Вход в воспоминания (Часть 1)

Вход в воспоминания

После бара Линна снова закатила истерику, потребовав пойти в караоке, что изрядно измотало Цзиньи.

Редко выдавалась возможность вернуться домой и сразу же заснуть, и этот сон продлился до следующего дня, пока пустой желудок не разбудил Цзиньи.

Она хотела просто заказать еду на вынос и продолжить спать, но, открыв телефон, увидела фотографии блюд, которые прислали сотрудники из бара, и это раздразнило её аппетит. С невероятной скоростью она умылась и выехала.

— Цай Цай, как вчера шли дела, все справлялись?

Управляющая Цай Цай была очень компетентной, и она занималась всеми делами в баре.

— Всё в порядке, как обычно.

— А где Сяо Ян, почему её нет? У неё сегодня выходной?

Цзиньи поднялась наверх, осмотрелась и обнаружила, что не хватает одного человека.

— Она? У неё вообще-то выходной, но Линна позвонила и вызвала её, чтобы портить малину!

А Син с подносом в руках спустился сверху.

— Говорят, у них сегодня выходит на работу новый стажёр,

Цай Цай приподняла бровь.

— Начало в семь тридцать, ты ещё успеваешь.

— Ха-ха, Цай Цай, ты меня понимаешь! Пойду посмотрю, не натворят ли они бед. Если в баре будет много работы, звони мне!

Сказав это, Цзиньи запихнула остатки торта в рот и, сделав грейпфрутовый Якýльт, пошла в бар, попивая напиток на ходу.

Как только Цзиньи вошла, официант указал на кабинку, где и находились Линна и Сяо Ян, собирающиеся портить малину.

Небрежно поставив напиток на стол, Цзиньи протиснулась между ними и села:

— Госпожа Линна, что ты устраиваешь каждый день? Что я скажу вашему боссу, когда он вернётся?

Линна обвила рукой руку Цзиньи, ничего не ответила, только уставилась большими глазами на сцену, надувшись, как маленькая золотая рыбка.

Только тогда Цзиньи заметила, что в середине сцены стоял человек в бейсболке, опустив голову, так что нельзя было увидеть его лица. Он перебирал струны, настраивая инструмент.

Неудивительно, что вокруг знакомые посетители обсуждали этого незнакомого певца.

Цзиньи с интересом разглядывала его. Вчера вечером в темноте она не смогла разглядеть его лица, но теперь в ней проснулось любопытство.

Человек на сцене поднял руку, посмотрел на время, взял гитару и сел на высокий табурет посередине сцены, поднёс микрофон и, обернувшись, кивнул, показывая, что можно начинать. Три луча ярко-жёлтого света упали на него, и внимание всех в зале в этот момент сосредоточилось на нём.

Пальцы заскользили по струнам, и знакомые аккорды полились из микрофона в колонки и достигли ушей каждого.

Уже по первым аккордам Цзиньи узнала «Солнечный день» – «Солнечный день» Чжоу Цзелуня.

«Жёлтый цветок в истории, летит с года рождения…»

«Re So So Si Do Si La So La Si Si Si Si La Si La So…»

У этого человека был чистый юношеский голос, но в басах чувствовалась магнетическая хрипотца взрослого мужчины. Петь этот «Солнечный день» ему очень подходило. Это невольно заставляло вспомнить наивную первую любовь в юности.

«В тот день, когда я прогулял ради тебя, в тот день, когда опадали цветы, в той комнате в классе, почему я не вижу…»

«В этот ветреный день я пытался держать тебя за руку, но внезапно дождь усилился настолько, что я перестал тебя видеть…»

Внезапно человек в бейсболке на сцене стал напоминать Чжоу Цзелуня, в его дикции и манере пения было что-то от Чжоу Цзелуня.

«Давным-давно был человек, который долго тебя любил, но ветер постепенно уносил нас всё дальше…»

Цзиньи была поклонницей Чжоу Цзелуня с десятилетним стажем и всегда не любила, когда другие пели его песни. По её мнению, как бы хорошо они ни пели, вкус был не тот. Но этот человек на сцене был совершенно другим, и ей было легко его принять.

«Наконец-то я могу любить ещё один день, но в конце истории ты вроде бы сказала: “Пока”».

По окончании «Солнечного дня» человек на сцене поставил гитару и снял бейсболку, повесив её на гриф.

Он провёл рукой по волосам, примятым кепкой, встал и взял микрофон, тихо сказав: «Одинокая ярость, спасибо».

Его черты лица, открытые под светом, были поразительно красивы, что вызвало восхищение у девушек в зале. Многие достали телефоны, чтобы фотографировать или снимать видео.

Он совсем не удивился похвалам, прозвучавшим из зала. Всё было специально продумано, чтобы довести эффект позёрства до максимума.

Кхм, надо отметить, что это сказала не она, а хозяин бара «Чёрная ночь».

«Этот пейзаж называется “Когда-то любил”, когда-то были твои объятия и нежность…» В баре было жарко, и ему, казалось, тоже стало жарко. Он, придерживая микрофон одной рукой, расстегнул пуговицы пиджака.

Что-то коснулось её щек?

Цзиньи провела рукой по лицу – оно было влажным.

Чёрт, как она так легко расплакалась? Должно быть, красота вскружила ей голову.

Она быстро вытерла слёзы и украдкой посмотрела по сторонам, не увидел ли кто-нибудь. К счастью, никто не смотрел. Какой позор!

«После того как руины чувств восстановлены, кто иногда будет возвращаться, чтобы побродить…» Он снял пиджак и положил его на стул, на нём была только облегающая белая рубашка, и под светом, падавшим со сцены, тонкая ткань просвечивала очертания мышц. Линии были очень красивыми.

«Я стою у входа в воспоминания, собирая одиночество, вырывающееся из моей левой груди…» Он закатал рукава до локтей и расстегнул верхнюю пуговицу, и на шее блеснула серебряная цепочка.

Глаза заслезились, Цзиньи потрогала щёки. Хорошо, что больше не плачет. Она взяла забытый напиток и сделала большой глоток, твёрдо решив не признавать, что может расплакаться, глядя на красивого парня.

«Я иду по стреле судьбы, беспомощно продвигаясь вперёд, в объятия следующего человека…»

Вокруг шептались:

— Что это за песня, я её не слышал!

— Он сказал, что она называется «Одинокая ярость». Я тоже не слышал, но звучит неплохо.

— Сейчас поищу… Ага, нашёл! Её поёт Fahrenheit, эта песня тоже старая.

— О, это же кумир нашей юности, ха-ха-ха, юность!

Человек на сцене начал третью песню — «Мой секрет» G.E.M. Во время переходов он прищурился и окинул взглядом зал, и, как и ожидалось, вызвал новую волну визгов. Уголки его губ невольно приподнялись.

«В последнее время у меня всё время хорошее настроение, не знаю почему. Я хочу спеть тебе о своём нынешнем настроении…»

«Ха-ха-ха-ха…» Ему было несложно петь женские песни, долгие ноты, каждое слово было приятно слуху.

«Расстояние между нами, кажется, немного сокращается, может быть, у тебя тоже есть ко мне особые чувства…»

Он улыбнулся, и каждое слово было наполнено сладостью, мягкие слова проникали в самое сердце, а звук услаждал кости и кровь.

— Ха… Я сомневаюсь, стоит ли говорить тебе, что мой секрет в том, что…

— Кажется, я влюбилась в тебя!

В унисон закричали девушки в зале.

По окончании песни человек на сцене прочистил горло:

— Забыл представиться. Всем привет, меня зовут Ся. Рад быть здесь и петь для вас.

В зале раздались бурные аплодисменты. Ся моргнул, приподнял уголки губ, обнажив маленький клык с одной стороны, и поклонился в знак благодарности.

Этот клык был очень заметным, и многие обратили на него внимание.

— Вау-вау-вау! У него есть клык!! Какой милашка!

— Кстати, у Линны тоже есть клык. Этот бар специально выбирает певцов с клыками?!

— Точно, у Линны тоже есть. Если бы ты не сказал, я бы и не вспомнила. Если присмотреться, они чем-то похожи.

Цзиньи услышала разговор окружающих, приподняла брови и окинула их взглядом.

Похожи?

Кажется, немного есть. У обоих утончённые черты лица и маленькие ладошевидные лица, особенно эти острые клыки, которые озорно выглядывают, когда они улыбаются.

Как это называется? Лицо, сошедшее со страниц манги, точно, оба этих человека, как будто сошли со страниц комикса.

— Интересно,

Линна, сложив руки на груди, дала оценку, выглядя совершенно безразличной.

Обернувшись, она увидела, что Сяо Ян смотрит на сцену с розовыми пузырями в глазах.

Линна сделала вид, что её нечему учить:

— Хм, раскидывается электричеством, бабник! Цзиньи, уходим, не будем слушать. Я выйду на сцену, тогда приходите!

Сказав это, она потащила Цзиньи и Сяо Ян к выходу.

— Эй-эй, не надо, посмотрим ещё немного, красавчик же!