Глава 7

— Братик Тэдзука, я хочу шелковицы! Сорви мне, пожалуйста! — хоть и не очень охотно, но, глядя на наивную улыбку маленькой девочки, которая с детства бегала за ним хвостиком, он не мог отказать. Пришлось поднять ее на руки.

Маленький Тэдзука еще не был достаточно сильным, поэтому, изо всех сил удерживая девочку, сказал:

— Хатори, быстрее.

Хатори изо всех сил срывала ягоды шелковицы, и, хоть и нехотя, но ей пришлось нарвать еще немного и крикнуть «Стоп!», пока Тэдзука не уронил ее.

Тэдзука опустил ее на землю. Перед ним лежала горсть шелковицы: некоторые ягоды сохранили свою форму, другие были раздавлены.

— Это братику, а это Розе, — сказала она, выбрала лучшие ягоды и сунула их в руку Тэдзуке, а затем, прыгая и скача, побежала домой.

Тэдзука смотрел на шелковицу с улыбкой и легким недоумением — ведь это тутовое дерево росло в их дворе.

—

Посреди ночи Тэдзука проснулся.

Сам не зная почему, он вспомнил детство.

В детстве Хатори очень любила шелковицу с их дерева и часто тайком ее ела. И, что самое главное, просила его, сына хозяина дерева, помочь ей в этом «воровстве».

А когда он приносил ей ягоды, она всегда делилась с ним, а остальное либо несла домой, либо, не помыв, отправляла в рот.

Ярко-красный сок размазывался по всему ее лицу, а она, хихикая, говорила, что у нее заломило зубы.

Еще бы, столько съела.

А потом Хатори, отказываясь от ужина, прибегала к ним домой и, не спрашивая разрешения, шла к его матери, жалуясь, что мама заставляет ее есть, а у нее болят зубы, но сказать, что она объелась шелковицей, не решалась.

Думала, что в их доме найдет спасение?

На самом деле, каждый раз Тэдзука говорил госпоже Хатори, что сам угостил ее шелковицей, от которой у нее заболели зубы.

Но Хатори об этом не знала. Каждый раз она пряталась в туалете, пока мать не говорила ей: «Все в порядке».

Хотя это и не было полной правдой, но и ложью назвать это нельзя.

Она обожала шелковицу. Каждый год, когда дерево плодоносило, его мать срывала немного ягод и приносила им в коробочке.

Но сколько помещается в одну коробочку?

Для Хатори Розы этого было явно недостаточно.

Однако в какой-то момент она перестала воровать шелковицу.

Раньше, когда ягоды созревали, от них не оставалось и следа, а теперь каждый год они осыпались на землю.

Иногда он срывал одну-две ягоды и клал в рот, но, зная, что от большого количества заболят зубы, больше не ел.

Тэдзука перестал думать об этом и снова заснул.

Стояла ясная погода.

Несмотря на выходные, Хатори разбудили бесконечные телефонные звонки.

Она пожалела, что дала сестрам Судзуки свой номер.

Сегодня был день теннисного матча. Об этом ей напоминал красный кружок в календаре.

Она догадывалась, почему Судзуки Сио так активничает.

Накинув одежду и расчесав волосы, Хатори вынесла завтрак во двор.

Вид из окна был все тот же: зелень зеленела, цветы цвели, и даже тутовое дерево во дворе Тэдзуки выглядело как всегда.

Стук в дверь прервал ее размышления. Она посмотрела на время — без десяти семь.

«Кто бы это мог быть?» — подумала Хатори, но все же отложила завтрак и пошла к двери.

Она и представить себе не могла, что, едва подойдя к двери, увидит Тэдзуку.

Хатори замерла, затем выдавила из себя улыбку.

— Д-доброе утро, Тэдзука.

— Доброе, — он протянул Хатори бумажный пакет, который ему дала мать. — Это родственники прислали, гавайские деликатесы.

Хатори взяла пакет и пошутила:

— Надеюсь, не юбка из травы?

Тэдзука промолчал. Хатори засмеялась и махнула рукой.

— Шучу, шучу. Спасибо, что занес. И… удачи на матче.

— Ага, — ответил Тэдзука и, развернувшись, уже было собрался уходить, но вдруг остановился. — В прошлом году…

В прошлом году, во время Национального турнира, Хатори попросила его позвать ее на матч, но в итоге заболела и не смогла пойти. А Сэйсюн Гакуэн проиграли.

«В следующем году обязательно позови меня!» — сказала тогда Хатори.

— В прошлом году… — Хатори замерла. Надо же, он помнит. — Да… я приду.

С трудом проглотив фразу «Что за прошлый год? Я не помню», Хатори проводила Тэдзуку взглядом и тут же начала ругать себя.

Она ненавидела свою нерешительность. Она решила остаться друзьями, но все равно хотела быть рядом с ним, рядом, рядом…

Чем больше ей что-то запрещали, тем больше ей хотелось это сделать.

Она ненавидела свою слабость, свою трусость, настолько, что хотела стереть с лица земли «Хатори Розу», но у нее не хватало смелости.

Любить — это не преступление. Преступление — любить Тэдзуку, Тэдзуку Кунимицу.

Хотеть любить и бояться любить.

Почему она такая сложная?

Телефон зазвонил в эн-ный раз. Звонила опять Сио.

Бывают такие странные люди, с которыми ты знаком меньше месяца, но общаешься так, будто дружите уже лет десять. Сио и Нагиса были именно такими.

Поговорив по телефону и быстро доев завтрак, Хатори поспешила выйти из дома.

— Ну наконец-то! — Судзуки Сио, которая с нетерпением ждала ее на автобусной остановке, начала ворчать, едва завидев Хатори.

Хатори понимала ее нетерпение, но она и так бежала изо всех сил.

— И-извини!

Едва Хатори остановилась, как подъехал автобус.

Сио, не говоря ни слова, схватила Хатори за руку и потащила ее в автобус.

В автобусе было не так много людей, но все места были заняты. Хатори, держась за поручень, жадно глотала воздух. Спаслась… Если бы она бежала еще немного, то точно бы умерла.

— Роза, сделай мне одолжение, ладно? — сказала Сио, пока они шли по теннисному парку в поисках корта, где играла команда Сэйсюн Гакуэн. — Слушай, ты же староста, у тебя есть отличный повод подойти к Тэдзуке, верно? Передай ему этот мяч, только не говори, что это от меня. Просто скажи: «Это тебе».

Ну пожалуйста, сделай это для меня!

— Но ты же тоже заместитель старосты, — не поняла Хатори. Сио махнула рукой, и ее щеки слегка порозовели.

— Мне будет неловко.

Хатори не успела возразить, как Сио радостно вскрикнула:

— Вон он, вон!

Хатори проследила за ее взглядом и увидела Тэдзуку, стоявшего у края корта. Рядом с ним было еще несколько человек в такой же спортивной форме. Наверное, его товарищи по команде.

Хатори знала, насколько важны для Тэдзуки эти товарищи — так же важны, как воздух для человека или вода для рыбы.

— Иди! — Сио сунула мяч Хатори и сильно толкнула ее в спину.

Хатори покачнулась и чуть не упала.

Оглянувшись, она бросила на Сио укоризненный взгляд, но та лишь виновато улыбнулась.

Хатори не знала, что делать. Разум говорил ей идти, но ноги словно приросли к земле.

— Если Сио узнает… что мне делать? — пробормотала она.

Но все же пошла вперед.

Один из парней рядом с Тэдзукой случайно заметил Хатори и радостно помахал ей рукой.

— Хатори! Иди сюда, сюда!

Услышав его голос, Тэдзука обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

Хатори вдруг поняла, как она опрометчиво поступила, забыв, что ее одноклассник из первого класса тоже был в теннисном клубе.

Она, собравшись с духом, подошла к ним и слегка поклонилась.

— Момосиро, доброе утро. Тэдзука-семпай, всем семпаям доброе утро.

— Доброе, — привычно ответил Тэдзука, продолжая смотреть на Момосиро и Хатори.

— Хатори, ты знаешь капитана? — удивился Момосиро.

— Да, — она не хотела рассказывать Момосиро, что они соседи, и уклончиво ответила. Момосиро, казалось, что-то вспоминал. — А, точно! В прошлом году ты мне очень помогла, а я так и не поблагодарил тебя.

— Да не за что… не стоит благодарности, — Хатори не хотела рассказывать, о какой «помощи» говорил Момосиро, и снова ушла от ответа.

Но тут вмешался некто по имени Кикумару Эйдзи.

— А ну-ка, а ну-ка, чем ты ему помогла, мяу?

Хатори знала его. Его звали Кикумару Эйдзи, и он был товарищем Тэдзуки по команде еще со средней школы.

Хотя как-то он признался Хатори, что побаивается Тэдзуки, и спросил, как ей удается общаться с ним так непринужденно.

— Не говори! Не говори! — поспешил остановить его Момосиро.

— Говори, говори! Момо, ты надоел! — надулся Кикумару.

— Да ничего особенного, — Хатори с улыбкой смотрела на этих двоих, которые вот-вот готовы были подраться, затем сменила тему. — Кстати, Тэдзука-семпай, один человек просил меня передать тебе небольшой подарок.

С этими словами она протянула ему теннисный мяч, который держала в руках.

Улыбка на ее лице начала таять. «Ну же, возьми его, возьми…» — мысленно умоляла она.

— Кто? — Тэдзука не взял мяч, а лишь пристально посмотрел на нее.

— Этот человек просил меня сохранить это в тайне, — Хатори не выдержала его взгляда и опустила голову.

От невысказанных слов ее щеки покраснели.

Тэдзука заметил ее румянец, сделал глубокий вдох и взял мяч.

— Извините, мне пора. Момосиро, Тэдзука-семпай, удачи на матче! — Хатори поклонилась и поспешила уйти.

— А? Ты не будешь смотреть матч? — Момосиро перестал препираться с Кикумару. Хатори покачала головой.

— Извините, в следующий раз обязательно приду поболеть за вас.

— Ну что ж, бывает, — Момосиро пожал плечами. — Хатори! В следующий раз угощаешь!

Хатори ничего не ответила и убежала.