Глава 13 (Часть 2)

— Я понимаю, но… это просто чувство… — Хейнрих сделал паузу и тихо произнес: — Мне показалось.

— Способность признавать свои ошибки — ценное качество, — беспристрастно заметил Биань.

Однако эти слова задели за больное. Рана, безжалостно раскрытая Эдной, снова начала кровоточить. Хейнрих помолчал, а затем тихо спросил:

— Биань…

— Да, Ваше Величество.

— С точки зрения искусственного интеллекта… Я поступил неправильно в битве за крепость на Венере?

За свою жизнь император участвовал во множестве сражений. Многие его боевые товарищи погибли у него на глазах, не успев сказать ни слова. Вначале он часто сомневался в себе: стоила ли эта жертва того? Не совершил ли он ошибку? Но по мере того, как война разгоралась, а Альянс все больше погряз в коррупции, он понял, что у него нет выбора.

Не он начал эту эпоху, это эпоха выбрала его.

Любые его колебания и слабости привели бы к еще большим жертвам, кровопролитие никогда бы не закончилось.

Война между Альянсом и Империей длилась почти сто лет. Первые восемьдесят лет Альянс теснил Империю, пока битва за крепость на Венере не переломила ход войны, став поворотным моментом в истории Альянса.

В том сражении обе армии попали в солнечную бурю, которая случается раз в столетие. У них не было времени отступить. Когда миллионы солдат оказались на грани гибели, Силия один встал на пути бури. «Копье Нирваны», оружие 4S-класса, работало на пределе мощности. В последний момент Силия активировал нейтрализующий слой, пробив брешь в пространстве-времени и дав обеим армиям 12 секунд, чтобы уйти в пятимерное пространство.

Эти 12 секунд спасли миллионы жизней. Хейнрих никогда не забудет этот момент: разрушительный поток частиц приближался, словно судный день, а «Феникс» медленно таял в ослепительном свете, превращаясь в огненный шар.

Это был самый яркий и грандиозный фейерверк в истории Альянса.

В тот момент Хейнрих знал, что Силия обречен, но все же приказал своим войскам отступать.

Никто не видел слез императора, его отчаяния. Выйдя из пятимерного пространства, он приказал армии: «Разворачиваемся и атакуем! Уничтожить деморализованные войска Альянса!»

— Ваше решение было верным, Ваше Величество, — спокойно сказал Биань. — Во-первых, вы пилотировали меня, мех A-класса, и даже если бы вы бросились на помощь, это ничего бы не изменило. Во-вторых, если бы вы не отступили в пятимерное пространство, все бы погибли.

Но Хейнрих молчал.

Та битва навсегда изменила ход войны. Имперская армия, сохранившая боевой порядок, атаковала деморализованные войска Альянса, уничтожив десятки тысяч кораблей и прорвавшись к флагману.

Если бы они уничтожили флагман, победа была бы безоговорочной. От армии Альянса не осталось бы и следа. Но ни один имперский корабль не выстрелил по флагману.

Потому что он тащил за собой обломки «Феникса».

Это был один из немногих случаев, когда чувства взяли верх над разумом Хейнриха. Когда исход битвы был предрешен, он приказал армии прекратить огонь и отдал честь флагману, который, таща за собой обугленные останки «Феникса», медленно исчезал в космической дали.

Он был рад, что временный командующий Альянса, генерал Карьян из Лучезарного Легиона, был человеком рассудительным. Если бы тот приказал флагману атаковать, тело маршала Силии было бы уничтожено, и его не смогли бы похоронить на родине.

Хейнрих почти не помнил, как прошли следующие несколько дней. Он заперся в своей комнате, не спал ночами, смотрел в потолок, теряя счет времени. Если бы кто-то напал на него с ножом, он бы, наверное, просто сидел и ждал смерти.

Через неделю Аарон ворвался в его комнату, настолько взволнованный, что не мог говорить связно:

— Скорее включай новости! Хейнрих! Маршал… он жив! Он не умер!

Маршал Силия был жив.

Хотя вся Империя была в шоке, а многие считали это фальшивкой, последующие события подтвердили: он действительно был жив.

— Альянс никогда не забудет тех, кто отдал за него свои жизни. А мы, те, кто выжил, будем продолжать бороться за свободу и идеалы, храня память о павших.

По телевизору показывали Силию. Бледный, в черном костюме, с холодным и суровым лицом, он шел сквозь толпу журналистов, держа в руках белые хризантемы, и направлялся к мемориалу павшим воинам.

Хейнрих был ошеломлен. Он стоял перед экраном, не в силах пошевелиться. Радость и горе смешались в его душе, превратившись в темную волну, которая захлестнула его с головой.

Битва за крепость на Венере стала поворотным моментом в войне. Из-за поражения Силия подвергся критике со стороны Совета и был отстранен от командования на двенадцать лет. Империя воспользовалась этим, захватила Белую Цаплю в системе Близнецов, создала там свою базу и, объединив под своим командованием соседние звездные системы, быстро набрала силу.

Совет Альянса, наконец избавившись от Силии, начал стремительно терять власть. В стране царил хаос, каждый день приходили новости о том, что та или иная провинция объявила о своей независимости. Раздираемый внутренними противоречиями, Совет не мог ничего противопоставить Империи. Попытки вернуть утраченные территории заканчивались провалом, истощая ресурсы и вызывая недовольство народа.

К счастью, это продолжалось недолго.

Зимой девяносто второго года Великой Галактической войны Империя захватила систему Близнецов, достигнув пика своего могущества.

В том же году император Хейнрих лично возглавил армию и выступил против войск Альянса в туманности М12 в созвездии Змееносца.

В этой битве все должно было решиться. И для Хейнриха, с его тайными надеждами, и для Силии, который после долгого перерыва вернулся к командованию. Они оба шли к своему финалу.

— Ваше Величество, — бесстрастно произнес Биань. — Позвольте заметить, что вы и маршал Силия — разные люди.

В кабине воцарилась тишина. Хейнрих посмотрел на него.

— Маршал был настоящим воином, а вы — великий политик. У вас разная ответственность перед историей. Поэтому ваши позиции отличаются, но это не значит, что кто-то из вас прав, а кто-то — нет.

Хейнрих покачал головой и улыбнулся, не комментируя слова искусственного интеллекта.

— Но, основываясь на анализе данных, — продолжил Биань, — я считаю, что ваш выбор маршала в качестве донора генов для будущего наследника вполне обоснован. Во-первых, качество генов маршала неоспоримо. Во-вторых, даже если мисс Эдна расскажет об этом всем, вас поддержат больше людей, чем осудят.

— Да, я знаю, — Хейнрих, словно задумавшись, произнес: — Боюсь только, что они уничтожат тело.

Он вспомнил о соревнованиях по боям мехов, которые должны были состояться через месяц. Если бы Королевская Академия проиграла и отдала «Феникс», никто бы не сказал ни слова. Но если бы они победили, все было бы намного сложнее.

Он не хотел больше ждать. Он хотел ребенка. Ребенка, который унаследовал бы его гены и гены Силии.

Эта мысль жгла его, словно огонь.

— Как сделать так, чтобы они проиграли?.. — Хейнрих потер виски и вдруг вспомнил юношу, которого он видел в Королевской Академии. В его подсознании лицо юноши снова слилось с лицом Силии.

«Может, он тоже силен в управлении мехами?»

«Нет, это невозможно…» — император усмехнулся, понимая, насколько абсурдна эта мысль. Он прислонился к окну, наблюдая за мелькающими машинами, и тихо вздохнул.