Кажется, я давно не видела Чжао Шуня. Интересно, как он сейчас выглядит? Хотя на мне и висит титул первой красавицы Шанцзина, неизвестно еще, заслуженный ли, но я втайне считаю, что выйти замуж за этого парня Чжао Шуня — это еще сделать ему одолжение. А он называет меня роковой красавицей: болезненный вид и сплошные капризы. Ему нравится Хань Цзюнь, такая пылкая и решительная, естественно, что она ему во всем хороша. Но почему же во мне он видит одни недостатки? Он не видел, как я по ночам железо тягаю. Если закатать рукава, у меня, пожалуй, и мышцы покрепче будут.
Я смутно припоминаю черты лица Чжао Шуня и мысленно приделываю их: густые длинные брови, глаза персиком, прямой нос, а про рот и говорить нечего — очень уж скверный. Но в голове моей всплывает нежность в его бровях и глазах. Конечно, не ко мне обращенная, а к Хань Цзюнь. Я лишь наблюдала со стороны.
Был ли он когда-нибудь нежен со мной? Было ли? Наверное, нет. Я стучу себя по голове, кажется, был один раз.
Это было на дворцовом пиру в Праздник середины осени, мне было двенадцать или тринадцать лет. Я сидела в зале и смотрела на огромное дерево корицы снаружи. Сыновья семьи Хань стояли под деревом, Чжао Шунь тоже был там. Старший брат Хань Цзюнь, Хань Чжун, прислонился к дереву, а ее второй брат, Хань Е, тряс ветви, и дождь цветов корицы осыпал их с головы до ног.
Чжао Шунь, боясь испортить ее новую прическу, помогал ей стряхивать цветы с волос, а затем, подхватив ее за руку, собирал опавшие цветы и бросал их в лицо Хань Е. Они бегали вокруг дерева, преследуя Хань Е, а Хань Чжун, стоявший в стороне, ловко схватил Хань Е за воротник и повалил на землю, со смехом прижав его. Двое набросились на него, запихивая ему в рот пригоршни земли и цветов корицы, а он мотал головой и что-то громко бормотал. Все вокруг смеялись без умолку.
— Куда бы ни пошли эти Хань, везде шум и гам. Не понимаю, почему Наследный принц всегда любит с ними водиться, — прошептала мне вполголоса дочь какого-то чиновника, сидевшая рядом. В ее тоне явно слышалось заискивание.
— Да, действительно, непонятно, почему. — Почему я должна сидеть в этом квадратном зале? Почему я должна быть скована правилами и приличиями? Вот уж действительно, непонятно.
Я вертела чарку на столе, глядя на луну за окном, на дерево корицы под луной, на смеющихся людей под деревом. Внутри меня словно пророс маленький росток, который полз и полз по стенкам моего сердца, опутывая все, что скрывалось за роскошными одеждами и красивым лицом.
После пира мне все еще было тоскливо, и я вышла подышать свежим воздухом. Я долго бродила вокруг нефритового пруда, но не встретила ни души. Внезапно мне стало очень весело, и я, идя навстречу ветру, начала подпрыгивать. Никто меня не видит.
— А-Фэй.
Кажется, кто-то меня позвал? У меня ёкнуло сердце. Я замерла и обернулась, но увидела лишь старое дерево акации в ночи. Наверное, это акация стала духом и заговорила человеческим голосом. У меня тут же мурашки побежали по коже. Помню, в детстве няня рассказывала мне, что если какой-нибудь дух заговорит с тобой и назовет тебя по имени, ни в коем случае нельзя отвечать. Я сделала вид, что ничего не слышала, и поспешила вперед.
— А-Фэй!
Вот беда, дух акации не хочет меня отпускать. У меня задрожали коленки, но вдруг я поняла, что голос какой-то знакомый. Я не удержалась и взглянула: на дереве показалась голова Чжао Шуня.
Душа моя, было ушедшая в пятки, вернулась на место. Я даже забыла поприветствовать его.
— Гуляешь? — спросил он меня.
Я кивнула.
— Тогда иди сюда.
Он махнул мне рукой, и я, как завороженная, подошла.
Чжао Шунь сидел на дереве и протянул мне руку, предлагая подняться. При виде дерева во мне проснулось честолюбие, и я, не обращая внимания на его любезность, одной рукой подхватила юбку, а другой ухватилась за ветку и взобралась на дерево. Чжао Шунь удивленно убрал руку.
Забравшись на дерево, я пожалела об этом. Оказывается, Хань Цзюнь тоже была здесь. Она осторожно сидела на самой верхушке, обнимая дрожащую кошку на высокой ветке. Спустившись, Хань Цзюнь удивленно посмотрела на меня, а затем широко улыбнулась. Я улыбнулась в ответ и кивнула в знак приветствия.
Хань Цзюнь сказала Чжао Шуню: — Не знаю, чья это кошка, мяукала на дереве полдня, и никто не обращал внимания.
Чжао Шунь сидел на ветке, почесывая кошку под подбородком. — Похоже, это дикая кошка. Дворцовые кошки все жирные, как свиньи, таких худых не бывает.
— Глаза у нее очень умные.
— Наверное, прячется от дворцовых слуг и ищет дикую еду, вот и набралась ума. А те жирные кошки, как деревянные столбы, только и умеют, что вилять хвостом и клянчить еду, — Чжао Шуню, похоже, очень понравилась эта кошка. Они разговаривали, а я смотрела на луну и чувствовала себя ярче этой луны.
— Так ты будешь ее держать? — спросила Хань Цзюнь.
— Держать ее? — Чжао Шунь усмехнулся, а затем холодно фыркнул. — Чтобы во дворце стало еще одной жирной кошкой?
Я невольно взглянула на котенка. Глаза у него были круглые, как фонарики, и светились. Он наклонил голову и тоже разглядывал меня.
— Тебе нравится? — спросил Чжао Шунь.
Я посмотрела на Чжао Шуня и хотела было открыть рот…
— Нравится, — ответила за меня Хань Цзюнь.
А, он спрашивал ее.
Чжао Шунь помолчал. — Нравится, тогда забери ее и держи у себя.
Хань Цзюнь очень обрадовалась и подняла котенка к луне. Наверное, мой взгляд был слишком жадным, потому что Хань Цзюнь посмотрела на меня и спросила: — А-Фэй, тебе нравится?
— Не нравится, — солгала я.
— А мне кажется, что ты ей очень нравишься, — Хань Цзюнь посмотрела на котенка, который тянулся ко мне всеми четырьмя лапами, и протянула его мне. — Подержи его.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|