Су Цзинь (Часть 2)

Но если его зовут Чжао Цзинсин… Су Янь вспомнил о ком-то гораздо более могущественном. Его восторг поутих, и он почувствовал разочарование.

Однако он не стал долго горевать о несбывшихся надеждах. По пути ему уже встречалось немало людей с таким же именем.

Он привык к разочарованиям. Су Янь отпустил запястье Чжао Цзинсина и выпрямился, собираясь уйти.

Юньцин не так уж велик. Найти совершенствующегося с потенциалом, достойным стать учеником Линкун Сяньцзуня, — дело времени.

Жаль только этого юношу. Он сражался со зверем, и половина его тела была разорвана. Такие тяжелые раны можно исцелить только с помощью волшебных пилюль.

У него, конечно, были пилюли Ци и Крови, но у юноши не было основы культивации, и он не смог бы усвоить их силу. Су Янь ничего не мог поделать.

Как жаль его смелость и решимость. Если бы его обнаружили раньше и обучили основам культивации, он мог бы стать отличным совершенствующимся.

Но, собравшись уходить, Су Янь увидел, как слабо вздымается грудь Чжао Цзинсина, и не смог отвести взгляд. Его окровавленная грудь превратилась в бесформенную массу. К ней все еще было прижато тело Дугу, но сердце юноши упорно продолжало биться.

Нет, все-таки он впечатляет!

— Сколько ты еще будешь здесь торчать? — Чэнь Юэ, наблюдавший за ними своими черными глазами, напомнил Су Яню: — Он скоро истечет кровью и умрет.

— Мертвецы — зрелище неприятное. Зачем на них смотреть?

— Правда? — Су Янь замер, его лицо стало холодным, как снежная вершина. Он не стал спорить с Чэнь Юэ, а через мгновение достал из мешка пилюлю Ци и Крови, разломил ее пополам и, не моргнув глазом, положил одну половинку в окровавленный рот Чжао Цзинсина.

В своем прежнем мире Су Янь провел двадцать лет в больничной койке, борясь с болью и учась жить, цепляясь за малейшую надежду на выживание. Он не мог спокойно смотреть, как кто-то обрекает другого на смерть.

— Разве тот, кто родился без возможности культивации, заслуживает смерти? — Су Янь наклонился к Чжао Цзинсину, приподнял его испачканное лицо и протолкнул пилюлю в горло. Его прекрасное лицо было бесстрастным, но в глазах горел упрямый огонь.

Не обращая внимания на то, слышит ли его Чжао Цзинсин, он прошипел:

— Юноша, если ты действительно чего-то стоишь, то не смей умирать.

…

Когда Чжао Цзинсин очнулся, луна уже клонилась к западу. Ночное небо, свободное от тумана, было необычайно ярким и чистым.

Чжао Цзинсин чувствовал, будто все его внутренности перевернулись, но боль не могла заглушить ощущение распирания, которое исходило изнутри. Словно его подвергли линчи, а затем каждую частичку его тела обжарили в кипящем масле.

Он невольно застонал. И тут же услышал довольный голос:

— Смотри, он выжил. Чэнь Юэ, ты ошибся.

Чжао Цзинсин почувствовал легкий, чистый аромат, витающий в воздухе. Он замер, вспомнив, что произошло перед тем, как он потерял сознание, и посмотрел в сторону, откуда донесся голос.

У яркого пламени он увидел красивого юношу. Его лицо, словно озаренное зарей, сияло в лунном свете. Несмотря на то, что они находились в глуши, он, развалившись на откуда-то взявшейся кушетке, выглядел совершенно безмятежным. Его ясные, сияющие глаза напоминали ручей, мерцающий в лунном свете. В его взгляде было что-то неуловимо благородное и чарующее.

Чжао Цзинсин, не отрывая от него глаз, почувствовал, как боль немного отступила. Он словно был загипнотизирован.

Су Янь с легкой улыбкой сказал:

— Ты очень вынослив. Ты потерял столько крови, получил такие тяжелые раны, но половинка пилюли Ци и Крови не разорвала тебя на части, а исцелила.

Чжао Цзинсин не обрадовался похвале, он просто смотрел на Су Яня. Он приоткрыл пересохшие губы и, чувствуя, как сжимается сердце, прошептал:

— У… у меня нет денег. Я…

Су Янь на мгновение замер, а затем улыбнулся. Он хотел привычно заправить прядь волос за ухо, но вспомнил, что в дороге его волосы были собраны простой заколкой. Он подпер щеку рукой и сказал:

— Не волнуйся, я дал тебе пилюлю по своей воле. Мне не нужны твои деньги.

— Тогда… что… что тебе нужно? Я… я отдам тебе все, что угодно… — Чжао Цзинсин вспомнил восторженный взгляд Су Яня перед тем, как он потерял сознание. Почему-то ему казалось, что если у него есть что-то, что может заинтересовать этого человека, то все будет хорошо.

— Не нужно… Это всего лишь половинка пилюли, не стоит благодарности, — Су Янь посмотрел на небо, где занималась заря, потянулся и встал. Он сплел замысловатую печать, и золотой иероглиф «Су» вспыхнул в воздухе, а затем, превратившись в огонек, опустился на Чжао Цзинсина и растворился в утреннем свете. — Я ищу одного человека, но это не ты. Поэтому ты мне не нужен.

Чжао Цзинсин замер, не успев осознать свое разочарование. Он лишь посмотрел на Су Яня и тихо прошептал:

— Хорошо, я понял…

— Я уничтожил всех демонических зверей в округе и установил новую печать семьи Су. Если что-то случится, я узнаю, — Су Янь обернулся и посмотрел на него. — Если туши зверей вам пригодятся, заберите их в деревню. Но если кто-то спросит, кто уничтожил зверей, скажите им, что это был Су Цзинь из семьи Су, что в Юньцине.

Сказав это, Су Янь больше не смотрел на него. Он просто ушел.

Су Цзинь…

Чжао Цзинсин повторял про себя это имя, глядя, как Су Янь исчезает в ночном небе, словно сон, который внезапно появился и так же внезапно исчез.