Ли Сюсянь после удивления вдруг громко заплакал: — Бабушка! Ты меня обижаешь!
— Именно, что обижаю, иначе как ты поймёшь, что чувствовала Нянь Ди? — Сыюй считала, что с таким несносным ребёнком нужно поступать его же методами.
— Ва-ва-ва... У-у-у... — Ли Сюсянь зарыдал, его плач сотрясал воздух, казалось, он вот-вот проплачет дыру в крыше.
— Управляющий, заткнуть ему рот, увести его и не давать еды, пока не признает свою вину!
Управляющий на три секунды замер от удивления: — ...Слушаюсь.
Похоже, на этот раз госпожа действительно рассердилась, иначе она бы не посмела так поступить с младшим господином. Только он не мог понять, разве госпожа не всегда баловала младшего господина? Почему вдруг стала такой строгой?
Не только управляющий, но и все присутствующие задавались этим вопросом. Включая Шэнь Синь Я. Хотя наказание Ли Сюсяня принесло Шэнь Синь Я облегчение, она боялась, что Сыюй поступила импульсивно, а потом пожалеет и отыграется на них с дочерьми. В конце концов, такое уже случалось раньше.
Сыюй, конечно, понимала их недоумение и удивление, разница между ней и оригинальной хозяйкой тела была слишком велика. Она откашлялась и сказала: — Никто из вас не смеет смягчаться и просить за него.
— Учитель Юй говорил, что Сюсяня необходимо воспитывать, если пустить всё на самотёк, рано или поздно он станет настоящим представителем золотой молодежи. Как я могу спокойно передать ему такое огромное семейное дело?
Все: «…»
Кто же будет просить за этого дьяволёнка?
Услышав слова Сыюй, они поняли причину её внезапной строгости. Учитель Юй был домашним учителем Ли Сюсяня, человеком добродетельным и талантливым, единственным, кто мог говорить с госпожой.
Ли Сюсяня силой увели. В комнате остались только Шэнь Синь Я, Ли Чжао Ди и Нянь Ди. Нянь Ди, не получавшая бабушкиной любви, робко пряталась за спиной Шэнь Синь Я.
Врач осмотрел Чжао Ди и велел ей несколько дней хорошо отдыхать и принимать лекарства. — Мама, можно Чжао Ди вернуться и отдохнуть? — спросила Шэнь Синь Я.
Сыюй кивнула: — Пусть возвращается. Сходи в бухгалтерию, возьми несколько юаней и хорошо её подкорми.
Шэнь Синь Я опустила голову и ответила: — Слушаюсь.
Независимо от причины, по которой свекровь наказала Ли Сюсяня, она чувствовала облегчение.
Голос Сыюй раздался: — Синь Я, ты тоже попроси врача выписать тебе лекарство!
Шэнь Синь Я потрясённо посмотрела на Сыюй, её распухшие щеки стали ещё краснее от волнения: — Нет, не нужно.
Сыюй посмотрела на Шэнь Синь Я, которой было всего около двадцати, но она уже была доведена до такого жалкого состояния. Сыюй махнула рукой: — Иди.
Раз уж она отказалась, её образ не должен рухнуть слишком сильно, поэтому она позволила ей уйти.
Следующие несколько дней Сыюй привыкала к своей новой личности, заодно размышляя, как дать Шэнь Синь Я шанс изменить своё положение. В один из солнечных дней Сыюй лежала в кресле-качалке, греясь на солнце, когда управляющий сообщил, что вернулась старшая госпожа и привела с собой отца Шэнь Синь Я, того прогнившего азартного пьяницу.
Сыюй нахмурилась: — Зачем она привела Шэнь Цзяньцзиня?
Старшая госпожа, о которой говорил управляющий, была дочерью сестры оригинальной хозяйки тела, её звали Ли Мэйхуа. Семья сестры была очень бедной, и, видя богатство семьи хозяйки, она сама предложила отдать дочь на воспитание. У оригинальной хозяйки не было дочери, и она с радостью согласилась, очень баловала эту приёмную дочь и даже подумывала выдать её замуж за Ли Бовэня. Можно сказать, если бы не появление Шэнь Синь Я, у Ли Мэйхуа и Ли Бовэня уже были бы дети, которые могли бы ходить за соевым соусом.
Издалека послышался стук каблуков, а затем появилась модная девушка в европейском платье и вуалированной шляпке.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|