Хельхейм

Хельхейм.

Как Фойбус и ожидал, водитель (Страж), который их забирал, не стал устраивать разнос.

В конце концов, им никогда не говорили, что во время «свободного времяпрепровождения» у них будут «сопровождающие». Поэтому то, что они избавились от «сопровождающих» и сделали что-то тайком, явно не считалось проступком.

Машина въехала в туннель. Вид за окном внезапно потемнел, огни мелькали перед глазами, почти сливаясь в сплошную линию.

Из внешнего мира в Башенный район, с поверхности под землю, через череду ворот, один уровень проверки за другим — и наконец они вернулись сюда, в «Открытое море», как его обычно называли. Официальное название этого места — «Девятый район».

Фойбус легко выпрыгнул из машины и снял наушники.

Каждый раз, когда ему удавалось обхитрить взрослых, он чувствовал ликование и удовлетворение.

Они вошли в здание, прошли по коридору и оказались в комнате, где их ждали несколько исследователей в белых халатах. Человек, стоявший впереди всех, держал руки за спиной и добродушно улыбался, но его поза косвенно выдавала истинную сущность его характера — Хельхейм не был ни добродушным, ни приветливым.

— Добро пожаловать домой, Фойбус, Диана, — сказал он.

Хотя на самом деле он был неприветливым человеком, Хельхейм, подражая Айде, всегда улыбался им и говорил доброжелательным тоном.

— Привет, Хельхейм, — ответил Фойбус. — Что-то случилось? Новый внеплановый тест?

Обычно, когда они возвращались после «свободного времени», Хельхейм лично не встречал их только для того, чтобы сказать «добро пожаловать домой».

Диана вдруг схватила его за руку.

— Он знает, — передала она ему мысленно.

«…Ну и пусть знает».

Хотя они специально переоделись, чтобы позвонить (исключая возможность прослушивания или отслеживания с помощью устройств, спрятанных в одежде), а после звонка переоделись обратно, Фойбус не рассчитывал, что их создатели настолько глупы, чтобы поверить, что сопровождающие просто потеряли их из виду.

— Это внеплановый тест для Дианы, — сказал Хельхейм. — Но если хочешь, Фойбус, я с удовольствием поговорю с тобой наедине позже.

— Он знает, что мы связались с Айдой, — мысленно сообщила Диана.

«…Что?»

— Диана, ты можешь отпустить руку Фойбуса? — обратился Хельхейм к Диане очень мягким, убаюкивающим тоном, словно разговаривал с трехлетним ребенком.

— О! — Диана тут же отпустила его руку. — Простите!

— Ничего страшного, Диана, не извиняйся, ты ничего не сделала, — сказал Хельхейм. — Пойдем, сначала тест.

— Она, конечно, ничего не сделала! — внезапно воскликнул Фойбус. — Решение принимал я!

— Да, Фойбус, — Хельхейм слегка улыбнулся ему. — Я знаю.

Фойбус лежал на кровати.

Это была его комната, но в ней не было ничего, что принадлежало бы ему лично. Просто пустая, большая белая комната. Одна стена — зеркало, в каждой из остальных трех — дверь. Посередине — кровать, в углу — унитаз и раковина.

Он догадался, что зеркало — это одностороннее стекло, хотя ему об этом прямо не говорили.

Фойбус перевернулся на бок.

Он думал о том, что ждет Диану. Накажут ли ее? Судя по улыбке Хельхейма, когда тот уводил ее, нет.

Значит, допрос? Будут докапываться до сути, выяснять их мотивы — его мотивы (потому что мотивы Дианы были просты и очевидны). Выяснять все детали их плана, от замысла до реализации (он взял ее с собой, чтобы украсть вещи, ей было стыдно, но он сказал ей, что Направляющая должна подчиняться Стражу). Спросят об их чувствах во время разговора с Айдой (а может, после допроса отправят Направляющую «очистить» их мысли, особенно ее). В общем, ничего хорошего.

Он снова лег на спину.

«Кажется, я слишком часто переворачиваюсь. Как все это раздражает».

Фойбус глубоко вздохнул.

Здесь всегда поддерживалась комфортная температура, поэтому одеял не было. Не было ничего, что могло бы скрыть его от наблюдателей за односторонним зеркалом.

Ему это не нравилось. Он ненавидел, когда его изучают, копаются в его мыслях. Даже такие мелочи, как раздражение, он не хотел показывать тем, кто наблюдал за ним!

Юный Страж сложил руки на животе. Это была его любимая поза для медитации. Когда Айда учила его медитировать, она предупредила, чтобы он не делал этого без Направляющей. Тогда ему было всего пять лет, и она не верила в его самоконтроль. Она боялась, что, если он слишком сильно расслабится, то может потерять связь с реальностью.

Потом Айда ушла. И он обнаружил, что его самоконтроль гораздо лучше, чем она думала. С семи лет, когда он впервые нарушил ее запрет, и до сегодняшнего дня он ни разу не терял контроль.

Он погрузился в медитацию. Мысли ушли, его сознание заполнили ощущения, но не полностью (иначе он потерял бы контроль).

Через некоторое время раздражение действительно прошло, но ему стало скучно.

Тогда он решил сделать что-нибудь поинтереснее…

Что-то темное окутало его тело. Его ментальный образ был огромен по сравнению с его физическим телом, гораздо больше, чем у большинства подростков его возраста. Когда он пробудился в пять лет, его ментальный образ был размером со взрослого, а теперь, в тринадцать, он стал еще больше.

Он расправился и поплыл вверх, его длинные, похожие на ленты щупальца грациозно извивались.

Его создатели долго ломали голову над тем, что это за существо. Сначала они думали, что это глубоководная медуза, но, внимательно изучив форму купола и щупалец, поняли, что ошиблись. В конце концов, после тщательного изучения всех имеющихся биологических данных, они пришли к выводу, что оно не соответствует ни одному известному виду.

Хельхейм был в восторге от этого открытия, потому что считал, что это вполне естественно — он, Фойбус, созданный человеком, и его ментальный образ не соответствует ни одному существующему виду. Позже, когда пробудилась Диана, и исследователи обнаружили, что ее ментальный образ еще более странный и не похож ни на одно земное существо, они уже ничему не удивлялись.

Он смотрел на свою медузу, медуза «смотрела» на него, обмениваясь информацией, словно играя в мяч. «Прости, Диана, или любой другой Направляющий, которому в будущем придется заниматься моей ментальной чисткой! Я снова забил свою голову кучей ненужной информации…»

«Как там Диана?» — он снова не выдержал и перевернулся на бок.

Фойбус протянул руку и схватил одно из щупалец своей медузы.

Он хотел…

Он еще не успел решить, что именно хочет сделать, как услышал, что открывается дверь.

Фойбус сел.

Через мгновение он увидел Хельхейма.

— Привет, мальчик, — сказал Хельхейм. — Хочешь поговорить?

Вопрос звучал так, будто Хельхейм спрашивал его разрешения, но он не стоял в дверях, а вошел в комнату, задавая вопрос.

Фойбус подвинулся, освобождая место, чтобы Хельхейм мог сесть рядом с ним.