Глава тринадцатая

В тот день на самом деле не было никаких предзнаменований. Калудия немного простудился, у него болела голова, и ему не хотелось двигаться.

Поэтому, когда Дидье днем пошел в детский дом навестить Камю, он не взял его с собой.

— Я пойду к Камю, а когда вернусь, уберусь в комнате. Ты пока позаботься о себе, — перед уходом Дидье поставил на индукционную плиту тушиться питательный и легкоусвояемый бульон и настаивал, чтобы Калудия его выпил.

Калудия принял лекарство, поспал, а проснувшись, выпил суп, который приготовил для него Дидье.

Голова больше не болела, и простуда, казалось, почти прошла. Поэтому, вымыв посуду, он вспомнил, что Дидье перед уходом сказал, что уберется в комнате, когда вернется.

Нельзя же только есть и ничего не делать, верно? Калудия решил убраться сам.

Пол убирал робот-пылесос, Калудии оставалось только протереть пыль, и задача была практически выполнена.

Однако на этот раз он случайно обнаружил, что единственная комната, где хранились разные вещи, не была заперта.

Странно, раньше она всегда была заперта. Стоит ли туда заходить и прибираться?

Самым разумным поступком в этот момент было бы схватить маленького робота и быстро уйти оттуда, но Калудия слегка приоткрыл дверь, впустил туда робота, а затем вошел сам.

Сама жизнь похожа на коварный лабиринт, в котором невозможно разобраться.

Казалось бы, череда случайных совпадений, без всякой логики, но на самом деле каждый поворот и развилка уже заранее спланированы. Где остановиться, где повернуть — как бы ты ни сопротивлялся, в конце концов ты пойдешь по предначертанной траектории, и управляет всем этим наше сердце, а не сами события.

Есть только разница между тем, чтобы прийти раньше или позже.

Комната Дидье для хранения вещей, конечно, не была окровавленной комнаткой Синей Бороды. В ней действительно просто хранились разные вещи.

Калудия разбирал этот беспорядок, вытирал пыль, а затем наконец понял, откуда взялось то смутное чувство несоответствия, которое он испытывал раньше —

В доме Дидье не было его прошлого.

Да, дом человека, живущего в одиночестве, может быть опрятным или захламленным, но по нему легко можно увидеть следы его прошлой жизни.

Может быть, это несколько старых книг, прочитанных в студенческие годы и небрежно поставленных на полку, может быть, фотографии с прогулок с друзьями, или, может быть, альбом выпускника университета, пылящийся в углу... Это слишком странно. Кладовка была последним уголком, но даже здесь не было ничего, связанного с прошлой жизнью Дидье, ни единой вещи.

Дидье был таким человеком, словно рожденным для магии. Он любил жизнь, содержал дом в идеальном порядке, но все это появилось после того, как он обрел статус "мага".

Почему?

Тот период времени не мог быть пустым. Что произошло?

Семя сомнения, однажды посеянное, не засохнет легко.

Оно спрячется в почве уголка души, будет подтачивать прежнее, казавшееся нерушимым доверие, а затем неожиданно разрушит все до основания.

— Маниготт, помоги мне... — Калудия закрыл дверь кладовки. Он не был таким беззаботным, как казалось со стороны, и набрал личный номер Маниготта. — Проверь настоящие данные Дидье, не те, что в интернете.

Мне нужно знать, где он учился раньше, какие у него семейные отношения, есть ли друзья... Как можно скорее...

С грохотом открылась дверь в параллельный мир, и жизнь разделилась на две дороги: одна полна цветов и солнечного света, где он беззаботно лежит на диване, смотрит телевизор и ест свежеиспеченный Баумкухен Дидье, постепенно забывая все, что связано с подозрениями в преступлениях мага, а затем увольняется с работы и беззаветно сопровождает Дидье до старости, становясь его неразлучным помощником и возлюбленным; другая же полна тьмы, где он срывает яркую оболочку и с подозрением разгадывает ложь, скрывающуюся за ней. И в этот момент Калудия стоял на перекрестке и, не оглядываясь, пошел по второй дороге.

Когда он набрал личный номер Маниготта, а не напрямую сообщил начальнику, у него уже было смутное предчувствие.

Дидье был не так безобиден, как он думал раньше.

...Ему нужно было немного времени, чтобы разобраться в своей позиции. Конечно, это произойдет после того, как он полностью выяснит правду.