— Какие вопросы? Говори. С простыми я помогу, а на слишком сложные нет времени, возвращайся и разбирайся сам.
— Да... — Оуян Чуань чувствовал себя очень обиженным. Такое отношение никак не походило на желание учить, скорее на желание прогнать.
Так, они без особого энтузиазма обсудили несколько моментов, касающихся применения техник, и разговор на время прервался.
Взгляд Е Ланьцина оставался прикованным к свиткам и документам. В одной руке он держал кисть, другой прижимал свиток, губы были сжаты, лицо серьёзное. Он совсем не выглядел так, будто ему нравится, когда его отвлекают. Ответив на вопросы, на которые мог ответить, он принял позу, словно говоря: "Есть дело — говори, нет — проваливай".
Оуян Чуань, чьи истинные намерения не были связаны с вином, промялся какое-то время, прежде чем осмелился спросить: — Старейшина Е, это... осмелюсь спросить, то, о чём мы договорились раньше, всё ещё в силе?
Е Ланьцин замер на мгновение, словно слышал об этом впервые, и с сомнением поднял взгляд, отложив кисть: — Мм? О чём мы договорились? О чём это мы?
Видя, что он явно собирается от всего отказаться, Оуян Чуань в спешке выпалил: — Вы же сказали, что возьмёте меня в ученики!
Е Ланьцин удивлённо распахнул глаза: — Было такое?
Всё пропало.
Оуян Чуань понял, что ему конец.
Старейшина-укротитель духов школы Цзёмэйшань был гением, запоминавшим все тексты и заклинания с одного взгляда. Он определённо не страдал плохой памятью. Если он так говорил, это было намеренно.
— Но, но... слово благородного мужа не догнать и четвёрке лошадей! Вы же говорили раньше, сказали, чтобы я хорошо старался, и тогда, следуя за вами, я не пропаду... — Оуян Чуань не сдавался, пытаясь пристыдить его с моральной точки зрения.
— Кхм-кхм, Оуян, дело вот в чём. Честно говоря, я в последнее время слишком торопился с тренировками, немного отклонился от пути, и многие вещи сразу не могу вспомнить. Принятие ученика — это важное дело, к нему нужно подходить с осторожностью... — Е Ланьцин отложил кисть, поправил рукав, медленно встряхнул запястьем три раза и, под потрясённым взглядом собеседника, довольно изысканно предложил дурацкую идею: — У тебя есть какие-нибудь записи с того времени? Например, на камне записи звука? Что угодно, лишь бы доказать, что это сказал я.
— ... — Оуян Чуань был в отчаянии. Он давно слышал, что старейшина Е обладает странным характером и не любит действовать по правилам, но кто бы мог подумать, что он поджидает его именно здесь!
Полмесяца назад это было просто сказано мимоходом во время тренировки на площадке, ничего формального. Он и сам нервничал, используя это как козырь, а в итоге...
Подлость — пропуск для подлецов. Он осмелился исказить понятия, а тот осмелился притвориться, что потерял память.
К тому же, он даже смог придумать такую отговорку, как отклонение от пути в тренировках. Похоже, места для манёвра совсем не осталось.
Оуян Чуань, полный разочарования, всё равно с натянутой улыбкой протянул ему кувшин с вином, льстиво говоря: — Старейшина Е, это Шаосин Чжуанъюань Хун. Его привезли мне мои родственники, когда навещали в прошлый раз. Выдержка тридцать лет. Вы же бессмертный среди вина, вам обязательно понравится.
Аромат настоящего жёлтого вина уже давно просочился сквозь глиняную печать на горлышке кувшина. Е Ланьцин почувствовал его, как только тот вошёл. Действительно, аромат был насыщенным и долгим. Но также и действительно коварным и ядовитым.
Он слегка оттолкнул его и улыбнулся: — Бросил.
— Бросил, бросил?! — Оуян Чуань выпучил глаза, шея его механически, дюйм за дюймом, повернулась к ещё тёплому саке на столе. Он чувствовал, что его мировоззрение рушится.
— Да, пьянство вредит здоровью, лучше не пить, — Е Ланьцин вежливо кивнул и, взяв чашу, отпил.
Даже если бы у Оуян Чуаня было семь отверстий в сердце, он был бессилен перед такой бесстыдностью. Ему оставалось только заставить себя поддерживать эту вымученную улыбку и сказать: — Хорошо, что бросили, хорошо. Тогда ученик не будет вас отвлекать от дел. Я сейчас же уйду.
Он, обхватив кувшин с вином обеими руками, поспешно поклонился несколько раз и бросился к выходу, словно спасаясь бегством. Но едва он дошёл до двери, как Е Ланьцин окликнул его: — Подожди, есть кое-что, о чём хочу спросить...
— Что такое, старейшина Е? Спрашивайте! — Оуян Чуань подумал, что появился шанс, и в нём снова разгорелась надежда.
Он увидел, как собеседник взял деревянный меч со стола, выровнял его и спросил: — Ты и Вэнь Чэнь — ученики Академии Скрытого Дракона одного потока. Я хотел бы спросить, знаешь ли ты, откуда у него этот меч?
— ... — Оуян Чуань изо всех сил сдерживался, чтобы из глаз не вырвалось пламя ревности, и обиженно сказал: — Кажется, я слышал, что его оставил ему его отец.
— О? Как ты узнал? Он тебе рассказывал о таком лично?
Оуян Чуань был готов расплакаться: — Цзыло в детстве был с ним из одной деревни. Они знали друг друга с малых лет.
— Земляки из города Фэнси?
— ...Да.
— Спасибо. — Е Ланьцин искренне кивнул ему, положил меч, снова взял кисть и, приняв позу, означающую прощание, утешил: — Оуян, у тебя духовный корень огня высокого качества, талант превосходный. Если будешь усердно заниматься, то с любым учителем добьёшься успеха. Понял?
— ...Понял. — Оуян Чуань мог поклясться, что никогда в жизни не чувствовал себя более обиженным, чем сейчас.
Примечание автора:
Оуян: Хоть я и не человек, но ты — настоящий пёс.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|