Глава 1

Цин Цин обожала читать романы, особенно про дочерей, которых перепутали при рождении.

Я много раз слышала, как она говорила об этом с одноклассниками:

− Вот бы и меня перепутали при рождении. Может, я на самом деле настоящая дочь какой-нибудь богатой семьи.

Я каждый раз хмурилась, когда это слышала, но ничего не говорила.

Мы были обычной семьей из деревни. Дети любят фантазировать - это совершенно нормально.

Чего я никак не ожидала, так это того, что такое действительно может произойти.

Оказалось, Цин Цин - родная дочь богатого магната в сфере недвижимости.

В нашу маленькую деревню въехал кортеж роскошных автомобилей, и Цин Цин была настолько потрясена от счастья, что чуть не потеряла сознание.

− Это правда? Я действительно дочь семьи Цзян?

Она снова и снова спрашивала секретаря, вглядываясь в результаты теста ДНК, жадно выспрашивая каждую деталь о своих настоящих родителях.

Я молча стояла и слушала. Потом спросила у секретаря, могу ли я поехать с ними в дом семьи Цзян.

Секретарь заколебался, сказав, что ему нужно получить разрешение.

Только тогда Цин Цин, кажется, вспомнила, что я здесь. Она смущенно сдержала свой восторг и схватила меня за руку.

− Мам, я просто в шоке.

− Не переживай. Я не из тех, кто забудет доброту, которую вы с папой мне подарили.

Радость в уголках ее глаз и бровей было не скрыть. Я растила ее пятнадцать лет, как могла не заметить?

Я похлопала ее по руке и пошла собирать небольшую сумку с вещами.

По мере того как мы въезжали в шумный город, Цин Цин не отрывала лица от окна, восхищенно разглядывая все вокруг.

Я и раньше привозила ее в город, и она все это видела. Но видеть и владеть - две совершенно разные вещи.

Вилла семьи Цзян была огромной, с садом и бассейном.

Цин Цин сорвала самую красивую розу и, прыгая от возбуждения, побежала к госпоже Цзян.

Возможно, это было материнское чутье, но мой взгляд сразу же упал на бледную девочку, стоящую на лестнице.

Вторая героиня этой истории о перепутанных при рождении детях - дочь Цзян Я Чжи.

Она кусала губу, ее глаза покраснели, пока она наблюдала, как госпожа Цзян и Цин Цин обнимаются.

Я уловила горечь и обиду в ее взгляде.

Глубоко вздохнув, я поставила на пол сумку, которую держала.

− Госпожа Цзян, теперь, когда правда раскрыта, я заберу свою дочь домой.

В комнате повисла тишина.

Госпожа Цзян нахмурилась:

− Я не говорила, что собираюсь ее отсылать.

Я заметила, как Цин Цин на мгновение застыла, а в ее глазах мелькнуло смятение.

Указав на принесенную сумку, я сказала:

− Цин Цин, тут твои любимые колбаски и соленья. Береги себя.

Затем, не колеблясь, я повернулась к девушке на лестнице и мягко улыбнулась.

− Пойдем, мама заберет тебя домой.

***

Цзян Я Чжи рыдала, вцепившись в госпожу Цзян.

− Мама... Мама...

Ее голос прерывался от слез, пока она повторяла это слово снова и снова.

Госпожа Цзян повернулась ко мне и сказала:

− Наша семья вполне может содержать еще одну дочь. Она может остаться.

Я сохраняла спокойствие:

− Никто не виноват в том, что случилось. Но вы не можете лишать меня материнских прав.− К тому же, раз Цин Цин только вернулась в семью Цзян, вам стоит уделять внимание именно ей.

Пусть я всего лишь простая деревенская женщина без особой мудрости, но я прекрасно понимаю: забрать свою кровную дочь - лучший выбор для обеих девочек.

Перед уходом госпожа Цзян произнесла:

− Это место всегда будет ее домом. Она может возвращаться когда захочет.

Перед тем как сесть в машину, я в последний раз оглянулась.

Цин Цин по-прежнему цепко держалась за руку госпожи Цзян. На ее лице застыла улыбка, но в ней уже не было прежнего беззаботного сияния.

Я тихо покачала головой, и в глубине души вырвался тяжелый вздох.

В машине царила тишина. Цзян Я Чжи не произнесла ни слова.

Я осторожно задала несколько простых вопросов:

− Можно я теперь буду звать тебя Чжи Чжи?

Она отвечала на мои вопросы лишь кивком или покачиванием головы, так и не взглянув на меня. Ее глаза безучастно скользили по экрану телефона.

Я вздохнула:

− Ты сердишься на меня? Думаешь, зачем я тебя забрала?

Она не ответила, но ее молчание было красноречивее любых слов.

Я не злилась. Столько лет она жила в привычном мире, где все было устроено. А теперь внезапно появилась чужая женщина, забрала ее и заставила менять всю жизнь.

Ей было всего пятнадцать, кто мог требовать от нее понимания?

− Я просто знала, что, останься ты там, счастья не найти, - проговорила я.

Она впервые подняла на меня глаза:

− Что дает вам право так говорить?

В ее голосе звучали не просто упреки, а настоящие обида и горечь.

Я не стала оправдываться, лишь тихо добавила:

− Когда-нибудь ты сама все поймешь.

Я попросила секретаря остановиться на окраине деревни, а не у самого дома.

− Теперь это твое новое жилье. Можешь для начала осмотреться вокруг.

Я потянулась, чтобы помочь ей с сумками, но она резко отстранилась.

Я не стала настаивать.