Глава 5 (Часть 2)

Он понимал, что с такой могущественной Ань Сяолин все хорошие предложения будут доставаться ей, и кто тогда обратит внимание на его обычных артистов?

Скорее всего, они будут растоптаны в порошок в этой конкурентной борьбе.

Убрав телефон, он всё ещё не мог успокоиться. Так дело не пойдёт, ведь тогда весь шоу-бизнес будет бороться с Ань Сяолин за ресурсы.

Поразмыслив немного, его осенила мысль.

Сам он не мог контролировать Ань Сяолин, нужно было найти кого-то, кто сможет это сделать.

Что с того, что босс с ней сотрудничает?

Нужно, чтобы вмешались более влиятельные люди, в идеале — добиться её полного запрета в индустрии.

Сейчас её и так все хейтят в сети, нужно усилить давление общественного мнения, сделать позицию представителей индустрии развлечений более жёсткой. Тогда, даже если она и на небе, и на земле сможет всё, она не сможет противостоять мнению всех и вернуться на сцену.

Он начал обдумывать, кто мог бы это осуществить, затем с трудом поднялся и вышел из здания.

Час спустя Ань Сяолин вышла из переговорной, хлопнула по изящной сумочке в руке, и та с коротким «ду» превратилась в розового поросёнка, который начал тереться об её руку и довольно хрюкать.

Обняв поросёнка, Ань Сяолин села в машину. Ху Тун повезла её домой. Проехав по широкой дороге с оживлённым движением, они свернули на несколько улиц и подъехали к дому Ань Сяолин.

Чем ближе они подъезжали к дому, тем больше волновался розовый поросёнок, словно что-то почувствовав.

— Он такой умный, что может заранее знать, где твой дом? — не удержавшись, спросила Ху Тун.

Ань Сяолин выглянула в окно и покачала головой:

— Скорее всего, это папарацци с горы. Они проследили за мной до дома, и поросёнок учуял их запах.

Услышав это, Ху Тун тоже насторожилась.

Сегодня в интернете уже было много новостей о спуске Ань Сяолин с горы. Если ещё и весь её маршрут будет раскрыт, у неё не останется никакой личной жизни.

К тому же, перед возвращением нельзя было так открыто показываться на публике. Иначе не будет никакой загадочности, и никто не будет ждать её дальнейших действий.

Ху Тун резко остановила машину на обочине, развернулась, достала пакет с одеждой с заднего сиденья и протянула его Ань Сяолин:

— В обеих машинах, которые тебя встречали, я приготовила одежду. Надень это, как два года назад. Точно никто не узнает.

Ань Сяолин подумала, что пусть её снимают на улице, но дома нужно быть осторожнее, иначе в следующий раз эти люди будут совать свои камеры прямо к ней в окна.

Она взяла пакет. И, как и ожидалось, там был старый комплект: потрёпанная вязаная шапка, серая заношенная одежда и дырявые кроксы, из которых торчал мизинец.

Ань Сяолин сглотнула и, разглядывая одежду, спросила:

— Сестра Ху, опять костюм нищего?

— Если я вернусь домой в таком виде, меня же за воровку примут и выгонят!

Ху Тун опешила:

— У тебя же есть пропуск, покажешь его охраннику, и всё.

— Не волнуйся, он ничего не подумает. В чём ходить — это личное дело каждого жильца.

— Подумай сама, это же твоя квартира. Ты вернулась домой, решила немного покосплеить, что в этом такого? Им не должно быть до этого дела.

Ань Сяолин дала себя убедить. Прикрываясь Ху Тун, она переоделась и вышла из машины на некотором расстоянии от жилого комплекса.

Номер машины Ху Тун был довольно приметным, поэтому подъезжать ближе не стоило. Ей пришлось развернуться и уехать.

Раньше Ху Тун бы ни за что не оставила её одну и обязательно проводила бы до квартиры. Но, вспомнив, как её артистка недавно вызывала молнии, она не стала настаивать.

Увидев, что Ху Тун уехала, Ань Сяолин взяла свою одежду, накопала в клумбе немного грязи и вымазала ею рюкзак и розового поросёнка. Затем, повесив большой рюкзак, который она принесла с Уданшаня, на плечо, она, приняв вид нищенки, медленно направилась к жилому комплексу.

В кустах у входа в комплекс пряталось больше десяти папарацци. Они замаскировали свои камеры листьями и ветками и ждали возвращения Ань Сяолин.

Они гнались за ней от самого Уданшаня до столицы, чтобы компенсировать своё фиаско у подножия горы.

Папарацци планировали перехватить её и спросить, что она думает о всех этих негативных новостях. Какой бы ни был ответ Ань Сяолин, у них уже были заготовлены статьи с разными интерпретациями.

Пройдя немного по дороге, Ань Сяолин наконец добралась до входа в комплекс.

Ей даже не нужно было смотреть — она почувствовала лёгкое дуновение ветра. Как бы они ни прятались, они всё равно были живыми людьми и не могли перестать дышать.

К счастью, папарацци следили за молодой артисткой, а её, в таком виде, они, естественно, проигнорировали. Поэтому, приложив лишь десятую часть своих актёрских способностей, она успешно проскользнула у них под носом.

Но вскоре возникла новая проблема.

Когда она покупала эту квартиру, её привлекла хорошая охрана. Но теперь, в таком виде, она сама стала подозрительной для двухметрового охранника на входе.

Ань Сяолин немного занервничала. Она поволокла рюкзак по земле, краем глаза заметив, как охранники с настороженностью посмотрели на неё. Собравшись с духом, она подошла к ним.

Через мгновение она, покопавшись в кармане своих грязных штанов, достала пропуск, приложила его к считывателю и, улыбнувшись, сказала:

— Здравствуйте! Это я, жилец, который косплеит нищего. Чисто личное увлечение, личное увлечение.

Пока она говорила, турникет открылся. Ань Сяолин, под слегка удивлёнными взглядами, прошла внутрь, волоча за собой рюкзак.

В следующую секунду её, скрутив руки за спину, повалили на землю охранники, которые считались самой бдительной службой безопасности в Пекине и не пропускали ни одного подозрительного субъекта.

— А-а-а! Вы мне наступили на кроксы!!!