5. Око за око (Часть 1)

В тот вечер на улице Чаннин-цзе группа молодых людей в фиолетовых одеждах была остановлена посреди улицы.

Вокруг собралась толпа зевак. Увидеть, как молодой господин Байли затевает ссору прямо на улице, — такое не каждый день увидишь, поэтому все столпились, чтобы посмотреть на это представление.

— Молодой господин Ян, давно не виделись! Как ваши дела? — спросил Байли Шаньцзян, обращаясь к Ян Тяньцзю, который стоял во главе группы.

— Хорошо, хорошо, — ответил Ян Тяньцзю, кланяясь и рассыпаясь в любезностях. Репутация семьи Ян была ниже, чем у семьи Байли, да и уровень совершенствования учеников был не таким высоким. Понимая, что Байли Шаньцзян во всем его превосходит, он старался выглядеть дружелюбным и доступным.

— Как поживает ваш отец?

— Отец тоже в добром здравии.

— Целители вашего клана здесь?

— Да, все здесь.

Зрители были в полном недоумении. С каких пор молодой господин Байли так сдружился с молодым господином Ян? Он даже справляется о здоровье его отца! А что же теперь будет с молодым господином Бай?

Задав все интересующие его вопросы, Байли Шаньцзян, не обращая внимания на окружающих, достал из-за спины мешок и накинул его на голову Ян Тяньцзю. Затем он нанес несколько ударов по мешку, целясь в голову.

После этого Байли Шаньцзян ударил Ян Тяньцзю ногой в пах. Тот, до этого закрывавший голову руками, тут же схватился за ушибленное место.

Байли Шаньцзян тут же воспользовался этим и ударил его кулаком в лицо.

Он бил исключительно по голове. Зрители, видя, как изначально пустой мешок постепенно раздувается, невольно отступили на несколько шагов.

— Чтоб тебя! Посмел назвать Бай Шанлу бездарем! Сам-то всего на третьем уровне! Как говорится, в чужом глазу соринку видишь… Чтоб тебя! Обозвал Бай Шанлу… Мне решать, кого защищать! Даже если бы я и был… нетрадиционной ориентации, какое тебе до этого дело?! Чтоб тебя! Твой отец плохо тебя воспитал, придется мне заняться этим! — Байли Шаньцзян вдруг понял, что его словарный запас ругательств слишком скуден, чтобы как следует отчитать Ян Тяньцзю.

Поэтому он просто замолчал и вложил всю свою ярость в удары.

Ученики внутренней школы, стоявшие за Ян Тяньцзю, не только не помогали ему, но и сами отступали, боясь попасть под горячую руку. Байли Шаньцзян избивал Ян Тяньцзю голыми руками, даже не используя духовные искусства, а тот лишь хныкал. Ученики, наблюдавшие за этим, дрожали от страха, хотя им и не досталось ни одного удара.

Неизвестно, сколько времени это продолжалось, но в конце концов хныканье из мешка стало тихим, как писк комара. Байли Шаньцзян, размяв кулаки, наконец остановился.

Бросив на прощание: — Если хочешь отомстить, приходи ко мне! — он довольно улыбнулся и, довольный собой, зашагал прочь.

Ян Чанцин, увидев, что его двоюродный брат лежит неподвижно, дождался, пока Байли Шаньцзян уйдет достаточно далеко, и дрожащими руками снял с него мешок.

То, что он увидел, заставило его вздрогнуть.

В мешке было нечто, отдаленно напоминающее человеческую голову. Даже свиная голова выглядела бы меньше! Лицо Ян Тяньцзю было разбито в кровь, глаза заплыли, рот перекосился, а выбитые зубы валялись вокруг.

Ян Чанцин, дрожа, прижал руку к груди, радуясь, что в тот день не пошел с Ян Тяньцзю. «Наконец-то этот негодник получил по заслугам!» — подумал он.

Сделав несколько глубоких вдохов, он позвал других учеников, и они отнесли Ян Тяньцзю домой.

Как говорится, дурная слава распространяется быстрее чумы. Новость о том, что непревзойденный гений избил благородного отпрыска богатой семьи из-за какого-то бездаря, разнеслась по всему городу.

Едва Байли Шаньцзян добрался до улицы Чжэнъян-цзе, как Бай Шанлу, красный от гнева, бросился к нему с расспросами.

— Кто тебя просил за меня заступаться?! Какое тебе дело до моих проблем?! — закричал Бай Шанлу.

Конечно, он был зол. Из-за безрассудства Байли Шаньцзяна у него теперь будут проблемы. Пусть семья Ян и уступала им в искусстве совершенствования, но они были невероятно богаты и влиятельны, даже глава города относился к ним с уважением. А Байли Шаньцзян посмел напасть на них прямо на улице!

— Если их не поставить на место, они совсем распояшутся! Ты сколько раз терпел их издевательства, забыл?! Только я могу называть тебя бездарем или глупцом! Кто еще посмеет — получит по заслугам! — Байли Шаньцзян, которого отчитали за его доброту, тоже вышел из себя.

Бай Шанлу еще и спрашивает, какое ему дело!

Они дружат уже семь лет, вместе сражались со злом, вместе защищали Аньлин… И разве этого мало? Разве недостаточно того, что он… любит его?

Но он не мог сказать этого. На нем лежала ответственность за свой клан, и он все еще должен был притворяться мужчиной.

— Бездарь я или нет — не твое дело! Ты только подтвердил их слова своими действиями! — Бай Шанлу еще больше разозлился, услышав, как Байли Шаньцзян напоминает ему о детских обидах.

У него тоже были чувства! Разве ему было легко жить в семье совершенствующихся, будучи бездарем, и постоянно терпеть насмешки? Разве ему не было больно? Разве он не чувствовал себя ничтожеством рядом с таким совершенным Байли Шаньцзяном?

Байли Шаньцзян впервые видел Бай Шанлу в таком гневе. Глядя на покрасневшее лицо друга, в обычно сияющих, как у олененка, глазах которого сейчас горел огонь, он почувствовал, как к горлу подступает ком. — Делай, что хочешь! Я больше не буду вмешиваться в твои дела! — крикнул он дрожащим голосом, вытер слезы рукавом и побежал прочь.

Бай Шанлу, видя, как Байли Шаньцзян убегает, почувствовал укол совести и еще большее раздражение. Он сложил магический знак, и меч Тунсинь вылетел из дома. Бай Шанлу взмыл в воздух и направился за город, чтобы развеяться.

Тунсинь долго носил Бай Шанлу над окрестностями Аньлина. Ночной ветер был холодным, и Бай Шанлу начал замерзать.

Тишина и покой помогли ему успокоиться. Он все время вспоминал покрасневшие глаза и дрожащий голос Байли Шаньцзяна.

Бай Шанлу понял, что вел себя глупо. Байли Шаньцзян просто хотел проучить тех, кто над ним смеялся, а он на него накричал. Бай Шанлу, хоть и был бездарем в совершенствовании, но не дураком. Успокоившись, он решил вернуться домой и завтра же помириться с Байли Шаньцзяном.

Он развернул меч, но Тунсинь вдруг резко снизился и сбросил его в траву.

— Ну вот, опять! — Прозвище «бездарь» Бай Шанлу получил не просто так. Даже в шестнадцать лет он не мог нормально летать на мече, а Тунсинь постоянно выходил из-под контроля. Он летал медленнее, чем любой мастер боевых искусств, владеющий техникой легких шагов. И вот, меч снова взбунтовался.

— Кусок бесполезного металла! Занес меня в какую-то глушь, да еще и в темноте! Как я теперь дорогу найду?!