Долг прощен

По словам Гуань Юэи, в отличие от «Музы», его планируемый бар будет иметь более низкие цены и невысокий порог входа. Он был готов пожертвовать частью прибыли, чтобы привлечь большую аудиторию.

— Открываешься рядом со школой, не боишься, что родители пожалуются? — Цзин Чуань оглядел пустое помещение площадью около двухсот квадратных метров, невольно поражаясь финансовым возможностям Гуань Юэи.

— Я веду честный бизнес. Чистая совесть тени не боится, — Гуань Юэи совершенно не обратил внимания на сомнения Цзин Чуаня. — К тому же, где много студентов, там и клиентов больше. Но будь спокоен, я ни за что не буду продавать алкоголь несовершеннолетним.

Гарантиям Гуань Юэи нельзя было полностью доверять, но место выглядело вполне надежным.

Цзин Чуань, скрестив руки на груди и лениво прислонившись к дверному косяку, уточнил:

— Я не вложу ни копейки. На начальном этапе я не уволюсь из «Музы». Но как только у меня или моих братьев будет время, мы придем по первому зову. Что касается вознаграждения…

Обещания — это пустое, только деньги — твердая валюта.

Гуань Юэи все понял без слов.

— Сколько платят в «Музе», столько же заплачу и я. Твоих братьев я тоже не обижу.

— Хорошо, договорились.

Такая манна небесная свалилась ему на голову. Надо будет рассказать Чжао Чэню, он наверняка обрадуется.

Проводив Гуань Юэи, Цзин Чуань остановился на обочине и закурил, чтобы взбодриться. Внезапно в поле его зрения попала знакомая фигура.

Неужели Район М такой маленький?

Линь Цинвань прикрыла лицо и уже собиралась уйти, но было слишком поздно.

— Стой, — с интересом окликнул ее Цзин Чуань.

Как ни крути, он оказал ей услугу. Почему же эта девчонка при виде него ведет себя как мышь перед кошкой?

Цзин Чуань вспомнил тот странный ночной звонок, и ему стало еще интереснее.

Линь Цинвань поняла, что спрятаться не удастся, и ей пришлось, собравшись с духом, подойти.

— Какая встреча. Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Кажется, ты не очень рада меня видеть, — Цзин Чуань приподнял бровь, разглядывая смущенную Линь Цинвань. — Кто это в прошлый раз просил меня отвести ее выпить?

— Прости, я тогда ошиблась номером. Мне очень жаль, что я тебя побеспокоила, — Линь Цинвань готова была откусить себе язык. Мысль о том, что она показала свою самую уязвимую и беспомощную сторону почти незнакомому мужчине, вызывала у нее сильный дискомфорт.

— Что-то я тебе не верю, — у Цзин Чуаня сегодня было отличное настроение, и он решил подразнить Линь Цинвань.

Линь Цинвань хотела поскорее уйти. Цзин Чуань придирался без причины, а у нее были дела.

— Это правда. К тому же, я совсем не пью алкоголь, только молочный чай. Я как раз сейчас собиралась…

— А? Где чайная? — ее поднятая рука застыла в воздухе.

Она еще раньше почувствовала что-то неладное. Сегодня воскресенье, а улица почему-то пуста. Место, где была чайная, было почти полностью снесено. Разбросанные вывески валялись на земле, вызывая жалость.

Цзин Чуань проследил за ее взглядом.

— Ты об этом месте? Его уже купили под бар, никакой чайной здесь больше нет.

— Снесли? — Линь Цинвань, забыв о смущении, резко повернулась к Цзин Чуаню и громко, на октаву выше, спросила.

Еще несколько дней назад все было в порядке. Как могли снести так внезапно? Ей еще не выплатили зарплату за месяц. Потеряв эту подработку, ей будет еще труднее накопить на аренду жилья за пределами кампуса.

Реакция Линь Цинвань немного удивила Цзин Чуаня.

Снесли какую-то чайную, а этот белый кролик смеет на него кричать.

— Она была так важна для тебя?

— Просто привыкла к их молочному чаю, — раз все уже снесли, о чем еще спрашивать? Ясно, что владелец сбежал. Линь Цинвань уклончиво ответила, не желая, чтобы Цзин Чуань знал о ее подработке.

Девяносто процентов желаний Линь Цинвань не сбывались, и этот раз не стал исключением.

Цзин Чуань немного подумал и понял, в чем дело.

С таким отцом, как Линь Цишань, который ни на что не годен, только вредить умеет и целыми днями создает проблемы, как Линь Цинвань могла вести беззаботную жизнь обычной старшеклассницы?

Она даже пяти тысяч найти не смогла, откуда у нее лишние деньги, чтобы пристраститься к молочному чаю?

— Время, потраченное на подработку в чайной, лучше бы потратила на учебу. Какой смысл в этих копейках? — Цзин Чуань сам не понял, почему сказал ей это. Возможно, не хотел, чтобы она повторила его путь.

Неожиданно его слова, словно искра, разожгли гнев Линь Цинвань.

Он совершенно не понимал ее трудностей. Какое право он имел так легкомысленно говорить об этом? Если бы у нее был выбор, кто бы не захотел готовиться к экзаменам в уютном классе, вместо того чтобы стоять по восемь часов в день в чайной, терпеть чужие взгляды и приставания мерзких типов?

— Мои дела тебя касаются? Если я не буду подрабатывать, ты, что ли, дашь мне денег на учебу?

Цзин Чуань опешил. Он же из добрых побуждений, почему она такая агрессивная?

Цзин Чуань, привыкший общаться с хулиганами и бандитами, не воспринимал Линь Цинвань как женщину и не считал свой тон неуместным.

— Пять тысяч можешь не возвращать. Как отблагодаришь? — поддавшись ее напору, выпалил Цзин Чуань. Едва слова слетели с его губ, он немного пожалел.

Это же пятьдесят красных купюр!

Впрочем, требовать с Линь Цинвань пять тысяч — все равно что продать ее. Ладно, пусть это будет благотворительность.

— Правда? — Линь Цинвань не ожидала, что этот суровый мужчина окажется таким добрым. — Тогда верни мне долговую расписку.

Линь Цинвань скрестила руки на груди, надула щеки и с ожиданием посмотрела на Цзин Чуаня. В ее взгляде Цзин Чуаню почудилось что-то… хитрое?

За двадцать три года скитаний по улицам Цзин Чуань впервые столкнулся с тем, что кто-то сомневается в его честности.

— Кто носит с собой долговые расписки? Завтра в четыре часа дня я буду ждать тебя у ворот твоей школы, чтобы уничтожить ее, — раз взялся за гуж, не говори, что не дюж. Она ему не верит? Что ж, он докажет.

Огонек ожидания в глазах Линь Цинвань медленно погас.

— Завтра не могу, у меня пробный экзамен. Можно во вторник днем?

Только бы не отказал. Линь Цинвань с тревогой ждала ответа Цзин Чуаня. Если он действительно простит ей эти пять тысяч, ей не придется жить в постоянном страхе.

Можно будет наконец нормально поесть с Лян Циньхуань. Она так и не попробовала ту фирменную жареную курицу в «Короле жареной курицы».

— Хорошо, — легко согласился Цзин Чуань, и в сердце Линь Цинвань расцвел фейерверк. — До вторника.

Воистину, в счастье скрыто несчастье, а в несчастье — счастье. Чайная закрылась, но и долг в пять тысяч был прощен. У Линь Цинвань в последние дни редко бывало такое хорошее настроение. Она вприпрыжку вернулась домой и даже за ужином улыбалась.

— Чему смеешься, деньги на дороге нашла? — Мать недовольно посмотрела на глупо улыбающуюся дочь. Сама она надрывается, работая уборщицей по часам, а та веселится.

Линь Цинвань еще не решила, как вести себя с родителями, но это событие, так или иначе, было ее заслугой.

— Да, нашла, — кивнула Линь Цинвань и рассказала все как есть. — Когда отец тогда попал в переделку в «Музе», они потребовали пять тысяч компенсации. У меня не было другого выхода, я попросила одного человека заплатить за меня и написала расписку.

— Сегодня этот человек сказал, что мне не нужно возвращать долг, — до сих пор Линь Цинвань не могла поверить, что такое бывает.

— Вот как? — Мать испугалась задним числом. Неудивительно, что они так легко отделались. — Кто же за тебя заплатил?

Линь Цинвань, откусывая стебель сельдерея, невнятно ответила:

— Сотрудник «Музы».

— У сотрудника столько денег? Просто так отдать пять тысяч незнакомцу, чтобы вытащить его из беды? Наверняка это какой-то скрытый богач, — недовольно сказала мать, уверенная, что здесь что-то нечисто. Выложить пять тысяч — для семьи Линь это были огромные деньги.

— Я не знаю, — разве богач может оказаться избитым до полусмерти?

— Что это за отношение? — повысила голос мать, но тут же смягчилась. — Может, ты ему понравилась? Иначе с чего бы ему просто так дарить деньги?

— Что вы такое говорите? Как я могу ему понравиться? Мне всего восемнадцать.

Линь Цинвань вспомнила, как Цзин Чуань подшучивал над ней. Его безупречное лицо с бунтарским выражением, как он беззастенчиво прижал ее к стене… Но она не чувствовала ни страха, ни отвращения.

Возможно, потому что она видела Цзин Чуаня в самый унизительный момент, он не казался ей таким ужасным, как о нем говорили.

— Ты не понимаешь. Эти богатые мужчины больше всего любят старшеклассниц. Чистых, послушных. Какой мужчина устоит? — Мать таинственным тоном преподавала дочери «истину», совершенно не замечая потрясения на лице Линь Цинвань.

— Вы считаете меня товаром?

Найти хорошего покупателя, пока молода, продать подороже, чтобы отец мог вволю играть в азартные игры, чтобы мать могла заслужить его расположение — вот и весь смысл ее существования.

Впрочем, она ведь и так была куплена родителями. Перепродать ее кому-то другому — невелика беда.

— Что ты за гадости говоришь? — Мать, чьи тайные мысли были раскрыты, вспылила от стыда и ударила кулаком по столу. — Я тебя столько лет растила, чтобы ты мне перечила? Неблагодарная! Раз такая умная, больше не проси денег у семьи, убирайся прямо сейчас!

Линь Цинвань смотрела на искаженное гневом лицо матери, и ей вдруг стало очень горько.

— Думайте, что хотите. Я наелась.

Она отставила миску и вернулась в спальню. Глядя на учебные материалы перед собой, она больше не могла сдерживать слезы. Ей оставалось лишь утопить всю свою печаль и обиду в безбрежном море знаний.

Море знаний безгранично, но Линь Цинвань плохо плавала, к тому же кто-то тянул ее за ноги вниз.

«Пробный экзамен по математике для выпускного класса третьей школы города Х официально начался. Просьба к экзаменуемым отвечать спокойно и соблюдать дисциплину».

Прошло полчаса. Пустой лист был заполнен лишь несколькими строчками. Черновик был испещрен беспорядочными вычислениями. Рука Линь Цинвань, державшая ручку, дрожала.

Спокойно, спокойно, время еще есть. Эту задачу пока пропустить.

Линь Цинвань изо всех сил пыталась успокоиться, но безрезультатно. Через полтора часа все было кончено.

Даже утопая в печали, она не забыла о встрече с Цзин Чуанем.

— Где расписка? — Линь Цинвань не хотела говорить ни слова больше и прямо протянула руку.

Ты пришла уничтожить расписку или выбивать долг? Какая дерзкая. Цзин Чуань хотел было съязвить, но заметил, что с ней что-то не так.

— Почему белый кролик превратился в панду? — Цзин Чуань, засунув руки в карманы, склонил голову набок и спросил. Видя, что она молчит, плотно сжав губы, он достал расписку и сунул ей в руку.

— Держи.

— Спасибо, — Линь Цинвань повернулась, чтобы уйти, но Цзин Чуань схватил ее за руку. Тепло его руки через тонкую ткань передалось Линь Цинвань, немного успокоив ее смятенное сердце.

— Плакала?