Глава 7 (Часть 2)

Кровать стоила дороже, чем он сам. У Хуай не мог понять, зависть это или ревность.

Синь Чжоу ушёл, закончив показывать комнату.

У Хуай торжественно и серьёзно сидел на кровати, боясь как-либо её обидеть.

Он вдруг вспомнил, что теперь он ассистент Синь Чжоу. Синь Чжоу сказал, что работа ассистента — служить ему.

У Хуай подумал о значении слова «служить» — заботиться о жизни Синь Чжоу.

Как нужно заботиться?

У Хуай никогда ни о ком не заботился, но предположил, что это, наверное, означает проявлять тщательную заботу в повседневной жизни.

С мыслями о заботе о Синь Чжоу он постучал в его дверь.

— Входи.

У Хуай толкнул дверь и заглянул внутрь. Синь Чжоу сидел на кровати, небрежно листая книгу. Увидев вошедшего У Хуая, он спросил его: — Зачем пришёл?

У Хуай нервно сглотнул. Даже сейчас, видя Синь Чжоу, он всё ещё чувствовал некоторую робость.

Он закрыл глаза, собрался с духом и выпалил: — Я пришёл служить тебе?

Служить?

Что тут служить посреди ночи?

Синь Чжоу взглянул на У Хуая, чья одежда была не совсем в порядке, и у него тут же возникли дурные ассоциации.

Он в ужасе выпалил, не подумав: — Ты хочешь... служить мне ночью?

Не стоит винить Синь Чжоу за такие мысли. Когда кто-то приходит посреди ночи и говорит, что хочет "служить", никому в голову не придёт ничего пристойного.

Кто научил У Хуая этому вздору?

Он тут же с каменным лицом отчитал У Хуая: — Предупреждаю, отбрось эти кривые мысли. Если ты действительно сделаешь это, мы больше не будем друзьями.

У Хуай не ожидал, что простое желание сделать Синь Чжоу массаж приведёт к потере этого друга. Он мгновенно запаниковал: — Н-не служить ночью. Ты же сказал, что моя работа, это, это служить тебе?

Синь Чжоу вздохнул с облегчением. Главное, чтобы это не было чем-то неподобающим.

Он нахмурился и спросил У Хуая: — Как ты собираешься служить?

У Хуай опустил голову: — Я пришёл сделать тебе м-массаж.

Синь Чжоу сел на край кровати. У Хуай встал на колени позади него и положил руки на плечи Синь Чжоу.

Он массировал плечи Синь Чжоу руками, но почему-то Синь Чжоу выглядел более напряжённым, чем обычно.

Синь Чжоу очень жалел. Он подумал, что не стоило пускать У Хуая, чтобы тот делал ему массаж.

Тонкие пальцы скользили по плечам Синь Чжоу. У У Хуая не было много сил, и слабое нажатие ощущалось не как массаж, а скорее как... соблазн.

Синь Чжоу невольно напряг плечи, чтобы сопротивляться стимулирующему чувству, вызванному этим "соблазном".

У Хуай, всё ещё позади него, спросил своим особенным мягким и нежным голосом: — Удобно?

Это ещё больше усиливало ощущение, будто его склоняют к преступлению.

Синь Чжоу закрыл глаза и мысленно повторял успокаивающую мантру, стараясь подавить зуд, вызванный лёгкими прикосновениями.

У Хуай старательно делал Синь Чжоу массаж, совершенно не подозревая, о чём тот думает.

У Хуай чувствовал, что плечи Синь Чжоу широкие и крепкие, и один только их вид вселял в него ни с чем не сравнимое чувство безопасности.

Он поджал губы, ощущая доверие к Синь Чжоу в своём сердце.

Он понял, что всего за два дня он стал безмерно доверять Синь Чжоу.

Хотя Синь Чжоу казался очень суровым по отношению к нему, У Хуай просто знал, что Синь Чжоу — очень, очень хороший человек.

Глядя на спину Синь Чжоу, он чувствовал некоторую привязанность.

Незаметно атмосфера становилась всё более густой, сердцебиение обоих учащалось. У Хуай вдруг почувствовал, что его лицо горит.

Он поднял руку и помахал ею перед лицом.

На грани потери контроля Синь Чжоу остановил руку У Хуая, которая собиралась продолжить массаж.

Он намеренно понизил голос, чтобы скрыть своё волнение: — Массаж был совсем плохой, в следующий раз не делай.

Сердце У Хуая тут же похолодело.

Значит, ему не понравилось?

У Хуай уныло ответил Синь Чжоу: — Хорошо.

У Хуай посмотрел на свои руки, затем взглянул на Синь Чжоу и, наконец, убрал руки за спину.

Если ему не понравилось, он больше не будет делать массаж.

У Хуай грустно подумал.

В тот момент, когда У Хуай опустил руки, Синь Чжоу наконец расслабился. От этого массажа он весь вспотел, никогда ещё он не чувствовал себя таким уставшим.

В этой застывшей атмосфере у него чуть не возникла физиологическая реакция, и он почувствовал себя извращенцем.

Он, немного смущённый, велел У Хуаю выйти.

У Хуай послушно выполнил.

Когда У Хуай уже собирался открыть дверь, Синь Чжоу взглянул на него, увидел его одинокое выражение лица с плотно сжатыми губами, и его сердце вдруг снова смягчилось.

Не слишком ли он был суров с У Хуаем?

Сегодняшний массаж изначально не был его виной, а он ещё и грубо велел ему уйти.

Он неловко окликнул У Хуая: — Подожди.

У Хуай повернулся, ничего не сказал, только смотрел на него своими оленьими глазами.

Синь Чжоу неестественно отвёл взгляд. Откашлявшись, он объяснил: — Ты очень хорошо массировал только что, просто я не очень привык к таким близким прикосновениям.

У Хуай снова посмотрел на свои руки, а затем сказал: — Хорошо.

Сразу было видно, что он считает, что Синь Чжоу врёт.

Он просто очень плохо массировал.

Синь Чжоу, увидев, что У Хуай ему не верит, тут же разозлился от смущения: — Я сказал, что ты хорошо массировал, значит, ты хорошо массировал! Не смей больше так формально отвечать "хорошо, хорошо"!

У Хуай опустил голову, затем робко поднял глаза и взглянул на Синь Чжоу.

Ему вдруг стало так обидно. Почему Синь Чжоу всегда так суров с ним?

Возможно, из-за того, что в эти два дня Синь Чжоу позволял ему больше, У Хуай вдруг осмелился спросить:

— Ты можешь не быть со мной таким суровым?