Атмосфера... атмосфера мгновенно стала ледяной.
Чэн Ан увидела, что собеседник поджал губы и молчит, и подумала, что он не понял её слов.
Она задумалась. Действительно, хотя Се Чжань и не хотел этого брака, говорить о расторжении в брачную ночь — это уж слишком не уважительно к нему.
...Хотя у Чэн Ан не было хорошей привычки щадить чувства людей, по отношению к этому будущему Владыке всех живых существ она всё же решила быть благоразумной.
Поэтому она кашлянула: — Старший молодой господин, смотрите, я, Чэн Ан, не знаю ни единого иероглифа, говорю грубо, веду себя неприлично.
В поэзии и книгах я полный невежда, а в искусствах — ни в чём не преуспела.
Она ничуть не стесняясь унижала себя: — Я знаю, что у вас нет никаких мыслей обо мне, и я вам не пара. Давайте разойдёмся по-хорошему и вовремя остановимся.
Вы ведь не обижаетесь, что это я настояла на этом браке?
— ...Кто сказал?
Услышав её слова, глаза Се Чжаня стали тёмными и холодными до ужаса, как бездонный, чёрный и холодный туннель.
— Все в городе Гупин так говорят. Ох, кроме Хун Юй и вашей матери.
Чэн Ан, казалось, совершенно не заметила, что его настроение изменилось. Сидя на красном стуле, она небрежно обняла себя руками и с ожиданием в голосе спросила: — В общем, это всё мелочи. Что вы думаете насчёт расторжения брака?
Се Чжань не ответил, его брови медленно сошлись. В воздухе снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра снаружи.
Все... так говорят?
Он как-то не замечал.
Увидев, что Се Чжань долго не отвечает, Чэн Ан про себя цокнула.
Не будь таким деревянным, Божественный Владыка.
Этот брак должен быть расторгнут!
Она закатила глаза.
Сейчас Се Чжань всего лишь смертный. Если она не воспользуется моментом, чтобы что-то сделать, потом у неё не будет шанса.
Не успела она снова открыть рот, как почувствовала пустоту в животе, и из её желудка раздался громкий звук "Гулё".
...
Вот так. Всё напряжение, которое она только что создала, исчезло.
Чэн Ан безэмоционально подняла голову и увидела, как Се Чжань медленно произнёс. Хотя тон был совершенно обычным, она уловила в нём намёк на усмешку.
— Проголодалась?
— ...Ха.
Не твоё дело.
Может, ей просто умереть и стать призраком?
— Ты сегодня ничего не ела, было бы странно, если бы не проголодалась.
Чэн Ан считала себя очень толстокожей и тут же легкомысленно ответила: — Старший молодой господин Се, поскорее напишите соглашение о расторжении брака. Как только мы закончим с делами, я смогу пойти поесть, верно?
— ...
— Чэн Ан, перестань дурачиться.
Глаза, в которых только что появилось немного тепла, снова постепенно похолодели.
Хотя голос Се Чжаня всё ещё был низким и мягким, его аура была довольно недоброжелательной.
Свеча почти догорела, комната была залита тусклым жёлтым светом. Он протянул руку и снова зажёг новую свадебную свечу. Под тёплым жёлтым светом в его бровях и глазах таилась глубокая тьма.
— Кто с тобой дурачится?
Услышав это, Чэн Ан дёрнула уголком губ: — Будущая хозяйка Резиденции генерала Чжэньнань не может быть деревенской девчонкой, не знающей ни единого иероглифа.
Се Чжань взглянул на неё и небрежно сказал: — Пойдёшь учиться.
Если будет время, я могу тебя научить.
Чэн Ан знала, что у Се Чжаня сильный почерк, он действительно прекрасно писал. Всё, что выходило из-под его пера, независимо от того, что это было, могло быть продано в мире бессмертных за баснословную цену.
— ...
Чэн Ан нахмурила брови.
Тогда он так не говорил.
— Нет.
Я не собираюсь учиться, расторгнуть брак гораздо проще.
При жизни она действительно мало знала иероглифов, но после смерти, за такое долгое время, она успела многому научиться.
Теперь, если бы она стала писать, её почерк был бы уже сформирован, что могло вызвать подозрения без всякой причины.
Её настороженный и решительный тон заставил Се Чжаня нахмуриться: — Это дело...
— Эй, подождите.
Чэн Ан прервала его слова.
— Ничего, я не тороплюсь, Старший молодой господин, вы пока подумайте, не спешите отказывать.
Она знала, что он собирался сказать: — Можно поговорить об этом через несколько дней.
Понимая Се Чжаня, Чэн Ан знала, что если он не согласился сразу, то уже не согласится.
Успокоившись и обдумав всё за это мгновение, она тоже пришла в себя.
Это она поторопилась.
В конце концов, сейчас они только что прошли церемонию. Если бы они развелись прямо в эту ночь, это было бы пощёчиной для Главной госпожи Се.
Чэн Ан тихо вздохнула про себя.
Хотя в этом огромном поместье почти никто не любил Чэн Ан, Главная госпожа Се относилась к ней искренне хорошо.
Настолько хорошо... что иногда её отношение к ней было даже ближе, чем к её родному сыну, Се Чжаню.
...
Вспомнив эту добродушную женщину, Чэн Ан тихо вздохнула.
Что ж.
Лучше через несколько дней найти другую причину.
Наверное, Се Чжань думает так же.
— ...
Се Чжань понял мысли Чэн Ан. Рука, которая собиралась смахнуть сухофрукты с постели, замерла, и его взгляд стал глубже.
— Тогда, пока вы думаете, я пойду?
Се Чжань увидел, как она встала и направилась к занавеске, и нахмурился: — Куда ты идёшь?
— Иду спать снаружи.
Она с недоумением обернулась, уголки её глаз были слегка приподняты. Она не улыбалась, но казалось, что в её глазах есть улыбка. Она ответила так, будто говорила о чём-то давно условленном:
— Заодно найду что-нибудь поесть.
В прошлой жизни, когда она была ещё жива, всякий раз, когда Се Чжань был в поместье, они спали в разных флигелях. Сначала Главная госпожа Се немного ругала Се Чжаня, но со временем смирилась.
Тогда она, не знаю, с чего сошла с ума, любила Се Чжаня. Однажды посреди ночи она взяла одеяло и забралась в его постель, но он обругал её и выгнал.
Позже она услышала, как слуги рассказывали, что Се Чжань так отзывался об этом браке: — Она просто украшение, которое мне дала мать. Пусть стоит там, где стоит, и всё.
...
...
Тьфу!
Сейчас, вспоминая это, она злилась.
Чэн Ан про себя выругалась, обернулась, потащила подол свадебного платья и, ступая в вышитых туфлях, направилась к выходу.
— ...
Се Чжань никак не ожидал, что в этот раз его самого бросят в брачной комнате.
Он наконец не выдержал и схватил Чэн Ан: — Чэн Ан, мы только что прошли церемонию три часа назад.
— Се Чжань, у тебя с головой... всё в порядке?
Чэн Ан обернулась и, наконец, не сдержавшись, посмотрела на него странным, невыразимым взглядом: — Я, конечно, знаю, что три часа назад твоя мать заставила тебя пройти церемонию.
Не дожидаясь ответа Се Чжаня, она продолжила с недоумением: — Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Неужели мне нужно три раза поклониться тебе?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|