Пятый уровень

Пятый уровень

— Нин Жуань! Нин Жуань!

— А?

Му Цин с подозрением обошла ее.

— Что с тобой в последнее время? Всю неделю витаешь в облаках. Ладно, если бы только в свободное время, но ты даже на парах такая! Признавайся, что-то скрываешь от меня.

— Да ничего особенного, просто устала от подготовки к экзаменам, — Нин Жуань складывала учебники с полки в рюкзак.

— Правда? — Му Цин явно ей не поверила. Она дотронулась до браслета, выглядывающего из-под рукава Нин Жуань, и ее голос стал непривычно серьезным. — А как насчет этого браслета? Ты никогда не любила носить такие вещи. И ты до сих пор не рассказала мне, где была в прошлую субботу и почему вернулась с такими опухшими глазами.

Рука Нин Жуань, лежавшая на столе, дрогнула. Слова Му Цин напомнили ей о том дне, когда Чан Цзинцянь надел ей на руку браслет, словно в шутку угрожая:

— Снимать нельзя даже во сне, иначе моя Жуаньжуань пожалеет.

Те несколько часов, что она провела на вилле Цинъе, дали ей ясно понять, что значит биться головой о стену. Для Чан Цзинцяня расправиться с ней было так же просто, как раздавить муравья. Как он и сказал, он мог разрушить все, что ей дорого.

Семью, друзей, мечты.

Она не должна была втягивать в это других людей.

Нин Жуань нежно пощипала Му Цин за щеки и впервые солгала ей:

— Меньше надо сериалов смотреть. Этот браслет мне папа подарил. Он же не сделал мне подарок на день рождения в этом году.

Му Цин скрестила руки на груди и кивнула, показывая, что с натяжкой принимает это объяснение.

— Тогда почему ты плакала?

— Встретилась с одноклассником из старшей школы, смотрели фильм. Мелодраму, сама понимаешь, — Нин Жуань изобразила беззаботную улыбку и пожала плечами.

Хотя шестое чувство подсказывало Му Цин, что все не так просто, как говорит Нин Жуань, она не заметила никаких других признаков и решила пока оставить этот вопрос.

— Пойдем, а то нас из библиотеки выгонят, — Му Цин взяла в одну руку набитый рюкзак Нин Жуань, а другой — потянула ее за собой.

В этом году китайский Новый год был раньше обычного, поэтому и экзамены начались почти на две недели раньше. Все это время они старались проводить в библиотеке.

Но так было во всех университетах, а в медицинском особенно. Во время сессии в библиотеке не то что места, даже свободного пятачка не найти. К счастью, Му Цин попросила друзей с других факультетов занять им места, иначе бы они потратили кучу времени только на поиски, где сесть.

Нин Жуань могла бы заниматься и в общежитии, но Му Цин не могла устоять перед соблазнами развлечений, поэтому после обсуждения Нин Жуань решила ходить с ней в библиотеку. Иначе ее подруга могла бы весь день просидеть в наушниках, смотря развлекательные шоу.

Через час, как и ожидалось, Му Цин со слезами на глазах захлопнула учебник, упала на стол и со вздохом произнесла:

— Учиться на врача — это ад! Зачем я только послушала отца и решила продолжить семейное дело?! Убейте меня! Убейте!

Нин Жуань уже привыкла к таким выходкам. В конце каждого семестра на первом курсе у Му Цин возникали нереалистичные фантазии о том, чтобы бросить учебу или перепоступить.

Нин Жуань взяла учебник по терапии, от которого у Му Цин выпадали волосы, когда она пыталась его читать, и маркером выделила самое важное в одной из глав. Хотя на экзаменах по медицине не было «самого важного», некоторые редкие заболевания или симптомы можно было пропустить.

Му Цин взяла учебник и, прижав его к груди, потерлась об него щекой.

— Обожаю тебя, моя дорогая Нин Жуань! Когда мы будем проходить практику в Первой больнице, мы обязательно должны выбрать одно отделение!

Ее голос прозвучал слишком громко в тихой библиотеке, где слышался только шелест страниц. Кто-то недовольно посмотрел в их сторону. Нин Жуань приложила палец к губам, показывая Му Цин, чтобы та была тише.

Му Цин послушно отложила учебник и начала учить выделенный Нин Жуань материал.

Время за учебой летело незаметно. Когда Нин Жуань снова подняла голову, было уже пять вечера. Она легонько толкнула Му Цин, чтобы разбудить, и позвала ее на ужин в столовую.

— Думаю, я выберу лучевую диагностику. Быть врачом УЗИ — это здорово, — пробормотала Му Цин с набитым ртом.

Она, в отличие от Нин Жуань, не испытывала особой любви к медицине, но и неприязни тоже. Выбор Цинчжоуского медицинского университета был случайным: она просто не знала, какую специальность выбрать, а отец, который был врачом, обмолвился об этом варианте, и она, недолго думая, подала документы.

Хотя у нее с детства не было особых амбиций, ей везло, и училась она хорошо. Несмотря на то, что на факультет клинической медицины она прошла по нижней границе проходного балла, ее отец был так рад, что устроил большой праздник для родственников.

Нин Жуань, зная ее характер, согласно кивнула. По сравнению с амбулаторным и неотложным отделениями, лучевая диагностика действительно подходила ей больше.

— Но разве твои родители не учителя? На твоем месте я бы пошла в педагогический, — Му Цин отправила в рот еще ложку риса. Нин Жуань боялась, что подруга подавится от такого количества разговоров.

— Товарищ Му Цин, выбор профессии не определяется генетикой. Если преподаватель по этике услышит такое, отправит тебя на пересдачу.

Му Цин испуганно замахала руками.

— Нет-нет, не надо.

— В средней школе учитель показал нам «Список Шиндлера». Если вкратце, это история о бизнесмене, который спасал преследуемых евреев. Тогда я подумала, что должна стать человеком, который помогает другим, — Нин Жуань отложила палочки. Она впервые так подробно рассказывала Му Цин о своей мечте. Раньше она просто говорила, что ей «нравится медицина».

Именно в этот момент Му Цин поняла, что ничто не вечно под луной.

— Значит, ты не останешься работать в Первой больнице?

Нин Жуань без колебаний покачала головой.

— Нет.

Там и без нее хватало врачей, в том числе и высококлассных специалистов. Она была бы там лишь «украшением картины».

А свет должен проникать во все уголки мира.

— Тогда я больше тебя не увижу, — Му Цин с грустью проглотила рис. Еда казалась ей безвкусной.

Нин Жуань не смогла сдержать смех.

— Ну что ты! Мы всего лишь на втором курсе, до выпуска еще больше трех лет. Не говоря уже об ординатуре и аспирантуре. Боюсь, к тому времени ты меня видеть не захочешь.

— Точно! — Глаза Му Цин снова заблестели, и она начала загибать пальцы. — Посчитаем… Мы будем вместе еще как минимум восемь лет. Долговато. Интересно, переживем ли мы «семилетний зуд»?

Нин Жуань взяла поднос, поражаясь тому, как быстро меняется настроение подруги.

— Прежде чем думать о «семилетнем зуде», давай лучше подумаем об экзамене по терапии послезавтра.

— А-а-а, у меня голова болит! — Му Цин зажала уши руками и посмотрела на нее так, словно хотела съесть.

Зимняя сессия у студентов-медиков длилась неделями, обычно начинаясь в начале месяца и заканчиваясь в конце или даже в начале следующего. После последнего экзамена Му Цин потащила Нин Жуань на ночной рынок за университетом, чтобы отметить окончание года уличной едой.

По дороге обратно Му Цин, выпившая две бутылки пива «Циндао», начала рисовать носком туфли по гравийной дорожке. Внезапно она остановилась, подняла голову, посмотрела на убывающую луну, висевшую на ветвях дерева, и с глуповатой улыбкой спросила:

— Нин Жуань, ты хочешь влюбиться? А я вот хочу.

Нин Жуань с улыбкой поправила ее растрепавшиеся волнистые волосы.

— Так влюбляйся.

— А ты? Хочешь?

Нин Жуань смотрела на их длинные тени, тянущиеся по дороге под светом фонарей, и молчала.

— Хочешь?

— Не хочешь?

— Ну хочешь или нет?!

Му Цин начала капризничать. Она оттолкнула руку Нин Жуань, которая ее поддерживала, и, пошатываясь, подошла к цветущей сливе. Набрав полные горсти лепестков, она шла, не разбирая дороги, и разбрасывала их вокруг себя, бормоча что-то невнятное.

— Смотри! — Она подняла последний лепесток и прижала его ко лбу Нин Жуань, хихикая. — Я же говорила, что ты тоже хочешь! Попалась.

Несерьезные разговоры девушек часто вращаются вокруг любви. Раньше Нин Жуань тоже любила, как и Му Цин, фантазировать о своем будущем спутнике жизни. Но теперь она просто, собрав все силы, помогла Му Цин забраться на кровать и, слушая ее бессвязный лепет, не перебивала и не пыталась заставить ее замолчать, лишь крепко обнимая.