Глава 6: Отъезд (часть 1)

После полудня осеннее солнце приятно грело.

После обеда Шэнь Шаохуа увидела, что ее младшая сестра по-прежнему жива и сообразительна, как и раньше. Тяжелый камень, давивший на ее сердце, наконец упал. Беспокоясь о детях дома, она не стала долго задерживаться и отправилась обратно.

Шэнь Моянь чувствовала лень и не хотела двигаться. Подумав, что лучше вернуться и отдохнуть после обеда, она тоже ушла.

Однако по дороге ее остановил Шэнь И. Он схватил ее и оттащил к кустам хризантем. Шэнь Моянь давно привыкла к его несерьезным выходкам, поэтому не только не испугалась, но даже поддразнила его:

— Второй брат, твои движения стали еще медленнее. Неужто ты в последние дни ленился и не занимался боевыми искусствами?

Когда она это говорила, Бай Лу и Цзянь Цзя отошли на несколько шагов, оставив брата и сестру наедине.

У Шэнь И перехватило дыхание, он сердито посмотрел на нее.

— И ради кого я стараюсь? Прошлой ночью я глаз не сомкнул, все ворочался и думал о тебе... А кто-то, оказывается, совсем не ценит!

Этот ее брат с детства был умен, но умом своим пользовался не по назначению, вечно придумывал какие-то дурные затеи, а временами еще и капризничал — сущая головная боль.

Но именно поэтому Шэнь Моянь всегда легко общалась с ним. Он никогда, в отличие от других, не делал строгое лицо и не говорил ей чинно и прямо, что можно говорить, а чего нельзя.

Увидев, что он сердится, Шэнь Моянь не испугалась и по-прежнему улыбалась:

— Мне тоже нравится смотреть на кленовые листья, просто я больше стремлюсь в Цзяннань. В стихах Цзяннань так прекрасен, естественно, я хочу увидеть его своими глазами.

— Правда? — Шэнь И не совсем поверил и с сомнением посмотрел на нее. — Моянь, скажи мне честно, ты хочешь уехать, потому что чувствуешь, что в Яньцзине все тебя обсуждают?

Шэнь Моянь замерла. Ее самую сокровенную мысль раскрыли, и ей стало немного неловко.

Но перед ней был ее второй брат, который вырос вместе с ней...

— У меня действительно есть такая мысль, — Шэнь Моянь не стала жеманиться и сказала прямо. — Шангуань Хаожань умер. Неважно, как именно, даже если его смерть была позорной, мне все равно не избежать репутации женщины, приносящей несчастье мужу.

— Возможно, кто-то мне посочувствует, но большинство будет лишь перешептываться за спиной. Я могу не обращать внимания на этих людей.

— На самом деле, я могу сидеть дома безвылазно, и эти слухи и сплетни меня не заденут.

— Но я — дочь дома Шэнь. Отец, старший брат, невестка, старшая сестра, и ты — вы же не можете всю жизнь сидеть со мной взаперти?

— Я не хочу быть повиликой, цепляющейся за других, и тем более не хочу доставлять еще больше хлопот. Моего приданого хватит, чтобы прожить эту жизнь без забот о еде и одежде, не так ли?

Шэнь Моянь казалось, что она никогда в жизни не говорила так уверенно и свободно. Шэнь И смотрел на нее глубоким, непроницаемым взглядом, и было непонятно, о чем он думает.

Разговор начался, и Шэнь Моянь не собиралась останавливаться. Она продолжила:

— Я знаю, что простой отъезд не решит проблему. Но сейчас у меня нет другого выбора, кроме как покинуть Яньцзин и позволить этому делу постепенно забыться.

— К тому же, второй брат, поверь мне, где бы я ни была, я буду жить хорошо. Я уезжаю не навсегда, просто хочу пожить некоторое время так, как решу сама. Мне действительно нравится Цзяннань, нравится тот Цзяннань с зелеными ивами и алыми персиками, с растущей травой и летающими иволгами.

— Ха-ха-ха! — Шэнь И вдруг запрокинул голову и рассмеялся. Его взгляд был полон восхищения и одобрения — совершенно незнакомый взгляд. Он больше не смотрел на нее с жалостью, а совершенно на равных, как на друга-ровесника. Он медленно произнес:

— Моянь, я очень рад слышать эти слова. Дочь нашего дома Шэнь должна отличаться от других. Ты не похожа на тех благородных девиц Яньцзина. Они могут лишь идти по блестящему пути, который проложили для них родители.

— А ты... — Шэнь И пристально посмотрел на нее. — Моянь, ты хочешь идти своим путем.

— Пусть другим это кажется шокирующим и неразумным, но мне это представляется совершенно обычным делом. Такова стойкость духа, которая должна быть у людей из семьи Шэнь!

В сердце Шэнь Моянь словно вспыхнуло пламя, готовое сжечь ее дотла.

Прежде чем произнести эти слова, она, по правде говоря, не слишком задумывалась об этом. В конце концов, мысль о том, что женщина — лишь одежда для мужчины, глубоко укоренилась в сознании всех окружающих.

Но в этот момент она вдруг осознала: она не придаток, не что-то необязательное, не несчастная женщина, которой после смерти жениха остается лишь жалеть себя и в одиночестве доживать остаток дней.

Она, Шэнь Моянь, — вторая госпожа из дома Южного Умиротворителя, дочь великого генерала Чжэньвэй Шэнь Минлана!

Ее отец, старший брат, второй брат — все они жили свободно и дерзко. Почему она не может?

Только потому, что она женщина?

Поэтому она должна жить под защитой мужчин, а лишившись ее, уподобиться цветку, трепещущему под ветром и дождем?

Даже если бы Шангуань Хаожань не умер, неужели ей пришлось бы всю жизнь подчиняться ему, чтобы получить от него жалкую толику заботы?

Нет, это не так!

С самого детства ее отец и покойная мать говорили ей только одно: за свое счастье нужно бороться самой!

Шэнь Моянь выпрямила спину, перестав намеренно скрывать свои чувства. Она посмотрела прямо на Шэнь И и заметила, что луч солнца из-за его спины размывает черты его лица.

Она невольно прищурилась и тихо рассмеялась:

— Второй брат, ты прав. У людей нашей семьи действительно должна быть своя стойкость духа... В следующий раз, если приедешь в Цзяннань, я тебя хорошо приму.

Шэнь И улыбнулся в ответ, крепко похлопал ее по плечу и, наклонившись к ее уху, шутливо прошептал:

— Жаль, но ты ошиблась. Шангуань Хаожань действительно утонул...

Сердце Шэнь Моянь сжалось, но тут же отпустило.

Она видела Шангуань Хаожаня всего раз, даже его облик не запомнился ей отчетливо. Кроме сожаления о том, что седовласые родители из дома Шангуань хоронят своего черноволосого сына, она не испытывала ни капли скорби. Она насмешливо покосилась на стоявшего перед ней Шэнь И:

— Тогда мне хотелось бы знать, почему дом Шангуань оказался таким сговорчивым? Неужели вы явились с таким грозным видом, что напугали их?

— А то как же? — Шэнь И ухмыльнулся, прядь волос на его макушке подпрыгивала, выражая крайнее самодовольство. — Разве эта толпа книжников из дома Шангуань, у которых и сил-то нет курицу связать, устоит перед криками тех мужланов, что окружают отца?

— Вот и пришлось им послушно отдать приданое и согласиться на твое возвращение домой.

При мысли о том, как эти воины из дома Шэнь устроили переполох в доме Шангуань, Шэнь Моянь втайне усмехнулась.

— Насколько мне известно, Шангуань Хаожань постоянно пропадал в кварталах красных фонарей. Господин Шангуань давно в нем разочаровался. То, что я не вошла в их дом, для него скорее благо.

— И это ты знаешь! — Брови Шэнь И снова взлетели вверх. — А я тебя недооценивал!

Как она могла не знать?

Сердце Шэнь Моянь слегка сжалось от горечи.

Когда стало ясно, что этот брак неизбежен, она послала служанку разузнать о женихе. Результаты ее глубоко разочаровали.

Она хотела выйти замуж за мужчину с гордостью и амбициями, а не за того, кто целыми днями погряз в погоне за женскими юбками.

Прожить всю жизнь с таким человеком, наверное, тоже было бы печально.

Возможно, нет худа без добра?