Глава 10

Солнечные лучи пробивались сквозь щели в однотонных шторах и падали на фарфорово-белое лицо женщины, яркие и ослепительные.

Шэнь Нижань проснулась в полудреме от раздражающего света. Потребовалось некоторое время, чтобы ее зрение прояснилось. Она встала с кровати и раздвинула шторы, впуская в комнату потоки света. Комната сразу стала яркой.

Несмотря на то, что она постепенно привыкала к свету, яркие лучи заставили ее поморщиться. Глаза болели, в горле першило, а голова раскалывалась.

На ней была другая одежда, макияж был смыт — ее привели в порядок.

Шэнь Нижань, обхватив голову руками, немного полежала на кровати. События прошлой ночи тут же всплыли в памяти, словно кадры фильма.

Первая половина вечера была четкой, но воспоминания обрывались на том моменте, когда Ци Янь обрабатывал ей раны. Дальше все было как в тумане — смутные образы, которые она не могла восстановить.

Она потерла ноющую после вчерашнего алкоголя голову, помассировала виски и начала ходить по комнате. Ей казалось, что она сказала что-то важное.

Ладно, никто же не воспринимает всерьез пьяный бред.

Она собрала свои длинные, почти до пояса, волосы и, умывшись в ванной комнате, вышла из спальни.

В гостиной было чисто и тихо. Вещи, которые она вчера купила, были аккуратно сложены на диване.

В этой квартире жили только они вдвоем, так что это явно дело рук Ци Яня.

Он был чистоплотным и самостоятельным мужчиной, это было видно по мелочам.

Она достала из пакетов всю одежду и начала примерять, любуясь своим отражением в большом зеркале.

Она знала, что красива, иначе не привлекала бы к себе столько внимания.

Закончив примерку, она взглянула на настенные часы — было уже больше десяти.

Ци Яня не было. На столе ее ждал завтрак и записка, в которой он сообщал, что уехал в командировку на месяц по работе.

В конце было добавлено: — Меньше пей.

Первое слово было написано неровно, словно он колебался.

Он наверняка слышал вчерашний шум, но не стал злиться.

Шэнь Нижань ела остывшую рисовую кашу и смотрела на аккуратные, красивые буквы в записке. Казалось бы, ничего особенного, но почему-то ей стало грустно.

Наверное, потому что в течение следующего месяца ей некому будет готовить.

Так она успокаивала себя.

Свобода всегда ведет к распущенности.

Прошло больше двух недель. Шэнь Нижань на время снова забыла о Ци Яне, но кое-кто напомнил ей о нем.

Бар «Чжаолай».

На сцене гремела музыка, люди на танцполе извивались в танце, отдаваясь безудержному веселью.

За самым заметным столиком в зале сидела компания известных дидуских мажоров.

В воздухе витал запах сигарет и алкоголя. Яркие огни играли на бокалах, наполненных разноцветными напитками. Пьянящая атмосфера словно затягивала в водоворот разврата.

Звон бокалов смешивался с переплетающимися вздохами мужчин и женщин. Кто-то бесстыдно лапал сидящую у него на коленях девушку, время от времени раздавались двусмысленные звуки — роскошь и разврат.

Они беззаботно пили и играли в пошлые игры.

Как и само название бара, здесь царили упадок, флирт и безумие.

Смех и шум сливались в один гул. На столе выстроилась целая армия пустых бутылок, привлекая внимание.

Как назло, Шэнь Нижань сидела как раз напротив этой компании и невольно наблюдала за их разгулом.

Они столпились вокруг журнального столика, подбадривая друг друга. Пустая бутылка вращалась на столе и, наконец, остановилась, указывая на одного из них.

Это был Гу Линь.

Они играли в «Правда или действие», но без «правды», только «действие».

Эти ребята искали острых ощущений, им не нужны были скучные разговоры по душам.

— Гу Линь проиграл! Давай, давай! — игра продолжалась уже довольно долго, и все с нетерпением ждали, когда же очередь дойдет до этого молодого господина. Все тут же оживились, с любопытством наблюдая за ним.

Среди богатой дидуской молодежи Гу Линь славился своей разгульной жизнью.

И он никогда не разочаровывал.

Мужчина, казалось, ничуть не удивился, что бутылка указала на него. На его губах появилась лукавая улыбка. Он решительно отстранил от себя обмякшую девушку и встал, оказавшись в центре внимания.

Он был высоким и статным. Три серьги в его правом ухе сверкали в свете ламп.

Его лицо было бледным и мрачным, но в то же время от него веяло порочностью человека, привыкшего к вниманию женщин. Взгляд его ястребиных глаз заставлял трепетать — с ним явно было лучше не связываться.

Под пристальными взглядами окружающих он подошел к незнакомой девушке в откровенном наряде.

Сказав ей что-то, он под одобрительные возгласы и смех толпы наклонился и поцеловал ее.

Затем, словно не в силах больше ждать, Гу Линь под насмешливые взгляды мужчин обнял девушку и ушел.

Что будет дальше, не нужно было объяснять.

Шэнь Нижань показалось, что, прежде чем уйти, Гу Линь, обнимая незнакомку, бросил на нее мимолетный взгляд, настолько быстрый, что его легко можно было не заметить.

Должно быть, ей показалось.

Оставшиеся мажоры многозначительно цокнули языками.

Гу Линь умеет развлекаться.

А брошенная им девушка с мрачным лицом молча сносила насмешливые взгляды окружающих. В душе она кипела от злости, но не смела ничего сказать.

Таким был Гу Линь, молодой господин из высшего общества — холодный, любвеобильный и безжалостный.

Шэнь Нижань стало противно. Ее хотели выдать замуж за этого похотливого повесу.

Не успела она об этом подумать, как вдруг вспомнила о Ци Яне, которого не видела почти месяц.

В отличие от распутного Гу Линя, Ци Янь краснел и смущался от малейшей близости с незнакомыми женщинами.

Что еще более ценно, его невинность не была наигранной.

Он был как дикий плод — сначала терпкий, даже горьковатый, но со своим особенным вкусом. А когда он созреет, останется только приятная сладость, оставляющая незабываемое послевкусие.

Она не могла представить его влюбленным.

Но он наверняка покраснеет, его уши, шея и лицо покроются легким румянцем, сводя с ума всех, кто в него влюблен…

— Смотри, Гу Линь только что бросил свою третью девушку за этот месяц. Говорят, она какая-то начинающая актриса. Всего несколько дней прошло, а он уже наигрался, — Чэнь Юэ была в курсе всех дидуских сплетен. Она и раньше была невысокого мнения о Гу Лине, а после сегодняшней сцены прониклась к нему еще большим отвращением.

Она возмущалась, что Шэнь Нижань чуть не вышла замуж за человека с такой разгульной личной жизнью.

— Этот Гу Линь еще и жениться на тебе хотел! Как же, размечтался!

— Эй, я с тобой разговариваю! О чем ты задумалась, даже покраснела? — Чэнь Юэ, заметив, что подруга молчит, обернулась и увидела, что щеки Шэнь Нижань пылают, а сама она о чем-то мечтательно задумалась, явно не слушая ее.

— Ты где витаешь? — Чэнь Юэ потрясла ее за руку.

Шэнь Нижань очнулась, сделала глоток вина и, усмехнувшись, сказала: — Мое сердце украл Гу Линь.

Чэнь Юэ не стала продолжать эту тему. Она посмотрела на серьги подруги и спросила: — Ты так и не рассказала мне, как у тебя с деньгами. Твой отец же лишил тебя финансирования? Если я не ошибаюсь, эти серьги стоят целое состояние.

Шэнь Нижань неторопливо пила вино. Дождавшись, пока Чэнь Юэ начнет ерзать на месте от нетерпения, она повторила свой прежний ответ: — Я же тебе говорила, нашла себе покровителя.

Видя ее серьезное лицо, Чэнь Юэ не поверила своим ушам.

— Ты… ты серьезно?

— А с чего бы мне шутить? — Шэнь Нижань приподняла бровь с самым невинным видом.

Если бы не ее следующая фраза, Чэнь Юэ бы ей почти поверила.

— И кто же он?

— Ци Янь.