Запоздалый страх

Запоздалый страх

Было воскресенье, к тому же ресторан хого находился в оживлённом торговом центре. Едва подойдя к входу, Шэнь Фу был ошеломлён шумной толпой.

В своём родном мире он бывал в торговых центрах на заданиях, но там было совершенно темно и пусто, без малейшего признака жизни. Совсем не так, как сейчас: торговый центр ярко освещён, всё вокруг словно сияет, повсюду видны люди с самыми разными выражениями лиц — радостью, гневом, печалью, восторгом. Они шли на встречу с друзьями или гуляли с семьёй — какая суета!

Шэнь Фу невольно остановился, разглядывая толпу и окружающую обстановку.

Шэнь Цзялэ тихо стоял рядом, не торопя его, просто наблюдая, как он привыкает к окружению.

Примерно через три-четыре минуты Шэнь Фу отвёл взгляд. Поскольку они простояли на месте довольно долго, да и внешность у них была привлекательная, они привлекли внимание нескольких девушек. Девушки подталкивали друг друга, видимо, решая, кто подойдёт попросить контакты.

Увидев, что братья собираются уходить, одна из девушек с короткой стрижкой наконец не выдержала и, покраснев, спросила Шэнь Цзялэ, можно ли обменяться контактами.

Шэнь Цзялэ с его яркими золотистыми волосами, солнечный и красивый, был как раз в том типе, который нравится девушкам. Он не стал отказываться, добавил девушку в WeChat и, улыбнувшись, попрощался с ней.

Когда они подошли к ресторану хого, на пластиковых стульях у входа уже сидела целая толпа ожидающих своей очереди. Официант выдал им номерок и стопку цветной бумаги: — Перед вами ещё около десяти столиков, придётся подождать довольно долго. Можете складывать бумажных журавликов, чтобы получить скидку на еду. Один журавлик — пять мао.

Услышав, что можно сэкономить, Шэнь Фу посмотрел на разноцветную бумагу в руках, и его глаза заблестели — вылитый скряга.

Шэнь Цзялэ не смог сдержать смех: — Фуфу ведь ещё не умеет складывать журавликов? Я тебя научу.

Шэнь Фу тут же закивал, как болванчик.

Шэнь Цзялэ учился на воспитателя детского сада и умел складывать много чего. Его пальцы ловко порхали, и вскоре перед Шэнь Фу появился идеальный бумажный журавлик.

Шэнь Фу неуклюже попытался повторить его движения.

Спустя долгое время он наконец сложил одного. Крылья у журавлика получились кривоватыми, он выглядел хрупким и неказистым.

Но Шэнь Цзялэ, глядя на этого несуразного журавлика, сделанного хуже, чем у детсадовца, радостно улыбался: — Неплохо, гораздо оригинальнее моего! Фуфу такой молодец!

Он осторожно взял журавлика в ладони, сфотографировал и отправил в семейный чат.

Для него то, что Шэнь Фу, так долго проспавший, смог очнуться, уже было величайшим даром. А уж то, что Шэнь Фу теперь мог складывать перед ним бумажных журавликов, и подавно.

...

Пока они ждали своей очереди, Шэнь Фу сложил ещё несколько журавликов. Большинство из них были с какими-нибудь изъянами, ни одного по-настоящему красивого и целого так и не получилось. Но Шэнь Цзялэ каждый раз умудрялся расхвалить их на все лады. Его похвалы были настолько нелепыми, что даже такой нечуткий к эмоциям человек, как Шэнь Фу, почувствовал что-то неладное.

Фильтр, через который брат смотрел на него, был просто невероятно толстым.

Тем временем в семейном чате Лань Сысы и Шэнь Шаньхай наперебой писали сообщения, уговаривая Шэнь Цзялэ не использовать журавликов для скидки, а принести их домой.

Ведь это были первые журавлики, сложенные Фуфу, — очень ценный сувенир.

Шэнь Цзялэ подумал и согласился, что в этом есть смысл. В итоге он действительно оставил всех «журавликов-инвалидов», сложенных Шэнь Фу.

Заказывая еду, Шэнь Цзялэ выбрал все блюда, которые считал вкусными, и заказал Шэнь Фу молочный чай.

Сам он его не очень любил, считая приторным.

Шэнь Фу давно с любопытством смотрел на молочный чай. По дороге из больницы домой он видел немало прохожих, потягивающих его через трубочку, да и в торговом центре таких было много.

Когда он наконец попробовал молочный чай, его круглые миндалевидные глаза распахнулись ещё шире и засияли.

Молочный чай — вкусно!

Намного вкуснее питательных растворов из кладовой в том мире.

Шэнь Фу без всякого обучения научился сравнивать. Попивая молочный чай, он от удовольствия сощурил глаза в две тонкие щёлочки.

Увидев, что Шэнь Фу понравилось, Шэнь Цзялэ сказал: — Потом можем взять несколько стаканчиков домой, выпьем вместе с папой и мамой.

После хого Шэнь Цзялэ подумал, что это первая прогулка брата по торговому центру, и нельзя так просто её заканчивать. Он повёл его в супермаркет за закусками.

В отделе закусок они встретили двух сестёр с заметной разницей в возрасте. Младшая, совсем кроха, смотрела на старшую большими влажными глазами, прижимая к себе пачку чипсов и пытаясь взглядом убедить сестру купить ей лакомство.

Шэнь Цзялэ невольно повернулся к своему брату и подумал: если бы Шэнь Фу так же мило капризничал, он бы, наверное, действительно на свои деньги скупил всю полку.

Но Шэнь Фу, очевидно, и не думал капризничать. Поймав взгляд Шэнь Цзялэ, он удивлённо склонил голову набок. Решив, что закусок в тележке уже многовато и нужно экономить, он звонко сказал: — Брат, хватит одной пачки. Это слишком много, придётся платить.

Эти слова тут же заслужили одобрительный взгляд старшей сестры. Она посмотрела на младшую: — Ли Цзяоцзяо, посмотри на него! Какой послушный!

Ли Цзяоцзяо, которую только что сравнили не в её пользу: «…»

Она надула губы и сердито посмотрела на Шэнь Фу, этого выскочку. Она решила, что этот старший брат нарочно портит ей малину, и это очень нехорошо.

Шэнь Фу, на которого уставилось это мягкое маленькое существо, нахмурился: «?»

Однако Шэнь Цзялэ в итоге не стал убирать чипсы обратно. Он терпеливо объяснил Шэнь Фу: — У чипсов каждого цвета разный вкус. Брат хочет, чтобы ты все попробовал и выбрал, какой нравится больше всего.

Ли Цзяоцзяо тут же нашла аргумент для контратаки и, задрав подбородок, посмотрела на сестру: — Ли Лили, говорят же, вкус разный! Не могла бы ты поучиться у этого брата? Посмотри, какой он понимающий!

Ли Лили осталась ни с чем. Ей пришлось уступить сестре, положить чипсы из её рук в тележку и быстро уйти оттуда, чтобы снова не столкнуться с братьями Шэнь и не быть вынужденной купить ещё больше закусок.

...

Когда они вернулись домой с четырьмя стаканами молочного чая и большим пакетом закусок, Шэнь Шаньхай и Лань Сысы уже были дома и вместе хлопотали на кухне.

— Папа, мама, мы вернулись! Принесли вам молочный чай и закуски, — небрежно поставив всё на стол, Шэнь Цзялэ достал из кармана бумажных журавликов и позвал: — Вы же хотели посмотреть на журавликов, которых сложил Фуфу? Идите сюда.

Шэнь Фу не ожидал такого поворота событий. Он растерянно поднял голову, чувствуя необъяснимый стыд.

А затем он увидел, как родители с быстротой молнии выскочили из кухни, по пути вытерев руки о фартуки. Они осторожно взяли бумажных журавликов и обрушили на Шэнь Фу шквал беспощадной похвалы.

Они умудрились расхвалить несколько неказистых журавликов так, словно это были истребители. А Шэнь Фу, сложивший этих «инвалидов», приравнивался к конструктору истребителей и заслуживал восхищения и внимания всей семьи.

Шэнь Фу опустил голову, его уши постепенно краснели.

Хотя... похвалы папы, мамы и брата были действительно запредельно нелепыми, Шэнь Фу чувствовал, что каждое их слово шло от чистого сердца, без капли фальши.

Они действительно считали, что он, сложивший бумажных журавликов, — молодец.

Раньше, после того как способности Шэнь Фу были взяты под контроль, он иногда выходил на задания вместе с сотрудниками Бюро Изоляции.

Но каждый раз, как бы хорошо Шэнь Фу ни справлялся, какой бы большой вклад ни вносил в поимку странностей, он никогда не удостаивался от них ни слова благодарности или похвалы. Словно всё это было его обязанностью.

На самом деле он был лишь опасным Одарённым, содержащимся в Изоляторе, а не оперативником. Это не входило в его обязанности.

Но с семьёй всё было иначе.

Ему не нужно было ничего доказывать, чтобы получать много любви и снисхождения.

Насмотревшись на журавликов, Шэнь Шаньхай и Лань Сысы с улыбками вернулись на кухню, чтобы продолжить готовить, говоря, что нужно сделать побольше вкусной еды.

Лань Сысы, помогая мыть овощи, вдруг вспомнила, что купила в соседнем городе у достопримечательности сувенирное печенье с изображением знаковых мест, и громко крикнула: — Кстати, Лэлэ, у мамы в сумке новое сувенирное печенье. Если вы с Фуфу проголодались, можете взять поесть.

Услышав это, Шэнь Цзялэ подошёл к обувному шкафчику, порылся в сумке и достал жестяную коробку с печеньем. Он машинально сказал: — Ого, упаковка довольно симпатичная. Только почему-то лёгкая какая-то. Говорю же, у этих достопримечательностей вечно недовешивают...

Услышав бормотание Шэнь Цзялэ, Лань Сысы вдруг осознала, что её недоеденная странность всё ещё лежит в этой коробке. В этот момент Лань Сысы охватило страшное сожаление.

Когда родился Шэнь Цзялэ, Лань Сысы, будучи странностью, проверила его телосложение и убедилась, что он обычный человек. Поэтому более двадцати лет она скрывала от него свою истинную сущность, притворяясь обычным человеком.

Но сейчас... видя, что её прикрытие вот-вот будет раскрыто, Лань Сысы со скоростью Лю Сяна подлетела к Шэнь Цзялэ, выхватила у него коробку с печеньем, которую он собирался открыть, а затем достала из сумки другую, картонную коробку с печеньем и сунула её Шэнь Цзялэ в руки. Улыбка на её лице была немного натянутой: — В-вот эта коробка. А та — это я в сумке для перекуса держала, уже почти всё съела.

Шэнь Цзялэ ничего не заподозрил и послушно понёс печенье в гостиную.

Увидев, что Шэнь Цзялэ ничего не заподозрил, Лань Сысы вздохнула с облегчением. А затем подумала, что ей нужно быть осторожнее и не класть недоеденных странностей в коробки из-под печенья.

Кроме неё, все остальные трое в семье были обычными людьми. Если бы их ранила странность, всё было бы кончено.

«Какой ужас», — с запоздалым страхом подумала Лань Сысы.