Глава четвертая. Два слова: «Людоедство» (Часть 1)

Глава четвертая. Два слова: «Людоедство»

В детстве Сюй Юмяо мечтала летать, как птица.

Повзрослев и убедившись, что крылья у нее не вырастут, она стала понимать полет птиц как символ свободы.

Впервые Сюй Юмяо столкнулась со словом «свобода» во втором классе начальной школы. В том же году она нашла в домашней библиотеке потрепанный сборник эссе, где прочитала у Лу Синя два слова: «людоедство».

Она была потрясена.

Сюй Юмяо никогда не думала, что можно «есть людей». Она знала, что можно есть рис, лапшу, торт, но не людей. Это слово настолько поразило ее, что какое-то время она всерьез размышляла о том, каковы люди на вкус. Эти мысли пугали ее, и ей несколько ночей снились кошмары.

Какое-то время она даже считала Лу Синя автором ужасов.

Позже, когда ей наконец удалось забыть о «людоедстве», она постепенно начала понимать, что это значит на самом деле.

По идее, Сюй Юмяо была счастливой девочкой. Ей повезло родиться в любящей семье, она ни в чем не нуждалась и получала достаточно заботы и внимания. Но она была очень чувствительной.

Она ощущала невидимые ограничения, накладываемые жизнью, — иногда справедливые, иногда нет. А учеба в закрытой школе-интернате еще больше загнала ее в рамки.

Но она была еще молода, ее жизненный опыт был ограничен, и ей было трудно выразить словами свою чувствительность к миру и обществу. Поэтому иногда она сама не понимала, что ее раздражает, и это выглядело как обычные подростковые переживания.

Что касается выбора университета, то, не имея четких предпочтений, Сюй Юмяо написала в анкете название какого-то местного вуза.

Она случайно увидела, что Цзи Тан указал в своей анкете полицейскую академию, как и говорил раньше. А однажды на утренней линейке она услышала его выступление перед всей школой и почувствовала воодушевление.

Она еще не была уверена, что влюблена в Цзи Тана, но он ей очень нравился. Его жизнерадостность и энергия постоянно привлекали ее.

Сюй Юмяо очень хотела подружиться с Цзи Таном и даже пыталась сделать первый шаг. В результате они стали хорошими друзьями, которые могли поговорить друг с другом.

По мнению Сюй Юмяо, Цзи Тан был очень открытым и отзывчивым человеком, всегда готовым помочь.

Однажды во время генеральной уборки в классе она намочила свои брюки, и другие мальчики начали смеяться. Но Цзи Тан отвел взгляд и одолжил ей свою куртку, чтобы она прикрылась.

Тогда Сюй Юмяо подумала, что Цзи Тан — очень хороший человек, поэтому он и ведет себя так открыто и позитивно.

По сравнению с ним Чжоу Сыши казался ей все более мелочным.

В тот день она принесла куртку Цзи Тана домой, чтобы постирать, и рассказала Пэн Чжэнь о хорошем мальчике из своего класса, который очень старательно учится, и сказала, что хочет брать с него пример.

— Хорошо, что ты хочешь учиться усерднее, — улыбнулась Пэн Чжэнь, загружая куртку в стиральную машину. — Но вы только недавно познакомились, не стоит слишком сближаться. Ты не знаешь, что у него за семья, а сейчас все подростки такие сложные. Тебе, девочке, лучше держаться подальше от мальчиков.

— Тогда первым, от кого я буду держаться подальше, будет Чжоу Сыши, — пробурчала Сюй Юмяо, сидя на корточках на балконе.

Сюй Ханьшэн, сидевший в гостиной на диване, услышал ее слова и рассмеялся: — Сыши с детства слушается тебя и уважает тебя. Таких мальчиков очень мало.

— Разве люди не должны уважать друг друга? Это же элементарно, — ответила Сюй Юмяо.

— Да, хороших людей все-таки больше, — улыбнулся Сюй Ханьшэн.

— Между девушкой и парнем редко бывает настоящая дружба. Нужно быть осторожной, — сказала Пэн Чжэнь. — В этом мире есть мужчины с нехорошими намерениями, да и среди парней встречаются те, у кого мысли не самые чистые. У девочек и мальчиков все по-разному. Ты можешь думать одно, а другой — совсем другое.

— Папа, мама права? — с улыбкой спросила Сюй Юмяо у Сюй Ханьшэна.

Сюй Ханьшэн с улыбкой кивнул.

— Мама просто хочет сказать, чтобы ты не идеализировала людей. Нельзя сразу понять, уважает ли тебя человек на самом деле. Сосредоточься на учебе. Хороший ли этот парень, станет ясно, когда он повзрослеет, станет ли он ответственным и самостоятельным… Постирай куртку, верни ее и поблагодари. Не нужно делать из него героя… — продолжала ворчать Пэн Чжэнь.

Сюй Юмяо, слушая ее, все больше чувствовала какой-то подвох. Она подошла к Пэн Чжэнь и прямо спросила: — Мам, ты что, боишься, что я влюблюсь в Цзи Тана и буду за ним бегать?

Пэн Чжэнь смутилась: — Раз не влюбилась, то и хорошо.

Сюй Юмяо почувствовала, что что-то здесь не так. Она впервые упомянула Цзи Тана при матери, но Пэн Чжэнь говорила так, будто уже что-то слышала о нем. Сюй Юмяо подумала, что это наверняка Чжоу Сыши наговорил ей про Цзи Тана всяких гадостей.

Он, должно быть, подслушал ее телефонный разговор с Цзян Цяньцянь.

Из-за этого Сюй Юмяо затаила обиду на Чжоу Сыши.

На следующий день, встретив его по дороге в школу, она даже не взглянула на него.

— Мяомяо, ты позавтракала? — спросил Чжоу Сыши, догнав ее.

— Да, отстань от меня, — холодно ответила Сюй Юмяо.

— А что я опять сделал? Чем я тебя рассердил? — снова спросил Чжоу Сыши.

Сюй Юмяо не умела скрывать свои чувства и не любила дуться. Она посмотрела на Чжоу Сыши и прямо сказала: — Ты подслушал мой разговор с Цяньцянь, а потом наговорил моей маме про Цзи Тана всяких гадостей, да?

Застигнутый врасплох, Чжоу Сыши не смог найти слов в свое оправдание и невольно выдал свои истинные мысли: — Ты же его совсем не знаешь, да и вообще не понимаешь, о чем думают парни…

— О чем думают? Я сейчас думаю, что ты — настоящий подлец, — фыркнула Сюй Юмяо.

— Вы даже не друзья, а ты его так защищаешь? — нахмурился Чжоу Сыши, тоже начиная злиться.

— Какая защита? Я просто говорю правду! Он хороший человек, зачем ты о нем сплетничаешь? Тебе заняться нечем?