетя не только хотят продать меня, но еще и клевещут на меня и брата Чжу Цзиня. Если сегодня дедушка староста не рассудит меня, то я пойду в ямынь. Кроме моей мамы, никто не имеет права продавать меня. Я верю, что уездный начальник обязательно восстановит справедливость.
Ее слова были весомы, а выражение лица — решительным.
В этот момент Су Сяосяо удивила всех присутствующих. Ли Гуйхуа и Су Ши, услышав про ямынь, тоже вздрогнули.
Староста, которому Су Сяосяо польстила, как раз кивал, когда услышал ее последние слова. Его лицо тут же помрачнело. Сердце Су Сяосяо тоже забилось быстрее. В древности продажа в служанки или невестки, воспитанные в доме жениха, была обычным делом, и примет ли уездный начальник дело к рассмотрению, было под вопросом.
— Не волнуйся, дедушка староста обязательно вас рассудит, —
Долгое время спустя Су Сяосяо услышала низкий голос старосты, и ее сердце, сжавшееся от тревоги, наконец успокоилось. Она не знала, что просто угадала. Жители деревни ничего не знали и не понимали в законах, но староста был относительно осведомлен об этом. В царстве Дася продажа служанок и прочих не была произвольной. За исключением сделок через агентства, частная продажа была разрешена только в случае крайней нужды семьи или с согласия родителей. Если кто-то другой решал продать, его наказывали палками. Чжао Цзиннян была матерью Су Сяосяо, и если она не соглашалась, даже Су Ши, будучи бабушкой Су Сяосяо, не имела права принимать решение.
Лица Су Ши и Ли Гуйхуа тут же изменились, услышав слова старосты. Особенно Су Ши никак не могла смириться с тем, что деньги, которые она уже почти получила, вот так пропали.
— Староста, я бабушка Сяосяо, как это у меня нет права принимать решение?
Лицо Су Ши было крайне недовольным. При мысли о белоснежном серебре ей становилось больно.
Но староста, услышав это, нахмурился и нетерпеливо посмотрел на Су Ши: — Сяосяо сказала правильно, у тебя нет такого права. Кроме Цзиннян, ни у кого нет права. Если ты продашь Сяосяо, готовься получить палки в ямыне.
Су Ши была известна в деревне Сишуй своей сварливостью и упрямством. Староста не хотел с ней долго разговаривать и прямо сказал ей о последствиях.
Услышав про палки, лицо Су Ши тут же побледнело, а у стоявшей рядом Ли Гуйхуа ноги подкосились. Ведь палки в ямыне могли быть смертельными.
— Ты говоришь, что будут бить палками, и будут бить палками? Кто знает, может, ты просто врешь, чтобы помочь этой шлюхе Чжао Цзиннян!
Су Ши, хоть и боялась, все равно не сдавалась.
Тут староста, услышав слова Су Ши, тоже разозлился: — Я вру? Тогда попробуй, и посмотрим, вру ли я!
Сказав это, староста сердито ушел, чувствуя крайнее отвращение к семье Су Ши.
Как только староста ушел, зеваки, поняв, что больше ничего интересного не будет, тоже повернулись и пошли в поле. Вскоре во дворе осталось всего несколько человек.
Получив ответ старосты, Су Сяосяо поняла, что угадала. Раз уж закон действительно таков, чего ей бояться?
Она даже не взглянула на Су Ши и Ли Гуйхуа, а, поддерживая Чжао Цзиннян, пошла в дом.
— Тетушка Чжоу, сегодня из-за этого дела пострадали вы и брат Чжу Цзинь. Мне очень жаль.
Перед тем как войти в дом, Су Сяосяо с извинением посмотрела на Чжоу Цуйхуа. В конце концов, в древности репутация ценилась превыше всего.
Чжоу Цуйхуа, услышав это, поспешно махнула рукой: — Ничего страшного, кто честен, того и тень не крива. У твоей мамы еще рана на голове, быстрее идите и перевяжите ее. А мы пойдем домой.
Раз уж староста так сказал, даже если Су Ши и ее семья не ушли, никто не посмеет продать Су Сяосяо. Раз уж проблем больше нет, им тоже пора возвращаться.
— Тетушка Чжоу, счастливого пути.
Как только мать и сын Чжоу Цуйхуа ушли, Су Сяосяо просто проигнорировала двух других людей во дворе и, поддерживая Чжао Цзиннян, направилась в дом.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|