Стояла глубокая зима. Свирепый ветер гулял на воле, и земля под ногами казалась белой и безжизненной. Но приближающийся Новый год не давал погрузиться в тоску и уныние.
Мэн Цижань ехал в аэропорт. Дороги обледенели, поэтому он не гнал.
Каждый год под Новый год он возвращался в Город Б и каждый день ездил в аэропорт. Дом находился в сорока километрах от аэропорта, но его это не тяготило.
Поначалу каждый раз он был полон надежд, но так и не видел даже тени девушки, которую ждал.
Потом он привык. Не дождался – будет ждать дальше.
Как обычно, Мэн Цижань вглядывался в каждого выходящего из здания аэропорта. Большинство из них светились от радости возвращения домой.
И тут он увидел девушку в ветровке.
В такую погоду на северо-востоке все стараются укутаться потеплее, чтобы снаружи остались только глаза.
У этой особы либо проблемы с головой, либо она давно не была дома.
Мэн Цижань знал, что верно второе.
Он ждал её слишком долго, и когда наконец дождался, не почувствовал ожидаемой радости, а лишь оцепенение.
Мысли уносились далеко-далеко, пролетая мимо бурных лет юности, мимо поцелуев и слез.
Лишь когда Цзян Чжэн села на пассажирское сиденье, он вновь обрёл способность мыслить.
Когда он взял её чемодан, Цзян Чжэн слегка удивилась, но не стала отказываться. Она просто пошла с ним, села в его машину.
В это время в аэропорту сложно поймать машину, а она была легко одета, и никто не хотел мёрзнуть.
Они ехали молча. Мэн Цижань чувствовал себя неловко. На обратном пути из аэропорта образовалась пробка, и это затянувшееся молчание казалось бесконечным.
Цзян Чжэн, казалось, не испытывала никакого дискомфорта и, склонив голову, рассматривала свой свежий маникюр.
Мэн Цижань включил музыку. Ему не хотелось, чтобы в машине было так тихо.
Как только зазвучал голос Чжан Сюаня, Цзян Чжэн приподняла веки. Это была её любимая песня.
…
— На этот раз ты вернулась, чтобы остаться? — спросил Мэн Цижань, одной рукой поворачивая руль, чтобы заехать в гараж.
— Угу.
— Осядешь в Городе А?
Цзян Чжэн погладила кольцо на безымянном пальце левой руки: — В Город Ц.
Мэн Цижань заметил её кольцо, и его взгляд потускнел, но он быстро взял себя в руки: — Почему не в Город А?
Цзян Чжэн улыбнулась, обнажив свои алые губы и белоснежные зубы. Её взгляд был очарователен.
Она перекрасила волосы в чёрный цвет, и в ней стало меньше ребячества и больше очарования.
Она отстегнула ремень безопасности, чтобы открыть дверцу машины, и её тонкие каблуки ступили на влажный снег.
Пронизывающий ветер ворвался в машину, обжигая лицо Мэн Цижаня.
Она оперлась рукой о дверцу машины, наклонилась, и на её ресницах быстро повисли несколько капель воды.
— Потому что я выхожу замуж, Мэн Цижань. Он в Городе Ц.
Эти слова прозвучали еще резче, чем порыв ветра.
Разрезая годы, поднимая пыль, кровь Мэн Цижаня застыла, и даже сердце пропустило несколько ударов.
Пуховик, который он собирался накинуть на Цзян Чжэн, замер в его руке.
Не давая ему времени на реакцию, Цзян Чжэн вытащила чемодан из багажника и, не оглядываясь, поднялась наверх.
Мэн Цижань последовал за ней. Квартиру напротив дома её тёти, которую он когда-то снимал, он уже выкупил.
Но он не поднялся наверх, а стоял внизу и смотрел, как загорается свет в спальне Цзян Чжэн, затем гаснет и снова загорается, пока его руки не покраснели от холода. Только тогда он решился подняться по лестнице.
Он встретил Цзян Чжэн одиннадцать лет назад, но это был десятый год их знакомства.
Они плакали и смеялись, спали вместе и ссорились.
Были моменты, когда они считали друг друга единственной верой в жизни, а были моменты, когда они хотели превратить друг друга в прах.
От ненависти Мэн Цижаня к Цзян Чжэн до любви к ней, готовой умереть за неё.
И до ненависти Цзян Чжэн к нему.
Они не виделись восемь лет. Довольно долго, так долго, что Мэн Цижань не мог понять, сможет ли он вообще когда-нибудь снова увидеть Цзян Чжэн, так долго, что Цзян Чжэн уже собиралась замуж.
Но он по-прежнему каждый год возвращался в Город Б на Новый год ради этой одной сотой процента вероятности.
В этом году он дождался. Можно сказать, что небеса сжалились над ним.
Когда всё раскрылось, Цзян Чжэн полностью разорвала с ним отношения, и последней фразой, которую она ему сказала, была: «Мэн Цижань, чтоб у тебя всё было зашибись».
На самом деле, вторая половина фразы звучала так: «Иначе я не знаю, ненавидеть мне тебя или жалеть».
Но Цзян Чжэн тогда этого не сказала.
Время безжалостно, и старые друзья уже не те, что прежде.
Теперь Мэн Цижань обнаружил, что эта девушка гораздо безжалостнее, чем он.
— Тётя! — крикнула Цзян Чжэн, войдя в дверь.
Постаревшая тётя в фартуке, с лопаткой в руке, поспешно вышла из кухни.
— Божечки! Цзэн-цзэн, почему ты так легко одета?
— Давно не была дома, совсем забыла, как здесь холодно, — улыбнулась Цзян Чжэн.
— Ещё бы, посчитай, лет семь-восемь прошло.
Цзян Чжэн взяла тапочки и надела их. В доме было очень тепло. Она переоделась в чёрную футболку, обнажив свои длинные стройные ноги.
— А где моя сестра? — спросила Цзян Чжэн, помогая тёте мыть овощи.
Тётя улыбнулась: — Ся Синь сказала, что задержится на работе, в этом году вернётся позже.
…
Поужинав, Цзян Чжэн убрала со стола и, взяв тарелки, собралась их помыть, но тётя отобрала их у неё.
Она сказала, что Цзян Чжэн проделала долгий путь, должно быть, устала и ей нужно отдохнуть.
Цзян Чжэн ответила: — Да я же молодая, что мне эти ваши дали.
Тётя рассмеялась: — Ты и в восемнадцать лет так говорила, слово в слово.
Сейчас Цзян Чжэн уже двадцать семь. Жизнь не была к ней слишком благосклонна, но, по крайней мере, не смогла сломить её дух.
В конце концов, Цзян Чжэн не смогла переспорить тётю, и та, словно ребёнка, отправила её в спальню.
До её приезда тётя вымыла эту комнату вдоль и поперёк, сменила новое постельное белье, даже прикроватную тумбочку и шкаф заменила, но картину, висевшую на стене напротив кровати, снимать не стала.
Встав на стул, она сняла картину и сунула её под кровать.
На картине был восемнадцатилетний Мэн Цижань, юноша в расцвете сил, свободный и своевольный.
Он был изображен пьющим воду, запрокинув голову после забега на полторы тысячи метров.
Чёрные волосы на лбу развевались на ветру, на тонких пальцах, сжимавших бутылку минеральной воды, блестели мелкие капельки, чётко виднелся кадык, проступали вены на шее, а свободная белая футболка свисала до талии.
В тот год Цзян Чжэн, достав из рукава школьной формы спрятанный телефон, запечатлела этот момент, заперлась в комнате на два дня и нарисовала эту картину.
Не показав Мэн Цижаню, она просто вставила её в рамку и повесила на стену.
Это был её юноша.
Только позже эти отношения превратились в хаос.
Она не то чтобы ненавидела Мэн Цижаня, скорее, испытывала разочарование и ужас.
Прошло много времени, и Цзян Чжэн всё отпустила. Сегодняшняя встреча с Мэн Цижанем была неожиданностью. Он был для неё ничем не отличался от незнакомца. Если и было что-то, что выделяло его, то это их прошлое — старые знакомые.
Снаружи кружились снежинки, но это не могло остановить предновогодний ажиотаж. То и дело раздавались звуки петард.
Приняв ванну, Цзян Чжэн босиком высушила волосы, затем села на кровать и зажгла сигарету.
Белый дым поднимался вверх. На мгновение Цзян Чжэн показалось, что она вернулась в то время, когда училась в выпускном классе и испытывала огромный стресс. Она также сидела, прислонившись к изголовью кровати, и курила в одиночестве.
Послышался стук в окно. Цзян Чжэн даже не потрудилась поднять веки, она знала, что это Мэн Цижань.
Он жил напротив. Их балконы соединялись. Когда они встречались, он часто перелезал к ней. Иногда Цзян Чжэн не пускала его в комнату, и они вдвоем сидели, свернувшись калачиком, в шезлонге на балконе и смотрели на звезды. Иногда у Цзян Чжэн было хорошее настроение, и она впускала его, и они предавались любви на этой кровати.
Мэн Цижань продолжал стучать в окно. Цзян Чжэн это надоело, и она надела наушники и залезла под одеяло.
Цзян Чжэн приснился сон. Ей снился холодный взгляд Мэн Цижаня, когда тот душил её на втором курсе старшей школы, снилась её истерика во время расставания, снилась кровь, текущая из её ног, порезанных осколками стекла.
В половине третьего ночи она проснулась и пошла на кухню, чтобы выпить стакан воды.
Вернувшись в спальню, ей вдруг захотелось взглянуть на балкон. Отдёрнув занавеску, она увидела высоко висящую луну, изливающую мягкий свет.
Её взору предстал Мэн Цижань, весь покрытый снегом, и куча окурков.
Цзян Чжэн поспешно накинула пальто, открыла окно и вышла.
— Ты, блин, с ума сошёл, Мэн Цижань!
Минус двадцать девять градусов. Простояв так всю ночь, не умрёшь, так покалечишься.
Глаза Мэн Цижаня были пугающе красными. Неизвестно, то ли он плакал, то ли просто хотел спать.
— Цзэн, дай мне ещё один шанс. Я должен вернуть тебе долг.
Его голос дрожал.
Цзян Чжэн пристально посмотрела на него и, глубоко вздохнув, ответила: — Не надо. Мы с тобой ничего друг другу не должны.
# Альбом на память
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|