Глава 16. Посмотрим, кто кого переиграет

В этот момент Жуань Чжаолиню было тридцать лет, он еще не достиг сорока.

Семья Жуань в столице была одной из девяти семей-основательниц, а Резиденция Маркиза Хуайинь — знатной заньинской семьей.

И хотя Жуань Чжаолинь не унаследовал титул, будучи лишь вторым сыном маркиза, в нем чувствовались благородство и стать вековой знатной семьи.

Если бы он не был старшим сыном, наследование титула должно было бы перейти к нему, ведь он прославился еще в юности, до совершеннолетия получив лавровый венец чжуанъюаня.

Как внешне, так и внутренне, он мог по праву называться талантливым ученым.

Сейчас он был одним из министров Шести Министерств при дворе, а также самым молодым министром чинов за всю историю.

В этот момент, увидев распутный вид потомка из одной из четырех великих маркизатов, он тут же разгневался. Его вид выражал гнев, но при этом был внушителен: — Чанъянь, такие слова нельзя говорить просто так!

Если бы этот Хо Чанъянь не был учеником Великого Мастера Меча, он бы не заслуживал стоять перед ним и говорить.

Но Великий Мастер Меча был важным достоянием государства, защищавшим Наньцин на протяжении ста лет, его мастерство владения мечом достигало божественного уровня.

Среди Школ Боевых Искусств Школа Меча была королем.

Сто лет назад эта земля все еще была охвачена войнами, конфликты между государствами были частыми, и каждый хотел объединить мир.

Десять государств вели хаотичную войну за Девять Провинций, пока не обрушились повсеместные бедствия, произошла утечка изначальной энергии Неба и Земли, и появились четыре Великих Мастера Меча.

Только тогда они защитили четыре государства, разделив территории и установив порядок, положив конец эпохе Воюющих Государств на этом континенте Девяти Провинций.

Великие Мастера Меча обладали священным статусом в четырех государствах: Наньцин, Северные Ди, Восточное Священное и Западное Хан. Даже правители не могли их обмануть.

А учителем Хо Чжэна был Великий Мастер Меча Цан Ли из Наньцин.

— Дядя, я нисколько не легкомысленен, я говорю совершенно серьезно.

Хо Чжэн покачивал ногой, косо глядя на мужчину перед собой. В его сердце мелькнула жажда убийства.

Он отчетливо слышал слова той ночи, поэтому не испытывал никакой симпатии к этому мужчине.

Жуань Минсинь молчала, лишь спокойно глядя на отца.

Много лет спустя она уже прекрасно знала, какое у этого мужчины сердце, как четко он просчитывает выгоды и потери.

Как нелюбимая законнорожденная дочь, без защиты матери, она в итоге была выдана замуж за того нелюбимого принца, Лун Исюаня.

В качестве награды за то, что он был отправлен в другую страну в качестве заложника.

Дед по материнской линии приходил к нему с вопросами, но отец говорил, что это воля Императора, и ничего нельзя поделать.

Она была пешкой, поэтому даже когда она возвращалась в семью Жуань за помощью для Лун Исюаня, она получала только отказы.

Раз за разом.

Сердце постепенно остывало.

Мужчина перед ней когда-то был первым красавцем столицы, с изящным и утонченным видом, заставлявшим сердца многих знатных девиц трепетать.

А мать была для него тогда лучшим выбором.

Если бы не поддержка деда по материнской линии, он был бы всего лишь талантливым ученым в Резиденции Маркиза Хуайинь, подавляемым наследником. Хотя он был законнорожденным, второй сын Резиденции Маркиза Хуайинь, которая уже начала приходить в упадок, был обречен на невысокий брак.

В то время Пэй Цзинь был всего лишь вице-министром чинов. И что с того, что он и Пэй Юйлянь любили друг друга? Перед лицом выгоды он все равно выбрал мать.

Но кто знал, насколько хитрым и злобным был этот внешне самый утонченный господин в душе.

Ненависть распространялась в ее сердце.

Видя, что Жуань Минсинь стоит там молча, Хо Чжэн почувствовал ее уныние. Уголок его губ изогнулся в усмешке, и он, глядя на Жуань Чжаолиня своими узкими глазами с полуулыбкой, снова заговорил: — Дядя, мы с Минсинь — предначертанная судьбой пара. Иначе почему мой учитель выбрал ее своей последней ученицей? Видно, у нас есть судьба.

Эти слова он сказал, чтобы разозлить Жуань Чжаолиня, но после того, как он их произнес, он уже не осмеливался взглянуть на Жуань Минсинь.

— Чепуха, настоящая чепуха! — Жуань Чжаолинь снова нахмурился. — Вы сейчас не дети. Минсинь уже шесть лет, ты должен понимать правило, что мужчины и женщины не должны прикасаться друг к другу!

В Наньцин мальчики начинали учиться в три года, девочки — в пять.

Сейчас Минсинь уже шесть лет, а этот Хо Чанъянь все еще говорит без умолку.

— Так что, дядя, если вы согласитесь на нашу помолвку, тогда вам не придется беспокоиться о том, что мужчины и женщины не должны прикасаться друг к другу? — Хо Чжэн становился все упрямее, словно вступил в спор с Жуань Чжаолинем.

Жуань Минсинь невольно удивленно повернулась к Хо Чжэну. Его слова отказа только что прозвучали, а теперь, даже если бы он хотел задержать отца, чтобы Су Лань и остальные успели устроиться, и чтобы Матушку Гуй поскорее отправили, после того, как он сказал это, он должен был бы придумать другую причину.

Почему этот парень так увлекся?

— Хо Чанъянь, где твои взрослые? Неужели тебя снова одного оставили в усадьбе? — Жуань Чжаолинь, видя, что Хо Чжэн не собирается уступать, тут же сменил тему, в его глазах мелькнул огонек.

Хо Чжэн был первым из четырех великих бездельников столицы, к тому же он был внебрачным сыном, поэтому его часто наказывали, отправляя жить в усадьбу за провинности.

Раз он сейчас здесь, значит, он снова что-то натворил.

По его характеру, если бы кто-то другой упрекнул его в этом, он бы наверняка вспылил.

Но сейчас, похоже, он ошибся.

— Не оставили, дядя, я специально приехал ради Минсинь.

В улыбке Хо Чжэна сквозило злое обаяние. Хотя он был молод, его необычайная аура уже начала проявляться.

Он говорил полуправду, полуложь, и Жуань Чжаолинь тут же запутался.

Видя, что он не может подавить Хо Чжэна, он тут же перевел взгляд на Жуань Минсинь.

Увидев повязку на ее голове, в глубине его глаз мелькнул холодный огонек, но выражение лица стало еще более доброжелательным. Он подошел ближе и с беспокойством посмотрел на свою законнорожденную дочь: — Дитя, ты настрадалась!

В этих словах сквозила искренность и забота. Если бы Минсинь действительно была шестилетним невежественным ребенком, в горе от потери матери, она бы наверняка почувствовала тепло от таких слов отца и бросилась бы ему в объятия.

Но Жуань Минсинь все равно стояла на месте, спокойно глядя на отца.

Хо Чжэн с некоторым беспокойством слегка кашлянул, боясь, что она не сможет сдержать своих эмоций.

Однако Жуань Минсинь, глядя на Жуань Чжаолиня, хотя и не говорила, но ее глаза постепенно покраснели, слезы, словно собравшиеся жемчужины, одна за другой скатывались вниз, вызывая жалость.

Затем она заговорила: — Отец, вы наконец вернулись!

— Мать...

Маленький ребенок всхлипывал, казалось, не в силах продолжить.

Несмотря на юный возраст, она, казалось, все еще пыталась сохранить достоинство законнорожденной дочери, но слезы выдавали ее чувства.

Увидев Жуань Минсинь, выражающую сыновнюю почтительность и вызывающую жалость слезами, Жуань Чжаолинь вздохнул. Его глаза тоже слегка покраснели: — Минсинь, отец опоздал.

— Отец!

Жуань Минсинь, казалось, больше не могла сдерживаться и, наконец, бросилась в объятия отца, обняла его и горько заплакала.

Она боялась, что если не сделает так, то выдаст себя.

Их отец и дочь, кажется, никогда не были так близки.

Мать Жуань долго жила с ребенком в усадьбе. В течение четырех сезонов они виделись лишь в период смены сезонов, и тогда они просто обменивались вопросами, соблюдая отчужденные формальности.

К тому же, мать всегда учила ее, что она законнорожденная дочь семьи Жуань, и самое ценное в ней — это ее достоинство, которое нельзя легко склонять.

Поэтому, даже когда мать только что умерла, и она была больна, каждый раз, видя отца, она почтительно садилась и кланялась.

Мать была из семьи генерала, ее не любила бабушка, и она несколько не вписывалась в семью литературных деятелей. Поэтому мать еще больше настаивала, чтобы она не забывала о приличиях.

Но сейчас ей нужно было разрушить эту границу отчуждения. Если Жуань Чжаолинь мог притворяться, то и она могла!

S3