Глава 7. Появление Божественного Владыки

Многие присоединились к тем, кто пытался вразумить Цзи Юньхао.

Слова Нин Сюэмо пробудили в сердцах людей сочувствие. Им показалось, что сейчас эта одинокая девушка из дома маркиза ничем не отличается от них самих. Она тоже была жертвой, угнетаемой представителями привилегированного сословия, и ее положение было, пожалуй, даже хуже их собственного…

Это вызвало у них чувство солидарности, и они невольно приняли Нин Сюэмо в свой круг.

Лицо Цзи Юньхао помрачнело.

Теперь, независимо от того, виновна Нин Сюэмо или нет, в глазах этих бедняков он уже стал гонителем беззащитной девушки…

Эта негодница должна умереть! В его глазах мелькнула злоба.

Внезапно на длинной улице слева от площади поднялась суматоха, толпа заколыхалась.

— Дицзунь*! Дицзунь прибыл!

                               *Божественный владыка

— О, это действительно он…

— Наверное, он просто проезжает мимо?

— Не ожидал, что сегодня мне посчастливится увидеть кортеж Дицзуня…

— Тише, скорее на колени!

Сначала в толпе послышался тихий гул, но в мгновение ока все, как один, пали ниц в сторону улицы. Даже Цзи Юньхао изменился в лице и вместе со своей стражей безмолвно опустился на колени.

Еще недавно шумная площадь мгновенно затихла. Слышно было, как упадет булавка.

На широкой, чистой улице, примыкающей к площади, пешеходы в разноцветных одеждах лежали ниц, боясь дышать.

На другом конце улицы показалась процессия.

Впереди шествовали шестнадцать пар мальчиков и девочек в светло-лиловых одеждах, разбрасывая цветы. За ними следовали восемнадцать пар юношей в таких же одеяниях, не монахов и не даосов, с распущенными, но аккуратно уложенными волосами. Они плавно взмахивали ритуальными веерами, от которых исходил легкий, прохладный аромат, наполнявший воздух всей улицы. Этот едва уловимый запах словно проникал в самую душу.

Далее шествовали шестнадцать девушек в светло-лиловых, воздушных, как облака, платьях. На плечах у каждой развевались длинные лиловые шарфы. Эти шарфы, словно шелковые ленты, сплетались в узор, напоминающий цветок, поддерживая небесно-голубой паланкин.

Этот паланкин явно отличался от обычных. Он был внушительных размеров и покоился на восьми носилках. Материал, из которого он был сделан, оставался загадкой. Весь паланкин был небесно-голубого цвета, как чистое небо.

Кроваво-красный закат, освещая его, не оставлял на нем ни малейшего отпечатка, словно все лучи солнца поглощались этой голубой бездной.

На крыше паланкина возвышалась конструкция, похожая на антенну, тоже небесно-голубого цвета, но с легким мерцанием. На самом верху был закреплен большой рубин, искрящийся и яркий, как маленькое солнце, притягивающий взгляд.

Лица всех девушек были скрыты под тонкими вуалями, словно пионы в тумане.

Роскошь, таинственность, величие —

Казалось, никакие эпитеты не могли в полной мере описать эту процессию.

Занавеси паланкина были плотно закрыты, не позволяя увидеть даже краешка одежды того, кто находился внутри.

Но все знали, что это кортеж самого могущественного божества этого континента — Дицзуня.

Там, где проходил Дицзунь, все склоняли головы, даже императоры.

И дети, разбрасывающие цветы, и юноши с веерами, и девушки, несущие паланкин, все двигались легко и плавно. Их белые носки не касались пыли на улице, словно они плыли по воздуху.

Владыка над всеми императорами, или, сокращенно, Дицзунь, был живой легендой этого континента. Поговаривали, что его сила мысли достигла предела, что он бессмертен и обладает божественной силой. Все императоры почитали его как бога, не смея проявить неуважение.