Глава 9. Откровение от Чжао-вана

Императорский кабинет!

В последнее время Ли Шиминь так переживал, что не мог спать ночами, а вместе с ним страдали и его министры.

После утреннего заседания он привёл своих ближайших советников в императорский кабинет, чтобы продолжить обсуждение государственных дел.

Многолетние бедствия, пришедшиеся на самое начало его правления, усугублялись недовольством народа тем, как он взошёл на трон.

Ли Шиминь не смел расслабляться ни на мгновение, но стихийные бедствия — это не то, что можно решить усердием императора.

Император и министры смотрели друг на друга в растерянности. Все они были новичками у власти, ещё только нащупывали путь в управлении страной, а уж в борьбе со стихийными бедствиями и вовсе были слепы.

Предложения опытных сановников, таких как Сяо Юй и Гао Шилянь, не удовлетворяли или не соответствовали текущей ситуации.

— Ваше Величество, есть новости от Чжао-вана! — осторожно доложил евнух Ван Дэ.

— Говори! — Ли Шиминь слегка нахмурился. Хотя он был недоволен прерыванием, он знал, что Ван Дэ не стал бы беспокоить его по пустякам.

— Подробностей ваш слуга не знает. Командир Лян отправил дворцового стражника с докладом, — осторожно ответил Ван Дэ.

(В эпоху Тан евнухи, обращаясь к императору, называли себя «Ваш слуга». Влиятельные и пожилые могли называть себя «старый слуга», а при общении с другими — «мы».)

— Впустить!

Ли Шиминь не стал просить министров удалиться. Он действительно хотел использовать Ли Юаньцзина для улучшения своей репутации, но никогда не ослаблял над ним надзора.

Хотя Лян И был отдан Ли Юаньцзину, он всё равно оставался человеком императора.

Лян И должен был беспрекословно выполнять приказы Ли Юаньцзина, но при этом докладывать обо всём Ли Шиминю.

Ли Юаньцзин был молод, но кто знает, что у него на уме.

Ли Шиминю нужно было понаблюдать за ним подольше, прежде чем решить, стоит ли отправлять его из столицы.

Вошедший стражник, увидев Гао Шиляня, замялся, не зная, стоит ли говорить прямо.

— Можешь рассказать Его Величеству всё как есть! — спокойно подсказал Гао Шилянь.

— Слушаюсь! — ответил стражник, собираясь доложить всё без утайки.

Обманывать начальство? Гао Шилянь и не думал об этом. Скрыть историю о том, как Гао Чуньсин и наследный принц развлекались с одной девушкой, было невозможно — слишком много лазеек.

Никто не знал Ли Шиминя лучше Гао Шиляня. Поэтому, вернувшись во дворец, Гао Шилянь при первой же возможности рассказал императору всю правду, включая действия Чжао-вана.

Честно признаться — значит признать вину и просить прощения. Скрывать — значит обманывать императора. Хотя Ли Шиминь вряд ли бы сурово наказал его, но отчуждение между ними наверняка бы возникло.

— Сегодня Его Высочество Чжао-ван направился в район Чунжэнь… — Стражник подробно изложил первое происшествие.

— … — Лицо Ли Шиминя потемнело.

Можно ли доверять этому Лян И? Он умудрился заблудиться в районе Чунжэнь, который находился всего в двух шагах от императорского дворца.

Получается, всё, что Ли Юаньцзин наговорил Гао Шиляню, было выдумкой, чтобы скрыть свою неловкость из-за того, что заблудился?

А потом он случайно наткнулся на наследного принца и Гао Чуньсина, занимавшихся непотребствами, и решил воспользоваться своим статусом дяди, чтобы проучить наследника?

Гао Шилянь тоже был ошеломлён. Он просчитал всё на свете, но никак не ожидал, что Чжао-ван наткнулся на них случайно, просто потому что заблудился.

— Я понял, — Ли Шиминь с досадой решил замять это дело.

Действия Ли Юаньцзина его не слишком возмутили. Он не поднял шума, поставил в известность только Гао Шиляня и воспользовался ситуацией, чтобы вымогать деньги.

Он даже не стал жаловаться императору, а вместо этого заставил наследника переписывать книги. Хотя Ли Шиминь не знал, какие именно книги, но, скорее всего, это были какие-то классические тексты.

Поэтому Ли Шиминь не мог разглашать эту историю, ему пришлось притвориться, что он ничего не знает. Иначе непристойное поведение наследника и Гао Чуньсина вызвало бы бурю негодования у цензоров.

Тем более сейчас, когда не стоило поднимать лишний шум…

— Его Высочество Чжао-ван приказал нанять за городом пострадавших от бедствия, предоставляя им только еду, без оплаты. Выйдя из района Чунжэнь, он прогуливался по Чанъаню…

— Он побил второго сына Су-гогуна? — Ли Шиминь задумчиво посмотрел на Чэн Чжицзе, который сидел с закрытыми глазами.

— Ваше Величество, Чжао-ван заранее дал знак, чтобы мы только сделали вид. Поэтому мы не били сильно. Но актёрское мастерство второго господина Чэна действительно на высоте. Его крики заглушили вопли десятка других людей…

Чэн Чжицзе, всё ещё сидевший с закрытыми глазами, вдруг помрачнел, хотя его лицо и так было достаточно смуглым.

Актёрское мастерство этого негодника Чэн Чуляна…

Чэн Чжицзе подумал: может, когда он раньше бил сына, тот тоже притворялся?

Нет, сегодня по возвращении домой нужно обязательно выпороть его ещё раз. Если он через три дня сможет встать с кровати, значит, старик проиграл…

Кто-то ждал представления, кому-то было всё равно, кто-то хмурился, а кто-то был приятно удивлён.

— Эй, Фан! Тебе так весело, что я опозорился? Если хочешь получить по морде, так и скажи, я легонько! — Чэн Чжицзе открыл глаза и, увидев, что Фан Сюаньлин посмеивается в одиночестве, тут же вскипел.

Даже перед императором он был готов помериться силами с кем угодно. Не только он, кто из министров при дворе не осмеливался на такое?

В годы Удэ одно из заседаний двора даже переросло во всеобщую драку. В годы Чжэньгуань ситуация не сильно улучшилась, и Ли Шиминь долго ломал голову, как это прекратить, но так и не смог.

— Хм, ты, старый грубиян, только и знаешь, что драться. Лучше иди домой и бей своих детей… — рассмеялся Фан Сюаньлин.

Присутствующие в зале были озадачены и уставились на Фан Сюаньлина. Когда этот добряк успел стать таким задиристым?

Фан Сюаньлин поклонился Ли Шиминю: — Ваше Величество, кажется, я нашёл способ борьбы с бедствием!

— Что? — Ли Шиминь замер, а затем его лицо озарилось радостью. — Сюаньлин, говори скорее!

— Эта идея пришла мне в голову, наблюдая за действиями Чжао-вана. Сработает ли она, станет ясно, если понаблюдать за ним в ближайшее время. Но я думаю, что сработает! — медленно произнёс Фан Сюаньлин. Засуха длилась не первый день, днём раньше, днём позже — не так уж важно. Раз уж он придумал решение, нужно было дать себе возможность немного покрасоваться.

— Говори по делу! Не тяни кота за хвост! Кто не знает, на что ты способен? — недовольно проворчал Чэн Чжицзе. Он был раздосадован, что Фан Сюаньлин так быстро сменил тему, не дав ему возможности ответить.

— Чжицзе! — строго окликнул Ли Шиминь, но про себя добавил: «Верно сказано…»

— Ваше Величество, предоставление работы вместо помощи!

Глаза Ду Жухуэя загорелись, и он тут же кивнул: — Верно! Ваше Величество должны немедленно приказать местным властям организовать пострадавших для строительства общественных сооружений. Если пострадавшие будут устроены, то и в Поднебесной будет спокойно. Иначе нас ждёт новый бунт…

Ли Шиминь наконец-то почувствовал облегчение. Все эти дни его мучил страх, что стихийное бедствие неизбежно приведёт к народным волнениям. Чтобы предотвратить это, нужно было сначала справиться с последствиями бедствия.

Предоставление работы вместо помощи — это действительно хорошее решение.

Таким образом можно было максимально контролировать пострадавших по всей стране. Если они не превратятся в беженцев и бродяг, то ситуацию будет легче удержать под контролем.

Однако Ли Шиминь тут же подумал о другой проблеме, и его радостное лицо снова омрачилось: — Засуха длится уже три года, запасы зерна в амбарах на исходе. Как восполнить нехватку?