Подарок (Часть 2)

После ужина семья Шэнь немного посидела вместе в комнате. Шэнь Цзялэ специально включил детский канал, чтобы показать Шэнь Фу розовый фен, прыгающий по лужам на экране.

Шэнь Фу видел фен в больнице, но ему было странно, почему этот фен двигается и прыгает по лужам. По степени ужаса это не сильно отличалось от странностей из его родного мира.

Увидев, что Свинке Пеппе не удалось заинтересовать Шэнь Фу, и тот безразлично отвёл взгляд, Шэнь Цзялэ сдался и переключил на новостной канал.

На этот раз Шэнь Фу смотрел внимательно, не шелохнувшись.

Чтобы получить новые знания об этом мире, новостной канал, несомненно, был лучшим выбором.

В новостях как раз рассказывали о средней зарплате людей разных возрастов.

Шэнь Фу знал, что такое зарплата, он слышал, как медсёстры в больнице её обсуждали.

В этом мире, если зарплата невысокая, придётся «есть землю».

Даже в мире странностей, где ресурсов было мало, докатиться до того, чтобы «есть землю», считалось очень жалким.

Поэтому Шэнь Фу очень внимательно слушал про зарплату.

Шэнь Шаньхай, видя, как серьёзно смотрит Шэнь Фу, не удержался и спросил: — Фуфу, ты знаешь, что такое зарплата?

На красивом лице Шэнь Фу отразилась вся серьёзность: — Деньги.

Шэнь Шаньхай не ожидал, что тот действительно поймёт, и на мгновение почувствовал большое удовлетворение.

В предыдущие восемнадцать лет вся их семья настаивала на том, чтобы навещать Шэнь Фу два-три раза в неделю, и каждый раз они по очереди читали ему книги по несколько часов.

Врач сказал, что Шэнь Фу быстро учит язык после пробуждения именно благодаря тому, что они упорно читали ему вслух.

— Фуфу прав, — с улыбкой сказал Шэнь Шаньхай. — Эти деньги можно получить, только работая. Например, папа работает в компании небольшим начальником, работает пять дней в неделю, иногда сверхурочно, и только так зарабатывает деньги.

— Мама тоже, но мама — фотограф, у неё график свободнее, чем у папы, она может сама выбирать, работать ей или нет, — добавила Лань Сысы. Она работала фотографом-портретистом и брала заказы по настроению.

Увидев, что родители рассказали о своей работе, Шэнь Фу инстинктивно посмотрел на Шэнь Цзялэ, ожидая, что тот тоже заговорит.

Шэнь Цзялэ опустил голову, его глаза были наполовину прикрыты чёлкой, вид у него был довольно задумчивый. Он медленно произнёс: — Брат... Брат временно сидит дома, пока без работы.

— ...Тогда брат ест землю? — спросил Шэнь Фу.

Медсестра говорила, что нет работы — значит, нет денег, и тогда Шэнь Цзялэ остаётся только есть землю.

Шэнь Цзялэ махнул рукой: — Зачем так официально — «есть землю»? Брат сидит на шее у родителей, то есть тратит папины и мамины деньги.

Шэнь Фу: «…»

Отлично, странное понимание мира +1.

Шэнь Цзялэ всё же беспокоился о том, что о нём подумает младший брат, и, увидев выражение лица Шэнь Фу, поспешно добавил: — Ну, не совсем сижу на шее. У брата есть подработка, я всё-таки зарабатываю неплохие деньги. Просто эта подработка немного утомительная, нельзя заниматься ей каждый день.

Шэнь Фу понимающе кивнул. Его знания о семье снова пополнились.

В этот момент на телефон Шэнь Шаньхая пришло сообщение со звуком «динь-линь».

Он разблокировал телефон, посмотрел на экран. Взгляд его глаз за стёклами очков на мгновение стал острым, но он быстро скрыл это и виноватым тоном сказал: — У меня на работе срочное дело. Завтра придётся выйти сверхурочно, не смогу побыть с вами.

— Ничего страшного, папа, мама, если у вас дела, идите занимайтесь. У меня завтра нет подработки, я могу побыть дома с Фуфу, — великодушно махнул рукой Шэнь Цзялэ, вызываясь добровольцем.

— Я заодно завтра найду свои старые тетради для чтения и письма, поучу Фуфу немного. Хоть какое-то применение старому хламу, — продолжил Шэнь Цзялэ. В университете он учился на воспитателя детского сада, так что обучение Шэнь Фу было как раз по его профилю.

— Хорошо. Мне как раз предложили работу, я сомневалась, браться или нет. Если завтра Цзялэ будет с Фуфу, я буду спокойна, — сказала Лань Сысы.

Шэнь Фу хотел сказать, что ему не нужен присмотр. Он говорил это уже много раз, но родные всё равно не решались оставлять его одного. Он пока не придумал, как их успокоить, так что пришлось пока согласиться.

...

Шэнь Фу стоило некоторых усилий убедить семью, что ему не нужно, чтобы с ним спали вместе. Он один вернулся в свою комнату.

Его комната была самой большой из трёх в квартире, с окном во всю стену. Очевидно, перед его возвращением её тщательно убрали — она была безупречно чистой.

Доставая пижаму из шкафа, он увидел там стопку подарочных коробок разного размера, перевязанных бантиками.

Он пересчитал — их было восемнадцать.

Несколько коробок в первом ряду выглядели заметно старыми, упаковка пожелтела и выцвела — явно старые вещи.

Почти всё в комнате было новым, и только эти коробки выделялись, естественно привлекая внимание Шэнь Фу.

Шэнь Фу немного поколебался, затем взял самую старую коробку и развязал красивый бантик.

Коробка медленно открылась. Внутри лежала игрушечная машинка в пожелтевшей пластиковой упаковке, а рядом с ней — бутылочка просроченного детского молочка. К бутылочке была приклеена записка, написанная корявым почерком.

Шэнь Фу знал немного иероглифов — он выучил их сам по тетради для изучения пиньинь, которую обронил ребёнок одного из сотрудников Изолятора. К счастью, Шэнь Цзялэ, писавший эту записку тогда, тоже знал не так много иероглифов.

В записке китайские иероглифы перемежались с пиньинем. В общих чертах там было поздравление Фуфу с первым днём рождения, пожелание отдать ему в подарок своё самое любимое детское молочко и надежда, что он скоро проснётся, чтобы они могли играть вместе.

Шэнь Фу, не знавший жизни и человеческих чувств, не понял, что за внезапное щемящее чувство подступило к носу.

Он лишь изумлённо распахнул глаза, чувствуя, как что-то тёплое скользнуло по щекам из-под нижних век.

Это были две слезы.