Глава 11 (Часть 2)

— Ты, взрослый мужик, собираешься нахлебничать у нас?

— Разве у вас не много еды? Я только что видел, как Су Минъюэ собаку подкармливала.

Услышав это, Цянь Лай чуть не задохнулся от злости. Какое подкармливала? Эта собака съела его ужин!

Но он не мог этого объяснить и лишь рассмеялся: — Я просто пошутил. На самом деле, я сегодня вечером очень сыт. — Сказав это, он неловко усмехнулся, нарочито похлопал себя по пустому животу и ушел.

— Что это с Цянь Лаем? — недоуменно спросила Су Сюэя, глядя на его странное поведение.

— Ничего особенного, просто Су Минъюэ не дала ему поесть, — спокойно ответил Ань Юаньхань, который незаметно подошел. Он вернулся раньше и слышал весь спор в западном дворе.

Впрочем, по его мнению, Цянь Лай сам был виноват.

Сам не готовил, да еще и придирался.

Услышав это, Су Сюэя нахмурила свои красивые брови. Глядя на удаляющуюся спину Цянь Лая, она с легким беспокойством и скрытым упреком в голосе произнесла: — Как Су Минъюэ могла так поступить? Цянь Лай все-таки в ее команде.

Хотя она и сказала это, но не окликнула Цянь Лая и не предложила ему остаться поужинать с ними.

В три часа ночи Цянь Лай, измученный голодом и ворочавшийся с боку на бок, наконец, прокрался на кухню.

На столе осталась лишь половина пачки лапши. Цянь Лай на цыпочках включил свет, боясь разбудить Су Минъюэ и остальных и стать объектом насмешек. Он осторожно налил горячей воды из термоса в миску, положил туда лапшу, накрыл крышкой и стал ждать.

Примерно через две-три минуты Цянь Лай снял крышку. Глядя на полумягкую лапшу, он с сомнением ткнул в нее палочками и пробормотал себе под нос: — Наверное... готово?

Затем он сунул лапшу в рот. Ощущение сырости было настолько невыносимым, что он тут же выплюнул все обратно.

Внезапно за его спиной раздался знакомый голос.

— Вермишель не запарится горячей водой, ее нужно варить.

Цянь Лай, держа миску, неловко обернулся и, как и ожидал, увидел Су Минъюэ.

Он поджал губы, настолько смутившись, что не мог вымолвить ни слова.

Только что за столом он твердил, что не будет есть, а теперь его поймали с поличным, когда он пытался поесть тайком.

Ему было так неловко, что он готов был провалиться сквозь землю (букв. "выкопать трешку пальцами ног").

Су Минъюэ же совершенно спокойно села, начала подкладывать дрова в печь и разжигать огонь. Затем она с недоумением посмотрела на Цянь Лая: — Ты не собираешься сварить вермишель?

Цянь Лай шевельнул губами и, глядя на Су Минъюэ, неловко пробормотал: — Спасибо.

Су Минъюэ удивленно взглянула на него, затем снова перевела взгляд на теплое пламя и, слушая треск дров, сказала: — Я просто греюсь у огня, потому что холодно. А ты заодно свари себе лапшу.

На следующее утро в полшестого всех разбудили сотрудники съемочной группы.

— Главный режиссер, зачем вы нас так рано подняли? — сонно протирая глаза, недовольно спросила Чэнь Цзяоцзяо.

— Да, я еще не выспался, — надул губы Цянь Лай. Если посчитать, он вчера спал всего два с половиной часа, и под глазами у него были темные круги.

Су Минъюэ тоже хотелось спать, но она все же смогла открыть глаза. Что касается Су Сюэя, то она мысленно проклинала главного режиссера бесчисленное количество раз, но перед камерами ей приходилось изображать улыбку.

— Я видел, как вы вчера усердно собирали кукурузу, и решил угостить вас утром горячей лапшой с куриной соломкой, — усмехнулся главный режиссер.

— Вы настолько добры? — с подозрением посмотрела на него Су Минъюэ.

— Я всегда был хорошим человеком, — погладив подбородок, беззастенчиво кивнул главный режиссер.

Услышав о вкусной еде, все немного проснулись. — А где лапша с курицей? — спросил Чжоу Ян.

Главный режиссер указал на клетку с курами на земле, а затем на лапшу на столе: — Курица есть, лапша есть. Остальное — дело ваших рук.

— А? Нам нужно убить курицу? — тут же поняла суть проблемы Линь Фанъянь.

Главный режиссер кивнул, и на его губах появилась улыбка: — Дружеское напоминание: у вас всего полчаса на приготовление.

Все тут же растерялись и мысленно выругались: убивать курицу перед камерами — такую гениальную (идиотскую) идею мог придумать только главный режиссер!

Видя, что никто не двигается, главный режиссер решил добавить стимул: — Тому, кто убьет курицу, я дам в награду двести початков кукурузы.

Глаза Су Минъюэ тут же загорелись. Кто откажется от лишней кукурузы?

Не говоря ни слова, она вытащила курицу из клетки, левой рукой схватила ее за голову, правой взяла нож и начала прикидывать, откуда лучше начать.

Су Сюэя стояла спиной к Су Минъюэ и не видела ее действий. В этот момент она, быстро сообразив, решила заступиться за Цянь Лая.

— Минъюэ, я слышала, ты вчера вечером намеренно не дала Цянь Лаю поесть.

— Вы все-таки одна команда, не слишком ли ты эгоистична?

— Минъюэ, нужно же иметь элементарную совесть...

Не успела она договорить, как раздался резкий стук ножа о разделочную доску, за которым последовал пронзительный крик, казалось, готовый разорвать барабанные перепонки. В следующую секунду куриная голова упала с доски и покатилась к ее ногам. Ее тело невольно содрогнулось.

Су Минъюэ, нахмурившись, повернулась к Су Сюэя: — Что ты только что сказала?

В ее правой руке был окровавленный нож, красная кровь стекала с рукоятки на лезвие. Запах крови ударил в нос. Она выглядела как безжалостный демон, что до смерти напугало Су Сюэя.

Су Сюэя шевельнула губами и дрожащим, едва слышным голосом произнесла: — Я... я ни... я ничего не говорила.

Су Минъюэ с недоумением посмотрела на дрожащую и бледную Су Сюэя.

Кажется, в книге не упоминалось, что у Су Сюэя была эпилепсия?