Не попрощавшись

Бай Нюань и господин мэр Бай стали недолюбливать друг друга с тех пор. Долгие годы они плели интриги, лишь чтобы защитить тех, кого хотели защитить.

Господин мэр Бай назначил Ся Хань встречу в маленькой чайной. Возможно, старшим людям нравятся чайные — тихие и свежие.

Тогда Тунтун уже исполнился год, и она могла лепетать «мама».

Когда Ся Хань появилась перед отцом Бай Нюань с Тунтун на руках, она смутно почувствовала, что атмосфера немного странная.

— Эм, здравствуйте, дядя.

Он кивнул, ничего не говоря, и даже не удостоил Ся Хань и ее дочь взглядом. Тщательно вымыв чайный набор, он налил заваренный чай. Нежный, далекий аромат чая тут же наполнил воздух. Он протянул чашку Ся Хань, попробовал сам и сказал: — Это особый чай, госпожа Ся. Попробуйте.

Ся Хань ничего не понимала в чае. Она сделала глоток и почувствовала, как рот наполнился легким ароматом. Затем она сделала еще несколько глотков.

— Действительно очень вкусно.

Господин мэр Бай тихо рассмеялся, ничего не говоря, а затем наступило долгое молчание.

Только когда чай был выпит наполовину, а Тунтун уже давно уснула, убаюканная, господин мэр Бай неторопливо заговорил. Суть его слов сводилась к тому, что Ся Хань серьезно мешает будущему Бай Нюань.

Сначала Ся Хань не поняла, думая, что она не делала ничего, что могло бы помешать Бай Нюань.

Только когда господин мэр Бай рассказал, как много раз в те годы он просил Бай Нюань поехать учиться за границу, но она все откладывала из-за Ся Хань, Ся Хань внезапно осознала.

Выслушав господина мэра Бай, Ся Хань впервые в жизни почувствовала желание сбежать. Она вспомнила, как после вступительных экзаменов в среднюю школу Бай Нюань сказала, что собирается уехать за границу, и она долго грустила из-за этого. Но в первый день занятий в старшей школе она снова увидела ее. Плакала ли она тогда от радости, Ся Хань не помнила точно, но знала, что в тот момент была очень, очень счастлива.

Позже она не раз спрашивала Бай Нюань, почему та не уехала, но из этой женщины было очень трудно выведать что-либо.

Каждый раз она рассказывала только то, что можно было узнать, а остальное, что ты хотел спросить, ты не мог выведать. Так было всегда, и Ся Хань перестала задавать много вопросов.

Но как бы то ни было, Ся Хань никогда не думала, что Бай Нюань была связана ею.

— Значит, вы хотите, чтобы я оставила Бай Нюань? — Ся Хань скрестила руки, обхватив чашку, чтобы согреть пальцы, уже вспотевшие от холодного пота.

— Вам не стоит так думать. Я пришел сюда просто как отец, чтобы рассказать вам кое-что о моей дочери.

Ся Хань не знала, все ли успешные люди говорят так, ходя вокруг да около, но она знала, что, услышав все это, действительно почувствовала себя обузой. Одна она еще могла бы справиться, но с Тунтун…

Больше двух лет она не возвращалась домой и не заработала ни копейки. Подумав, она поняла, что действительно бесстыжая. Еда, питье, жилье — все зависело от Бай Нюань, а она даже не подумала, что Бай Нюань всего лишь недавно окончила университет.

Бай Нюань снова и снова проявляла терпимость, отказываясь от многих возможностей ради нее, а она лишь наглела, не зная меры.

В тот день, вернувшись домой, Ся Хань чуть не потеряла сознание, плача на кровати. Едва придя в себя, вернулась Бай Нюань. Увидев ее с красным носом и опухшими глазами, Бай Нюань разозлилась. Она подняла подбородок Ся Хань, приняв вид властного босса: — Кто тебя обидел?

Лучше бы она не спрашивала. Как только спросила, Ся Хань стало еще грустнее. Не успев ничего сказать, она заплакала. Вытирая лицо тыльной стороной ладони, она указывала на Тунтун, которая сладко спала в колыбели, и жаловалась: — Нюань Нюань, она накакала в мою сумку!

Ся Хань ушла через год.

Если наличие Тунтун было обузой, то она сама, потерявшая зрение, стала еще большим бременем.

В тот день Бай Нюань сказала, что ее хорошая подруга вернулась из-за границы, и вечером они собираются на ужин. Уходя, она сказала Ся Хань, что вечером заберет ее.

Около 10 часов Ся Хань подъехала к входу в отель. Издалека она увидела Бай Нюань, которая сидела одна на большой каменной лестнице и дышала воздухом. Когда Бай Нюань села в машину, Ся Хань поняла, что та уже была сильно пьяна и в забытьи. Ее бледное лицо покрылось румянцем, и она тупо смотрела на Ся Хань, погруженная в свои мысли. Ся Хань с пренебрежением повернулась и пристегнула Бай Нюань ремень безопасности. Долгое время во время поездки Ся Хань чувствовала себя неловко под ее взглядом. Она махнула рукой, чтобы заслонить откровенный взгляд Бай Нюань, но та схватила ее за руку. Затем от кончиков пальцев пошли легкие поцелуи. Ся Хань почувствовала сильное покалывание в руке, ее лицо покраснело, и она отдернула руку. Но Бай Нюань не собиралась ее отпускать. Она наклонилась и начала целовать Ся Хань за мочкой уха. Ся Хань очень удивилась, резко затормозила, отстегнула ремень безопасности и повернулась, глядя на Бай Нюань с полным недоумением, но тут же была поглощена взглядом, полным чувств.

Бай Нюань наклонила голову, глядя на Ся Хань. Пальцами она поглаживала ее щеку, обводила контур губ. В сердце Ся Хань словно поселилось несколько пушистых кроликов, оно бешено колотилось. Глядя на приближающееся лицо, она даже почувствовала некоторое предвкушение. Она медленно закрыла глаза, ожидая прикосновения этой мягкости, пока их губы не соединились в нежном поцелуе.

Проснувшись, Ся Хань оказалась в темноте. Она боялась своей слепоты, но еще больше боялась того поцелуя, словно пришедшего из сна.

А Бай Нюань словно просто видела обычный сон, только проснулась она в больнице с ногой в гипсе. По сравнению со слепотой Ся Хань, Бай Нюань сначала беспокоилась, но потом подумала, что с ее нынешними возможностями это всего лишь замена роговицы, верно?

Через несколько дней все будет в порядке?

Поэтому, закончив обследование, она поспешно села в инвалидное кресло и поехала утешать Ся Хань, чтобы успокоить ее, но не ожидала, что столкнется с тем, что Ся Хань ушла, не попрощавшись.

S3