Глава 11. Приняла ванну и превратилась в невероятную красавицу

Однако, похоже, он еще не совсем привык к тому, что Му Линкун, приняв ванну, превратилась в невероятную красавицу. Его большие, любопытные глаза беспокойно бегали, словно он хотел что-то спросить, но не решался.

— Твое мастерство боевых искусств!

Она взяла маньтоу, но не спешила подносить его ко рту. Му Линкун искоса взглянула на Сяо Чжу.

— Маленький монах...

— Сяо Чжу, — тихо возразил он, словно это его очень волновало.

— Хорошо... Сяо Чжу, сколько тебе лет? Четырнадцать? Или пятнадцать? Чем старые монахи из монастыря Шаолинь тебя кормили? Каждый день редкими духовными лекарствами и великими тонизирующими пилюлями в качестве закусок? Твое мастерство боевых искусств просто пугающе высоко!

Раньше она считала себя гением, за дюжину лет достигнув того, на что другим требовалось двадцать с лишним. Но по сравнению с Сяо Чжу все это блекло, словно растворяясь в небытии, и даже не давало повода для гордости.

— Я... на самом деле мне уже двадцать семь лет.

Он уткнулся головой в грудь, оставив видимой только свою гладкую бритую голову, так что нельзя было разглядеть его выражение лица.

Короткая щетина, словно только что проклюнувшиеся ростки, делала его прежде сияющую голову не такой броской, и на ней не было следов от прижигания. Форма черепа была идеальной.

Му Линкун лишь на мгновение замерла, а затем не удержалась и расхохоталась, наклонившись вперед. Она протянула изящную руку и ущипнула Сяо Чжу за нежную розовую щеку.

— Неужели ты тоже носишь мягкую кожаную маску? Ха-ха-ха, если ты в таком виде выглядишь на двадцать семь, то мне, наверное, стоит говорить, что мне тридцать!

Она засмеялась, и Сяо Чжу тоже поднял голову, внезапно расплывшись в сияющей, безгранично радостной улыбке.

— Айя, даже так тебя не обмануть, Линкун, ты такая умная!

— Разве монахи не говорят, что не лгут? Ты целыми днями думаешь о том, что спасти одну жизнь лучше, чем построить семиуровневую пагоду, но совершенно не обращаешь внимания на нарушение других заповедей. Старого монаха рядом нет, и маленький монах становится чрезвычайно дерзким, делая что угодно?