Семья Цянь владела в Саньшуе оптовой базой по продаже муки. Это была монополия — все десять деревень в округе покупали муку у них, включая и магазинчик особых булочек мо семьи Ань Пин. Семья Цянь также одной из первых в поселке переехала в многоквартирный дом.
Когда Цянь Тунъюань развозил муку, он часто делал Ань Пин скидки.
Сейчас, в присутствии Пэй Цзяннань, Ань Пин промолчала.
Выслушав их разговор и вместе убрав посуду, Цянь Тунъюань проводил Пэй Цзяннань.
Когда он вернулся, Ань Пин как раз умылась и наносила на лицо недорогой крем. Она остановила Цянь Тунъюаня:
— Не заходи ко мне больше.
— Почему? — недоуменно спросил Цянь Тунъюань, прислонившись к дверному косяку с невинным видом.
Ань Пин сказала прямо:
— Неважно, серьезно ты относишься к Пэй Цзяннань или нет, но если у тебя есть девушка, держись от меня подальше. Когда ты встречался с Чжан Ли, мне столько сплетен пришлось выслушать.
— Ты что, с ума сошла?
— Я серьезно.
— Да ладно тебе, мы же с пеленок знакомы! Если из-за моих отношений пострадает наша дружба, это будет абсурд, — фыркнул Цянь Тунъюань.
Ань Пин не хотела его переубеждать:
— У тебя свои границы, у меня — свои правила, — она хотела избежать возможных проблем, имея печальный опыт в прошлом. — Денежный мешок, я обязательно отсюда выберусь.
Цянь Тунъюань, видя ее решительный, почти фанатичный взгляд, тут же выпрямился:
— Ладно, ладно, понял. Не буду тебе подножку ставить.
На следующий день Ань Пин пришла в школу рано.
На переднем месте, которое вчера пустовало, теперь кто-то сидел.
Ван Пэйцин действительно простудился. Он провел дома пару дней, но, не до конца выздоровев, был отправлен в школу встревоженными родителями. Он все еще выглядел немного болезненным.
Ань Пин легонько ткнула его в спину. Сначала парень не почувствовал, тогда она надавила чуть сильнее. Парень обернулся, и Ань Пин поспешно объяснила:
— Я... э-э... тебя вчера не было, я посмотрела контрольную у тебя на столе. Потом все вернула на место. Просто хотела сказать. И... спасибо.
Произнеся эти слова, Ань Пин наконец подняла глаза и разглядела лицо парня.
У него было бледное, болезненное лицо, в глазах мерцали искорки. Веки с двойной складкой из-за болезни были почти незаметны. Высокий нос, четкая линия подбородка с легкой округлостью, приподнятые брови, красивые губы с четко очерченной «лункой купидона», под кадыком — маленькая родинка. В его юношеской внешности было что-то притягательное, хотя выражение лица было нетерпеливым.
Ань Пин вдруг почувствовала странную реакцию своего тела: в груди перехватило дыхание, а живот невольно втянулся.
Ван Пэйцин лишь мельком взглянул на нее и, не сказав ни слова, повернулся к соседу по парте:
— Что с ней? Новенькая?
Парень справа ответил негромко, не таясь:
— Из соседней школы, на дополнительные занятия пришла.
Ван Пэйцин, подперев щеку рукой, беспомощно покачал головой.
Ань Пин заметила этот жест и мгновенно разочаровалась.
«Вот, значит, как. Еще один зазнайка, который вешает на всех ярлыки», — подумала она.
На самом деле она сама боялась ярлыка ПТУ.
Отбросив лишние мысли, Ань Пин достала учебник по китайскому и начала учить текст на древнекитайском.
Перед началом занятий Цзоу Юй подошла к ее столу и положила два предмета: завтрак и сборник заданий по математике для подготовки к Гаокао.
— Твой отец просил передать.
— Спасибо, — ответила Ань Пин, принимая подарки.
Цзоу Юй повернулась к Ван Пэйцину и похлопала его по спине:
— Ты как? Скоро урок.
На взгляд Ань Пин, это был довольно личный жест. Ван Пэйцин повернулся к Цзоу Юй и медленно произнес:
— Не до конца выздоровел, но уже ничего страшного.
— Давай, болей! В обед еще дополнительные занятия, — подбодрила его Цзоу Юй.
Первый урок английского затянулся и плавно перетек во второй — математику. Ань Пин захотела в туалет, но не решалась прервать учителя. Она скрестила ноги, пытаясь справиться с позывами.
На улице было пасмурно, окна были закрыты, в классе работало отопление, и из-за большого количества людей несколько учеников начали клевать носом.
Учитель математики подробно расписал на доске четыре типа задач на конические сечения, которые часто встречаются на экзаменах, и разобрал решения для каждого типа. Ань Пин лихорадочно конспектировала, полностью погрузившись в процесс.
После объяснения теории началась практика.
Учитель математики, держа в руке сборник задач, оглядел класс и вызвал Ван Пэйцина:
— Ван Пэйцин, скажи, чему равна максимальная площадь треугольника APQ.
Ань Пин только что нашла уравнение эллипса в первом задании. Она тут же принялась вычислять максимальную площадь. Ее мозг работал как гоночный мотор, все сильнее разогреваясь. Ей казалось, что от ее волос вот-вот запахнет палеными волосами.
Ван Пэйцин на первом уроке еще держался, но на втором совсем расклеился. Только что он, подперев голову рукой, откровенно бездельничал, и учитель, конечно же, это заметил.
Ван Пэйцин встал и признался:
— Я не решил.
Шорохи в классе мгновенно стихли. В глазах учителя математики вспыхнул огонь:
— Не решил или не хотел решать?
— Не решил.
— Посмотри на себя, разгильдяй! — Как только учитель произнес эти слова, Ань Пин краем глаза заметила белый предмет, летящий в ее сторону. К счастью, он точно попал в стоящего впереди парня.
Кусок мела ударился о грудь Ван Пэйцина, оставив белый след, и упал в раскрытую папку.
Ван Пэйцин поднял мел и растер его в руке.
Учитель математики, похоже, разозлился еще больше. Он спустился с кафедры, держа в руке, откуда ни возьмись, появившуюся тонкую трость. Ань Пин только что нашла максимальную площадь треугольника и с облегчением выдохнула, как вдруг увидела, как трость промелькнула перед ее глазами и с резким хлопком опустилась на спину парня.
— Ты что, недоволен?
— Нет, — голос Ван Пэйцина был хриплым, в нем слышалась едва уловимая обида.
Ань Пин снова захотела в туалет, теперь уже невтерпеж.
Она в панике подняла руку:
— Учитель, можно выйти?
Учитель математики, все еще злой, посмотрел на нее с удивлением.
Ань Пин вскочила на ноги:
— Учитель, я больше не могу терпеть.
— Иди.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|