Солнечный день

Солнечный день.

Когда Гу Цы спускался по перилам, Лян Му уже вовсю болтал с Юнь Мо, атмосфера была оживлённой.

И правда, когда здесь Лян~Му~цзян~, скучно не бывает.

Кстати о прозвище Лян Му-цзян. Всё началось с того, как Лян Му представлялся: «Всем привет, ...дерево как у плотника (му-цзян)». Все были новыми одноклассниками, и Гу Цы поначалу не запомнил его имени. Он уткнулся в парту и умолял его не записывать его имя: «Лян Му-цзян? Мы же одноклассники, не записывай меня». (Хотя потом ему стало всё равно, пусть записывает). В классе на мгновение воцарилась тишина, а затем раздался взрыв хохота, перемежающийся скрипящим от злости голосом Лян Му: «Я Лян Му!!!» (Вспоминая того Сяо Ляна, который ещё не был таким вспыльчивым). В итоге, кое-кого всё равно записали за сон на уроке.

С тех пор этот возглас «Лян Му-цзян» всегда можно было услышать где угодно, даже в довольно серьёзных ситуациях... (Похоже, это стало заразным).

Сам Лян Му-цзян заявил, что воспринял это нормально.

— Сестрёнка, ты даже не представляешь, насколько популярен Янь Цзю. Наши милые девочки из школы наперебой признаются ему в любви. Стоило лишь мельком увидеть его в день поступления, как они уже решили, что это судьба...

— Я помню, как ты, только увидев Янь Цзю, сказал: «Чёрт, это что, парень?» — Гу Цы сел рядом с ним, взял свою чашку и отпил. — Вот же, Лян Му, ты что, пил из моей чашки? — Он покачал её. — Почему так мало?

— Он не пил из твоей, — добавил Сун Хуэй. Он неторопливо отпил цветочный чай, который ему только что дала Юнь Мо. — Просто случайно опрокинул большую часть.

Гу Цы чуть не выплюнул чай. — Да пошёл ты, Лян Му! Потом с тебя как минимум 20!

Лян Му виновато отодвинулся в сторону и тихо взвизгнул: — Не подставляйте меня! И не очерняйте мой светлый образ!

Юнь Мо смотрела на их смех и шутки и чувствовала, что, находясь рядом с молодёжью, сама становится моложе.

— Разве моя популярность — это что-то необычное? Недавно ведь одна девушка даже домой приходила? — Янь Цзю спустился по лестнице, принёс из кухни две чашки и одну, с облачным рисунком, протянул Юнь Мо.

— Вода с коричневым сахаром, чтобы не простудиться.

Юнь Мо с улыбкой приняла чашку. — Да, поэтому я и не против, чтобы ты встречался с кем-нибудь. — Она озорно подмигнула. — Мне очень любопытно, какой будет моя будущая невестка.

Янь Цзю выбрал маленький диванчик, сел и засмеялся: — Когда я ходил в детский сад, кто-то даже говорил, что хочет, чтобы я стал его женой.

Юнь Мо тоже засмеялась: — Как хочешь, мой сладкий.

— Иии... — Янь Цзю протянул руку. — Давай сюда воду с сахаром, она даже такая сладкая не заткнёт тебе рот?

Юнь Мо рассмеялась: — Ладно-ладно, мой малыш Цзюцзю.

Янь Цзю тут же взъерошился: — Ты такая надоедливая!!! Кто тебе малыш, сентиментальный тип.

Гу Цы подпёр голову рукой и задумался. Ему показалось, что Юнь Мо и Янь Цзю, как ни посмотри, похожи на улыбающегося кролика и холодного кота. (Ещё одно название для книги, спасибо, Сяо Гу).

Дождь постепенно стих. Свежий запах неудержимо хлынул в комнату, когда Юнь Мо открыла плотно закрытое окно. Янь Цзю посмотрел в окно и увидел, что в саду расцвёл жасмин. Прозрачные дождевые капли сверкали на нём, очень красиво.

Этот парень, обычно такой избалованный, после дождя вдруг сам раскрылся. Вот уж действительно.

Гу Цы и двое других встали, чтобы попрощаться с Юнь Мо. Янь Цзю смотрел, как их фигуры исчезают у переулка, словно это был развеявшийся сон.

Возможно, только мох под карнизом молчаливо свидетельствовал об их приходе.

Янь Цзю сказал что-то Юнь Мо и поднялся наверх с чашкой. Он посмотрел на всё ещё туманное солнце в небе и вдруг вспомнил Гу Цы.

Впервые он увидел его в день поступления. Даже самое яркое солнце не могло сравниться с сиянием этого юноши.

В отличие от холодности Янь Цзю, у Гу Цы были выразительные брови и глаза, слегка приподнятые кверху, наполненные солнечным светом. Тонкие губы, прямой нос — он от природы выглядел как человек страстный. До перевода Янь Цзю он был тайным солнцем в сердцах бесчисленных людей.

Только вот солнце никогда ни для кого не останавливается.

А потом — под карнизом.

Юноша небрежно прислонился к дверному косяку и сквозь пелену дождя спокойно смотрел на него. Так легко и безразлично, как дождь, словно ему ни до чего нет дела.

Юноша был беспечным и свободным, совершенно не таким, как он сам.

Думая об этом, он искоса взглянул под окно. Ага, никого нет. Он открыл окно и вылил имбирный чай. Он подумал: "За восходящее солнце".

— Янь Цзю! — Юнь Мо, держа лейку и уперев руки в боки, сердито воскликнула: — Ты знаешь, как сказать мне не простужаться, а сам о своём здоровье не заботишься. Идёт такой сильный дождь, а ты не пьёшь имбирный чай. Не вздумай потом хныкать передо мной, если у тебя поднимется температура.

Янь Цзю лениво ответил: — Ох. — Он увидел, что в углу сада расцвели посаженные прошлой зимой анютины глазки. Они росли кучкой, создавая оживлённую картину.

Юнь Мо уже давно ушла, рассерженная. Янь Цзю, подперев голову рукой, почувствовал скуку. Облака тоже были ленивыми, и его клонило в сон.

В дверь вдруг постучали. Янь Цзю равнодушно сказал: — Войдите, — и опустил голову, играя пальцами.

Дверь распахнулась не очень нежно. Юнь Мо, стараясь сохранять строгое выражение лица, поставила чашку имбирного чая перед Янь Цзю. Увидев сонливость в уголках его глаз, она наконец смягчилась: — Быстро пей, сестре нужно помыть чашку!

Янь Цзю беспомощно улыбнулся: — Ладно-ладно.