Глава 6 (Часть 3)

Возможно, это не исцелит полностью ее душевные раны, но, по крайней мере, окажет небольшой терапевтический эффект, немного облегчит ее состояние. Большая ладонь накрыла маленькую ручку Ван Юси, вцепившуюся в воротник, намереваясь отцепить ее, а затем унести девушку из здания радиостанции. Но стоило ему слегка потянуть, как тело в его объятиях напряглось, и она начала вырываться из сна. Фан Шо остановился. Вместо того чтобы отцеплять ее руку, он стал легонько похлопывать ее по спине, снова убаюкивая.

Воспользовавшись тем, что она была беззащитна и не могла сопротивляться, Фан Шо тихо прошептал ей на ухо:

— Сиси, поедем домой со мной, хорошо?

Фан Шо думал, что Ван Юси не ответит, ведь она крепко спала и, конечно, не понимала, о чем он спрашивает, и не знала, как ему ответить. Однако до его ушей донеслось едва слышное бормотание:

— Хорошо…

Во сне, в полудреме, она услышала слова, которые больше всего жаждала услышать, и подсознательно ответила.

Дом. Дом, который принадлежал бы ей, который мог бы ее защитить. Она хотела вернуться, она должна была вернуться.

Убедившись, что она действительно спит и этот ответ был подсознательным, Фан Шо не удержался и крепче обнял хрупкую девушку в своих руках, не желая больше отпускать.

По-настоящему они встречались всего чуть больше месяца. До этого он только слышал ее голос, получал от нее поддержку, но никогда не видел ее лично.

Фан Шо задумался, сколько времени нужно, чтобы человек понял, что нашел того, с кем проведет остаток жизни? Месяц или, может быть, десятки лет?

Он не знал, но ясно понимал, что продолжительность времени, похоже, не имела для него никакого значения. Он был абсолютно уверен, что его невероятно твердое сердце уже давно определилось с тем, кто та женщина, которая будет сопровождать его до конца дней.

Это была она — та, что спала в его объятиях, крепко вцепившись в него маленькими ручками, с все еще грязным от слез лицом.

Взяв салфетку, Фан Шо с невиданной прежде нежностью вытер заплаканное личико Ван Юси, чтобы она могла спать спокойнее.

Затем, под ошеломленными взглядами других сотрудников здания, он с невероятно эффектным видом вынес свою женщину из радиостанции.

Какой должна быть реакция женщины, когда, открыв глаза, она видит перед собой спящее мужское лицо?

Первое — закричать? Второе — влепить ему пощечину? Или третье — глупо уставиться, обнимая одеяло, и продолжать лежать, разглядывая это спящее лицо?

Выбор Ван Юси, или, вернее, единственная реакция, на которую она была способна, — это третий вариант.

Она ошарашенно смотрела на спящее лицо Фан Шо, совершенно не в силах вспомнить, почему проснулась рядом с ним.

Она помнила только, что вчера вечером звонок Тан Яна пробудил ее самые глубокие страхи и печальные воспоминания, заставил задуматься о том, что будет, если Фан Шо узнает о ее секрете. Расстроенная, она закончила передачу и свернулась калачиком на стуле, плача.

А что потом? Что случилось потом? Почему, открыв глаза, она увидела Фан Шо, спящего рядом?

В ее пустой голове мгновенно воцарился хаос, такой беспорядок, что она совершенно не могла вспомнить то, что должна была помнить. Она решила, что это из-за того, что Фан Шо спит рядом, поэтому она не может думать.

Действительно, они ведь были еще на стадии «детского сада» — держались за ручки, гуляли по улицам, смотрели кино. И вдруг сразу перескочили к этапу «спать в одной постели». То, что она просто остолбенела, а не закричала, уже было большим достижением, как ей казалось.

Не желая и боясь его разбудить, Ван Юси на цыпочках выбралась из кровати, намереваясь перелезть через него и сбежать из этой незнакомой комнаты. Но ее желание не успело исполниться. Внезапно ее схватили, потянули и прижали, снова уложив на мягкую кровать, а сверху навис тот самый мужчина, который должен был спать.

Ее невинные глаза расширились до предела, маленький ротик изумленно приоткрылся. Происходящее было слишком шокирующим, ее хрупкие и нежные нервы просто не выдерживали.

— Почему так рано проснулась? — Низкий, хрипловатый после сна мужской голос вместе с горячим дыханием коснулся ее уха, окрасив его белоснежную кожу в прелестный алый цвет. — Вчера вечером не устала?

Его намерения были чисты. Он просто хотел спросить, как она могла не устать, проплакав так долго.

Но он забыл, что когда мужчина и женщина просыпаются утром в одной постели, такой вопрос может приобрести совершенно иной смысл, стать многозначительным и полным намеков.

Бум! Словно в голове взорвалась бомба. Каждый сантиметр кожи Ван Юси покрылся соблазнительным розовым румянцем, делая ее невероятно аппетитной.

И Фан Шо был первым, кто поддался этому искушению.

Перед голодным зверем, который долго ждал, положили вкуснейшее лакомство. Как заставить зверя отказаться от еды, которая уже у самого рта и которую можно попробовать, лишь раскрыв пасть?

Фан Шо подумал, что это, вероятно, невозможно. Если бы такое было возможно, то это был бы не зверь, а каменная статуя.

Сравнивать себя со зверем было не совсем правильно, но он не мог найти более подходящего слова, чтобы описать свое нынешнее состояние.

— Сиси… — Не в силах сдержать нахлынувшие чувства, он наклонился и легонько клюнул ее в приоткрытые губы, с удовлетворением наблюдая, как ее лицо покраснело еще сильнее.

Ван Юси не прикрыла рукой губы, на которые совершили внезапное нападение, а вместо этого уставилась на него потрясенным взглядом.

Фан Шо понял: она догадалась. Догадалась, что он уже выяснил, что она от него скрывала.

Как бы сильно ему ни хотелось «съесть» ее прямо сейчас, казалось, этот вопрос требовал немедленного решения. Что касается пробудившегося желания, он пока мог сдержать его силой воли.

— Хочешь мне что-нибудь сказать? — Он был высоким, с крепкими мышцами, и весил, естественно, немало. Но он не стал наваливаться на нее всем весом, хотя это было очень приятно, и ему не хотелось слезать. Однако хрупкая девушка определенно не выдержала бы его веса. Поэтому он лег на бок рядом с ней, обхватив ее талию большой рукой, не давая ей сбежать.

И ей действительно было некуда бежать.

Позади была холодная стена, впереди — высокий он. Ван Юси беспомощно оказалась зажата посередине, вынужденная подвергнуться его одностороннему допросу.