Глава 12

Глава 12

— Шестой класс опять дрался! Вчера у задних ворот школы, такой шум стоял! — Услышав это, Лин Хань почувствовала легкую тревогу.

После вечерней самоподготовки она стала ждать Шэнь Чи у лестницы.

— Брат.

Шэнь Чи на мгновение замер, но тут же быстро пошел вперед. Лин Хань молча последовала за ним.

— Зачем идешь за мной? Есть дело? — спросил Шэнь Чи, не оборачиваясь и внезапно остановившись.

— Я… я слышала, ваш класс подрался.

— Тебя это не касается. Не твое дело, возвращайся, — Лин Хань быстро подошла к Шэнь Чи, схватила его за руку и спросила: — Ты… ты в порядке?

— Ш-ш-ш… — Шэнь Чи скривился от боли.

— Ты ранен?! — Лин Хань хотела поднять его рукав, чтобы посмотреть, но Шэнь Чи резко перехватил ее руку, а потом в замешательстве отпустил.

— Брат, подожди меня немного, — Лин Хань развернулась и побежала в сторону аптеки.

— Брат? — запыхавшись, вернулась Лин Хань, но обнаружила, что Шэнь Чи исчез. С пакетиком лекарств в руке, повесив голову, она уже собиралась идти обратно.

— Я здесь, — раздался голос из-за угла.

Шэнь Чи сидел на каменных ступенях и смотрел на нее.

Лин Хань подошла и осторожно закатила ему рукав.

— Будет немного больно, брат, потерпи, — затем она взяла йодофор и брызнула на рану. Шэнь Чи почувствовал такую боль, будто сердце разрывалось на части. Крепко сжав ее руку, он процедил сквозь зубы: — Ладно, я сам, я сам, ты не умеешь.

Лин Хань смотрела, как Шэнь Чи умело дезинфицирует и перевязывает рану, и поняла, что он дрался не раз. Она ничем не могла помочь и лишь стояла рядом, легонько дуя на рану издалека.

Шэнь Чи поднял на нее глаза. Глядя на ее надутые щеки, он ощутил какое-то странное, незнакомое чувство.

— Часто?

— А? Что? — Шэнь Чи не сразу понял.

— Дерешься. Брат, ты часто дерешься?

— Не то чтобы… Иногда кулаками быстрее решить проблему.

— Но ты же ранишь себя. Раня врага на тысячу, теряешь восемьсот своих, — Шэнь Чи понял, что она беспокоится о нем.

— Эх, подумаешь. Почему вы, хорошие ученики, так витиевато говорите о драках?

— Это… это из-за меня?.. Те, вчера…

Шэнь Чи помолчал.

— Нет. Не воображай себе.

Лин Хань посмотрела на него, потом подвинулась ближе.

— В тот день, когда ты позвал меня ужинать, я не знала, что ты за человек. Увидев твоих друзей, я подумала: может, ты такой, как говорят учителя — плохой, задираешь других, ругаешься, дерешься. В тот момент ты мне немного не понравился, и они тоже.

— Но когда я шла за тобой, я не чувствовала страха. За ужином ты положил мне еды, почистил креветки. Мне все время казалось, что ты будешь меня защищать.

…Неужели ее можно завоевать такими мелочами?

Это… слишком легко ее обмануть, — подумал Шэнь Чи.

— Вернувшись, я снова подумала: мы ведь не такие уж близкие родственники, ты вряд ли будешь меня защищать.

Ладно, кажется, она слишком много надумала. Похоже, ее не подкупить.

— Но в тот день, когда они остановили меня в переулке, ты вмешался и защитил меня. Вернувшись, я снова задумалась: почему?

Шэнь Чи молча слушал, потом вздохнул.

— Придумала?

— Потому что ты добрый.

Шэнь Чи застыл.

— Я не понимаю, почему ты не любишь учиться, почему связался с ними. Но я знаю, у тебя есть свои причины. Все считают вас плохими, бездельниками. Но мне кажется, в таких компаниях вы видите более сложные вещи, лучше разбираетесь в людях, пережили больше трудностей, чем мы, кто целыми днями сидит за книжками.

— Ты слишком много думаешь. Я просто не люблю учиться. Не думай, что так хорошо меня знаешь, — Шэнь Чи поднял голову к небу. В его глазах явно стояла пелена слез.

— Ладно, наслушался твоего бубнежа, уши уже болят. Провожу тебя, — Шэнь Чи поднял Лин Хань и повел ее в сторону общежития.

Он никогда не слышал, чтобы кто-то назвал его добрым. Когда-то он был таким же, как она, но потом все забыли, каким он был раньше. Даже он сам забыл.

Когда-то он тоже любил читать, быстро все схватывал.

Но после перевода в новую школу его стали отвергать и задирать. Ему пришлось вступить в местную компанию. Тогда его прикрывал старший, и никто больше его не трогал. Но это сказалось на учебе. Постепенно он понял, что, попав в такой водоворот, выбраться из него очень трудно.

Шэнь Чи постепенно погряз в этом кажущемся лихим веселье и потерял себя.

У входа в общежитие Лин Хань протянула ему оставшиеся лекарства.

— Не забывай мазать. О, и еще, спасибо, брат.

Лицо Шэнь Чи оставалось бесстрастным, но в уголках губ мелькнула едва заметная улыбка.

После драки между людьми Шэнь Чи и Чжао Цзин инцидент был исчерпан.

Шэнь Чи беспокоился и несколько дней подряд тайно наблюдал за Лин Хань, уходя только тогда, когда убеждался, что она благополучно вернулась в общежитие.

Так долго продолжаться не могло, и тогда Цинь Мо взял на себя роль миротворца.

Он убедил Шэнь Чи отступить и больше не придавать этому значения, ведь Лин Хань не пострадала. Затем он поговорил с Чжао Цзин, объяснив, что Шэнь Чи очень дорожит этой сестрой. Если она продолжит доставлять Лин Хань неприятности, Шэнь Чи, вероятно, затаит на нее обиду. Даже если Цинь Мо захочет помочь ей наладить отношения, у них тем более ничего не получится. Чжао Цзин посчитала слова Цинь Мо разумными, и нападки на Лин Хань прекратились.

Шэнь Чи начал жалеть, что люди из его окружения узнали о существовании Лин Хань. Он боялся повлиять на нее, ведь они были не одного круга.

Лин Хань по-прежнему прилежно училась по расписанию. Иногда, встречая Шэнь Чи, она издалека улыбалась и здоровалась с ним. Шэнь Чи говорил, что у него сложные связи, и ей не стоит подходить к нему слишком близко, а за пределами школы делать вид, что они не знакомы. Лин Хань, улыбаясь, соглашалась, но при каждой встрече все равно улыбалась ему мило и искренне.

Когда окружающие упоминали Лин Хань, Шэнь Чи стал молчать и не поддерживать разговор. Однако он запрещал им приставать к ней. Все решили, что он потерял интерес к этой «сестре», и постепенно перестали о ней говорить.