Глава 4. Замена (Часть 2)

Старик всё так же усердно расхваливал других мальчиков, но мысли Ци Яна застыли на последней части, которую он прочитал: подготовка в качестве резервистов военного училища в независимом учреждении… Независимое учреждение? Ци Ян снова отвлёкся. Что за независимое учреждение?

Когда Ци Ян пришёл в себя, начальник уже привёл его на взлётную площадку. Там же оказался и Лу Янь.

Ци Ян издалека узнал его по спине: простая белая рубашка и чёрные брюки, ремень стягивал его фигуру в перевёрнутый треугольник. Было ясно, что его притащили на «смотрины», даже не дав успеть на утреннюю тренировку.

Ци Ян некоторое время смотрел на его спину. Словно почувствовав приклеенный к себе взгляд, Лу Янь обернулся и их взгляды встретились.

Ци Ян смущённо отвёл взгляд и уставился на тёмно-зелёную площадку, погрузившись в свои мысли. Его начальник всё ещё что-то бормотал и тараторил, но Ци Ян совершенно его не слушал.

Нет ничего более неловкого, чем столкнуться с бывшим парнем на смотринах. Ци Ян про себя ругал этих двух сующих нос не в своё дело стариков. Два дня с ними отнимали больше лет жизни, чем две недели на передовой.

Если уж телу и духу суждено страдать, то нельзя ли удвоить эту боль и отдать её этим двум безмозглым начальникам?

Он думал об этом беспорядочно и вдруг не мог понять, стоили ли того эти пять лет расставаний и примирений с Лу Янем.

Ему было больно, но продолжать жить с ним такой бурной и одновременно вялой жизнью тоже было больно. В одно мгновение он словно вернулся в ту ночь в пустыне, когда принял решение. Думая об этом, он почувствовал, что его решимость, кажется, не так уж и крепка.

Привычка — ужасная вещь. Кажется, ей всё равно, что ты ешь, что пьёшь, о чём думаешь, но на самом деле всё, что ты ешь, пьёшь, думаешь и хочешь, определяется ею.

Он так привык к Лу Яню, что даже не думал, что сможет расстаться с кем-то ещё.

Ветер трепал его волосы, в ушах шумело. На площадку приземлялся транспортный самолёт.

Взгляд Ци Яна опускался вслед за траекторией транспортного самолёта. Он не осмелился снова взглянуть на Лу Яня и не знал, видел ли тот его жалкий вид. Он не мог быть уверен и не имел смелости даже взглянуть в ту сторону.

После того как самолёт остановился, ответственные за часовых и проводников вместе подошли вперёд. По их виду совершенно нельзя было сказать, что вчера они устраивали разборки.

Новички один за другим выходили из гудящего «рта» самолёта с багажом, выстраиваясь в очередь. Они были в сине-белой форме. Белая форма, как у Лу Яня, но без погон, обозначающих звание. Синяя форма была у проводников, они выглядели немного меньше, и среди них было немало молодых девушек с хвостами.

Новички явно не ожидали, что их встретит сам начальник, а не придётся самим идти докладываться. Они стояли перед ними ошеломлённые, по двое-трое, без строя.

Спустя два дня Ци Ян снова стоял рядом с Лу Янем. Краем глаза он увидел блик от металлической пряжки на погоне Лу Яня, словно предупреждение от его бывшего парня.

Большинство из этих людей уже успели пообщаться во время долгого перелёта, особенно девушки. И часовые, и проводники стояли вместе, время от времени поднимая головы, а затем прикрывая рты и перешёптываясь.

Милые люди. Бессвязно подумал Ци Ян.

Хотя его сексуальная ориентация не предполагала интереса к женщинам, благодаря его спокойному и ненавязчивому общению, многие женщины охотно становились его друзьями.

Иногда Ци Ян не понимал тем, о которых они говорили. Он просто тихо сидел и слушал, время от времени кивая и поддакивая. В основном они всё же говорили о работе.

Девушки, разговаривая с ним, подходили очень близко — это было признаком доверия. Иногда они даже брали его под руку и шептали ему на ухо.

Раньше у Лу Яня были некоторые возражения по этому поводу. Он ничего не говорил, просто подходил прямо к Ци Яню и обнимал его. В такие моменты девушки, окружавшие Ци Яна, расходились, хихикая и подмигивая им.

Расстояние между мужчинами всегда было относительно большим, и их группы были чётко разделены.

Часовые в основном разговаривали с часовыми, стоя на расстоянии одного-двух человек друг от друга. Проводники тоже. Как правило, у них было более сильное и неприкосновенное чувство личного пространства, чем у женщин, и стояли они более прямо, особенно перед начальством.

Но в целом всё равно можно было различить их маленькие группы: кто с кем хорошо ладит, кто с кем не может нормально общаться. Обычно результат проявлялся уже после одного-двух раундов разговора. А транспортный самолёт летел уже больше десяти часов, за это время кто-то, возможно, уже узнал историю любви родителей своего соседа по месту, а кто-то ещё даже не знал, как зовут человека рядом.

Но среди всех был только один человек, который был изолирован от мужчин и женщин, часовых и проводников, и даже от встречающих и начальников.

Пока Ци Ян всё ещё рассеянно смотрел на девичьи хвосты, чей-то взгляд крепко зафиксировался на нём.

У него были очень короткие волосы, почти видна кожа головы. Линия челюсти имела характерную для молодых людей округлость, но по костной структуре переносицы нетрудно было понять, что в будущем у него будет острый подбородок.

Скулы у него были невысокие, средняя часть лица не длинная, а нижняя губа немного полнее верхней.

Хотя внешность у него была скорее мягкая для мужчины, он всегда создавал впечатление человека с убийственным взглядом.

Он, кажется, был немного удивлён появлением Ци Яна, или, по крайней мере, должен был его знать.

Лу Янь повернулся к Ци Яну, который всё ещё пристально смотрел на девушек, и с оттенком насмешки сказал:

— Что, после расставания со мной у тебя даже пол, который тебе нравится, изменился?

Услышав это, Ци Ян с недоверием поднял на него глаза, слегка приоткрыв рот, и выглядел не очень сообразительным.

Лу Янь продолжил:

— Не принимай близко к сердцу. Хотя мы расстались, всё-таки мы товарищи по оружию, и возможностей для сотрудничества ещё будет много.

Его взгляд был нежным, без малейшего намёка на упрёк.

— Постарайся понемногу привыкнуть, хорошо, Ци Ян?

Ци Ян тихонько промычал в ответ, но в глазах его появилась сильная влага.

Он был настолько спокоен, что Ци Яну казалось, будто озеро в его сердце — всего лишь стоячая вода без единой ряби.