Глава 5: Краснея (Часть 2)

Чу Хань посмотрел на Гу Чанъиня, спокойно улыбнулся, и в его словах появилось немного властной манеры:

— Брат, снова встретились.

Гу Чанъинь увидел лицо Чу Ханя и тут же среагировал. В конце концов, поведение Чу Ханя два дня назад оставило у него слишком глубокое впечатление. Но сейчас в поведении Чу Ханя совершенно не было той жеманности, что его немного смутило. Как так, всего за два дня этот незнакомец словно полностью изменился?

— Угу, — Гу Чанъинь улыбнулся и кивнул, а затем не знал, что сказать. Старик с бородой перед уходом тысячу раз наказывал ему, чтобы, находясь вне дома, он обязательно говорил мало и делал много, а к незнакомцам всегда относился с осторожностью. Его характер изначально был живым и пылким, но Старик с бородой никогда бы его не обманул, поэтому он решил сдерживать себя.

Чу Хань увидел, что Гу Чанъинь не из тех, кто легко идёт на контакт, но не смутился. В конце концов, он много лет путешествовал по своему прежнему миру, и уже выработал в себе способность легко сходиться с людьми.

— Брат, в тот день я вёл себя так просто из интереса. По натуре я не такой. Не напугал тебя? Извини, ха-ха, — Чу Хань знал, что его странное поведение в тот день наверняка напугало Гу Чанъиня. Как стопроцентный натурал, он полностью понимал чувства Гу Чанъиня и не хотел, чтобы тот его неправильно понял. Но он не мог объяснить всё это, поэтому ему оставалось только очернить себя, сказав, что это было его хобби.

Гу Чанъинь не ожидал, что у кого-то могут быть такие увлечения, и почувствовал, что его кругозор расширился. Но в конце концов, это было личное дело другого человека, и он ничего не мог сказать. Он ответил:

— Ничего страшного. У каждого есть свои предпочтения, я могу понять.

— Да здравствует понимание, да здравствует понимание, — Чу Хань сухо рассмеялся, но в душе молча плакал, с горечью думая, что его достоинство Лун Аотяня уже сколько раз разбивалось вдребезги в этой книге, и это только начало!

Причитания причитаниями, но Чу Хань тут же объяснил, почему они с Фэн Ваньюем оказались здесь:

— Брат, и всё-таки, где только жизнь не сводит людей! Не буду скрывать, после твоего ухода мы с этим моим братом действительно столкнулись с монстром. Монстр утащил нас двоих на середину склона горы. Если бы не внезапно появившаяся у меня невесть откуда божественная сила, которая в критический момент убила того монстра, возможно, сейчас от нас с братом и мокрого места не осталось бы. Видишь, мы сейчас как раз собираемся идти в сторону Пристани Шуйсе.

Гу Чанъинь слушал слова Чу Ханя и слегка нахмурил брови-мечи:

— Похоже, я не ошибся в своих догадках в тот день. На берегу реки действительно был демон. Хорошо, что с вами всё в порядке.

Сказав это, он посмотрел на Чу Ханя и на Фэн Ваньюя рядом с ним. С тех пор как Чу Хань и Фэн Ваньюй пришли сюда, он впервые по-настоящему обратил внимание на Фэн Ваньюя. Но взглянув, он тут же замер.

Было уже почти полдень. Солнечный свет пробивался сквозь плотные облака в эту грушевую рощу. Грушевые цветы, как снег, отражали рассветную птицу, а юноша в белой одежде с золотым поясом, с лицом, покрытым грязью, имел глаза, яркие и решительные, как утренняя звезда, в одиночку противостоящая смене света и тьмы на небе перед рассветом.

Раньше, когда он был со Стариком с бородой, кроме тренировок техник, ничего другого не было. Гу Чанъинь, прожив столько лет, впервые увидел такие красивые и сияющие глаза, и его дыхание перехватило.

Он так и смотрел прямо на Фэн Ваньюя целых десять с лишним секунд, прежде чем с опозданием пришёл в себя. Как только он осознал, что так долго смотрит на совершенно незнакомого мужчину, он мгновенно покраснел и торопливо, сдержанно отвернулся.

Чу Хань стоял в стороне и наблюдал за всем процессом оцепенения Гу Чанъиня. В первые несколько секунд, когда Гу Чанъинь смотрел на Фэн Ваньюя, он думал, что Гу Чанъинь просто произвёл на него хорошее впечатление, поэтому и задержал взгляд.

Но когда прошло ещё несколько секунд, а Гу Чанъинь всё не отводил взгляда, Чу Хань почувствовал, что что-то не так.

Фэн Ваньюй — мужчина, а не красавица. Неужели Гу Чанъинь должен смотреть на него так долго?

Чу Хань ломал голову, но никак не мог понять. В конце концов, он мог только списать это на то, что у Гу Чанъиня что-то с глазами, поэтому он не мог отвести взгляд.

Подумав об этом, он тут же сделал два шага вперёд, с некоторым беспокойством глядя на Гу Чанъиня, и с улыбкой спросил:

— Что случилось, брат? У тебя глаза дёргаются от аллергии на пыльцу груши? Почему взгляд всё время на моём младшем брате и не отводится?

Фэн Ваньюй, услышав слова Чу Ханя, замер.

Гу Чанъинь, чьи тайные мысли были раскрыты Чу Ханем, мгновенно покраснел. Его глаза метались туда-сюда, и спустя долгое время он запинаясь сказал:

— Нет... нет...

Чу Хань увидел, что лицо Гу Чанъиня покраснело, и подумал, что этот главный топ, оказывается, действительно страдает от аллергии на пыльцу. Но увидев, что Гу Чанъинь не признаётся, он не стал снова расспрашивать. Он тоже был настоящим мужиком и, естественно, понимал, что мужчины дорожат своей репутацией. Возможно, Гу Чанъинь просто считал аллергию на пыльцу позорной. Если человек не хочет говорить, нельзя же его расспрашивать, верно?

Фэн Ваньюй же втайне удивился. Он смотрел на Гу Чанъиня, думая, что впервые видит, чтобы симптомом аллергии на пыльцу груши было подёргивание век, и невольно снова вздохнул об ограниченности своего кругозора.

Автор хочет сказать:

Гу Чанъинь: Мой объект выглядит так хорошо.

Фэн Ваньюй: Оказывается, у кого-то от аллергии на пыльцу дёргаются веки. Узнал кое-что новое.

Лун Аотянь Чу Хань: Эти двое действительно станут братьями в будущем, у них полное взаимопонимание, ха-ха!