Глава 4 (Часть 2)

— Чэн И сложила руки ладонями вместе и поклонилась Фэн Лянцяню.

— Так почему бы тебе скорее не отдать мне свою жизнь? — осмелев, выпалил Фэн Лянцянь. Сказав это, он, весь красный, с блестящими глазами, посмотрел на Чэн И. Та на мгновение замерла, а потом снова громко рассмеялась:

— Хочешь, чтобы я расплатилась натурой за долг благодарности? Как нехорошо, студент Фэн! Ты что, за три года усердной учебы совсем из ума выжил?

Эти слова, словно тарелка кисло-острого супа, вылитая на голову, разом погасили искорку, только что вспыхнувшую в Фэн Лянцяне. Он тут же почувствовал разочарование, но не скуку или отчаяние. Он был немного озадачен: поняла ли Чэн И его намек или нет?

Но смелость его иссякла, к тому же они были знакомы меньше трех дней.

Подумав о трех днях, Фэн Лянцянь успокоился. Всего три дня, он и правда, похоже, с ума сошел. Он снова посмотрел на Чэн И, и уголки его губ тронула улыбка. Эта девушка — не из-за ее красоты или отличных оценок, а из-за ее смелости — стоила того, чтобы за ней поухаживать.

— О чем задумался? — Чэн И стало не по себе от того, что Фэн Лянцянь так долго на нее смотрит.

— Ни о чем. Просто подумал, что у тебя низкий IQ. Ты пришла, — Фэн Лянцянь махнул рукой. Не успела Чэн И ничего сказать, как он уже ушел.

Чэн И проводила взглядом удаляющегося Фэн Лянцяня и, опустив голову, пошла наверх. На душе было немного тоскливо: «Дело не в том, что у меня низкий IQ. Я не могу позволить себе влюбляться. Мне нужно получать стипендию, нужно подрабатывать, да и дома такая ситуация… Как я смею влюбляться?»

Вспомнив о доме, Чэн И глубоко вздохнула, собралась с духом и улыбнулась. Она откинула занавеску на двери и уже собиралась что-то сказать, но улыбка застыла на ее лице.

— Что с тобой? — удивленно спросила Сяо Сяо, увидев застывшую в дверях Чэн И.

— Мой ананас! — Чэн И картинно заколотила кулаками по стене. Погруженная в свои переживания, она совсем забыла, что оставила ананас в вахтерской.

— Чэн И, что с твоими лапами? О, кстати, тебе сестра звонила, — Сяо Сяо протянула Чэн И помидор в качестве утешения. Чэн И, грызя помидор, качала головой, ломала руки и вздыхала:

— Ай-яй-яй, увлечение затуманивает разум, мужчины — источник бед…

— Опять этот Самый Лучший Жребий? Ну ты быстра! Всего три дня, а уже разум затуманен? — Вся комната посмотрела на Чэн И с единодушным презрением. Никто еще не знал, что сегодня на Чэн И повесили долг в сто пятьдесят тысяч.

— Что у тебя с руками? Приставала к Самому Лучшему Жребию, и он тебя схватил? — пошутила Сяо Сяо. Сердце Чэн И екнуло, но она рассмеялась:

— Да нет же! Засмотрелась на красавчика, упала и ободрала.

Пошутив немного, Чэн И потянула Сяо Сяо за руку:

— На телефонной карте еще есть деньги?

— Держи, — Сяо Сяо без лишних слов достала карту из кошелька и сунула Чэн И в руку. — Пароль тот же.

— Спасибо! Куплю тебе йогурт как-нибудь.

— Катись, звони давай, — Сяо Сяо шутливо пнула Чэн И.

Набрав номер, Чэн И невольно снова вздохнула. Она звонила домой едва ли раз в месяц. Семья была слишком бедна, чтобы установить телефон, приходилось звонить в соседний маленький магазинчик и просить тетушку-хозяйку позвать кого-нибудь из ее родных к телефону. Тетушка ничего не говорила, но Чэн И старалась не злоупотреблять ее добротой.

— Тетушка, это Чэн И. Да-да, все хорошо, все хорошо, спасибо, тетушка! Мне бы сестру позвать.

Тетушка из соседнего магазинчика была доброй женщиной. Обменявшись парой любезных фраз, она пошла звать. Чэн И ждала, держа трубку и слушая шум телевизора на том конце провода.

— Сяо И, — раздался в трубке тихий, слабый голос сестры. Чэн И тут же спросила:

— Что случилось? Почему ты мне позвонила?

— Сяо И… — Сестра все-таки была слабой женщиной. Не успев сказать и слова, она уже заговорила плачущим голосом. Чэн И нахмурилась:

— Ладно, ты же в чужом доме. Какая разница, когда плакать!

Сестра была красивой, нежной, да и в сельхозработах была мастерицей. Единственный недостаток — слишком мягкий характер. Пару лет назад она начала встречаться с парнем, все шло хорошо, но потом оказалось, что он подонок. Еще до свадьбы он начал то и дело поднимать на нее руку.

Чэн И собиралась подрабатывать в городе во время зимних и летних каникул, чтобы заработать на учебу, но из-за этого специально отказалась от работы и поехала домой. Она собрала своих деревенских друзей, и они пошли и избили того парня. К сожалению, поскольку сестра была слишком мягкой, ситуация особо не изменилась.

— Сяо И, что мне делать? Он хочет со мной расстаться.

— Так это же хорошо! Такого мерзавца и даром не надо, — Чэн И вздохнула с облегчением. По крайней мере, сестра не сказала, что ее снова избили.

— Я беременна.

— А? — тихо ахнула Чэн И, стараясь не говорить громко. В большом городе беременность можно было прервать за несколько сотен юаней. Но в их маленькой деревне такую операцию сделать было негде, даже если бы были деньги. К тому же сестра ни за что не осмелилась бы рассказать родителям.

— Папа с мамой знают? — спросила Чэн И, хотя и так знала ответ. Конечно, родители не знали. Чэн И не удивилась. Для родителей существовал только младший брат, даже несмотря на то, что он был умственно отсталым, целыми днями только и делал, что пускал слюни, глядя на солнце, или голышом гонялся за курами и собаками.

Первым ребенком в семье Чэн была дочь, ее назвали Чэн Синь. Муж и жена постарались и родили второго ребенка, но снова оказалась дочь. Мало того, что их оштрафовали, так они еще и были очень разочарованы. Девочку назвали Чэн И. Супруги не сдавались и наконец родили сына. Им пришлось заплатить еще больший штраф, у них отобрали арендованную землю, но муж и жена были счастливы. Сына назвали Чэн Дабао. Но кто бы мог подумать, что в пять лет Чэн Дабао после трех дней высокой температуры станет умственно отсталым.

Рождение двоих детей сверх нормы и штрафы довели семью до крайней нищеты — они стали гол как сокол. Все эти годы муж и жена были заняты лечением Чэн Дабао, потратив неизвестно сколько денег, что еще глубже затянуло и без того бедную семью в пучину нищеты. Всю работу по хозяйству выполняла Чэн Синь. Чэн И понимала, что смогла поступить в университет только благодаря тому, что сестра пожертвовала собой и занималась сельхозработами.

— Пусть отвечает! Иди к нему домой и устрой скандал! — разозлилась Чэн И.

— Он уже обручился с другой. Банкет уже устроили, — в деревне было принято сначала обручаться, а потом регистрировать брак. Устроить помолвочный банкет в деревне означало узаконить отношения перед односельчанами.

Губы Чэн И задрожали:

— И что с того? А что делать с ребенком у тебя в животе? Если родители узнают, они же тебя убьют! Иди и скандаль! Даже если он на тебе не женится, он должен дать денег, чтобы отвезти тебя в больницу!