Первая встреча

Погода в сентябре всегда такая свежая, солнце яркое, но не обжигающее, осенний ветер прохладный, но не навевает грусть.

Цзян Юньфань стоял неподвижно, глядя на маленькую девочку перед собой. Он был уверен, что она младше него, его сестра. Нельзя сказать, что она была очень красивой, но её тёмные волосы и глаза, покрасневшие от слёз, которые тоже смотрели на Цзян Юньфаня, вызывали у него необъяснимое чувство дискомфорта. Возможно, это была жалость к этому фарфоровому пупсу (такому хрупкому, что казалось, он разобьётся от одного прикосновения).

Цзян Юньфань, его отец Цзян Тяньго, 41 год, президент Го Тянь. Го Тянь была лидером среди торговых компаний Города А, владея такими известными предприятиями, как универмаг Го Тянь, сеть отелей Го Тянь, недвижимость Го Тянь и другие.

Цзян Юньфань был единственным сыном Цзян Тяньго, ему только что исполнилось 9 лет. Несмотря на юный возраст, он был гораздо более зрелым, чем обычные дети. Он в основном понимал взрослые отношения и социальные условности, и именно поэтому ни один ребёнок не любил с ним играть.

Однако, будучи всё же ребёнком, он в полной мере проявлял властность, своенравие и дурной характер. Но из-за его особого статуса и положения никто рядом с ним не мог с ним справиться (включая отца Цзяна), кроме экономки семьи Цзян, У Ма — кормилицы Цзян Юньфаня.

В тот день Цзян Юньфань играл у пруда возле входа в усадьбу семьи Цзян. Когда он пытался поймать золотую рыбку в воде, он поднял голову и увидел появившуюся у ворот Мэн Ланьсинь — ту самую маленькую девочку.

Её вёл за руку отец Цзян. Позади него люди постепенно заносили багаж и мебель. Отец Цзян передал девочку Цзян Юньфаню, велев ему поиграть с ней, а сам занялся размещением вещей.

В этот момент двое маленьких людей встретились взглядами. Мальчик был аккуратно одет (не испачкал одежду, как другие мальчишки его возраста), его красивые и выразительные глаза были устремлены прямо на лицо маленькой девочки. Они стояли недалеко друг от друга, высокий и низкая, и выглядели так гармонично.

Девочка была одета в белоснежное платье принцессы, в руке она держала букет явно увядших орхидей. Её тёмные волосы доставали до пояса, чёлка закрывала половину круглого личика, но её печальные глаза, казалось, что-то выражали, вызывая жалость у любого, кто на неё смотрел.

Так прошло несколько минут. Глаза девочки, ещё минуту назад печальные, быстро сузились в щелочки, и всё её личико расцвело улыбкой. Она подбежала вперёд:

— Привет, братик, меня зовут Мэн Ланьсинь, а как зовут тебя?

— Во что ты играешь? Ловишь рыбу?

Цзян Юньфань на мгновение опешил от её внезапной перемены и холодно сказал:

— Держись от меня подальше.

Но маленькая девочка, казалось, не почувствовала исходящего от него холода и продолжила свою солнечную улыбку:

— Братик, поиграй со мной.

Цзян Юньфань, напротив, восхитился напористостью этой маленькой девочки, больше не обращал на неё внимания и повернулся, чтобы продолжить ловить рыбу.

Но маленькая девочка не сдавалась, просто стояла и без умолку щебетала. Цзян Юньфань разозлился, быстро сделал несколько шагов, желая избавиться от этого надоедливого ребёнка. Девочка побежала за ним, и, преследуя его, случайно упала в пруд. Конечно, рядом постоянно находился кто-то, кто за ними присматривал, поэтому девочку сразу же вытащили.

Это сильно напугало девочку, и она безудержно зарыдала в голос. Её плач привлёк отца Цзяна и экономку У Ма.

Увидев это, отец Цзян велел У Ма взять девочку на руки и увести успокаивать. Увидев Цзян Юньфаня, стоящего там совершенно невредимым, он примерно догадался о случившемся. Он лучше всех знал характер своего любимого сына, поэтому без лишних слов схватил Цзян Юньфаня и повёл его в дом.

В обычные дни Цзян Тяньго был занят делами, а госпожа Цзян умерла от сильного кровотечения при родах Цзян Юньфаня, поэтому воспитанием сына всегда занималась У Ма. В конце концов, У Ма была кормилицей Цзян Юньфаня, она всегда считала Юньфаня своим собственным ребёнком, сама никогда не выходила замуж и посвятила все свои мысли и силы семье Цзян, особенно Цзян Юньфаню.

В этом доме только У Ма могла справиться с Цзян Юньфанем, и только к У Ма Цзян Юньфань бежал, чтобы пожаловаться, когда был расстроен. Но по мере того, как он рос, его ум становился всё более зрелым, а характер — всё более упрямым, и иногда даже У Ма не могла с ним справиться.

Цзян Тяньго также видел, как характер его сына становился всё более властным и своевольным, и беспокоился за него. В таком юном возрасте его ум был настолько развит и зрел, но характер при этом был невероятно деспотичным — это не сулило ничего хорошего для его будущего.

Он думал принять Мэн Ланьсинь, чтобы у детей был товарищ и чтобы это помогло сгладить характер Цзян Юньфаня. Но кто мог подумать, что такое произойдёт сразу же, как только она вошла в дом? Теперь ему действительно нужно было хорошенько проучить этого ребёнка.

Он велел принести тот дисциплинарный прут. Говорят, этот прут отец Цзян велел приготовить однажды, когда Цзян Юньфань сильно его разозлил, но тогда У Ма остановила его. В конце концов, ребёнок не смог бы выдержать ударов прутом.

Так отец Цзян никогда по-настоящему не использовал этот прут, кроме того раза, когда Цзян Юньфань случайно разбил портрет своей матери.

Но сегодня отец Цзян был в ярости, к тому же чувствовал вину перед Мэн Ланьсинь. Никто не мог его отговорить, и он всё же взял прут. Сначала он спросил Цзян Юньфаня:

— Разве я не велел тебе присмотреть за сестрой и поиграть с ней? Почему она в мгновение ока оказалась в воде? Это ты её столкнул?

Цзян Юньфань чувствовал себя крайне обиженным. Ведь это она сама упорно гналась за ним и случайно упала в воду. Почему винят его?

Поэтому он не сказал ни слова, не стал объяснять и просто терпел, пока отец Цзян ругался.

Теперь отец Цзян ещё больше разозлился. Обычно, если ребёнок признаёт свою ошибку и раскаивается, всё обходится. Но его сын был невероятно упрям. Он знал, что сын хоть и своенравен, но по натуре добр и не стал бы толкать кого-то в воду. Но он всё равно говорил так, потому что хотел услышать от него признание ошибки, или хотя бы объяснение.

Отец и сын так и стояли, упрямо молча. Как бы ни ругался отец Цзян, Цзян Юньфань не открывал рта. «Хлоп, хлоп, хлоп», — в порыве гнева отец Цзян схватил прут и сильно ударил Цзян Юньфаня три раза по спине. Удары по телу сына отзывались болью в сердце отца. Отцу Цзяну стало жаль сразу после того, как он ударил, но Цзян Юньфань стиснул зубы и не издал ни звука, ни проронил ни слезинки, ни попросил пощады.

Мэн Ланьсинь, которую У Ма отвела помыть и переодеть в новую одежду, постепенно успокоилась после испуга. Она попросила У Ма вывести её посмотреть. Спустившись вниз, она увидела, как отец Цзян размахивает прутом. Хотя её саму не били, эти несколько звуков ясно показывали, насколько больно было Цзян Юньфаню.

Она поспешно спустилась вниз своими короткими шажками, крича сквозь слёзы:

— Папа, папа, не бей братика, не бей братика, ууууу~~~

Услышав, как этот маленький человечек так его зовёт, сердце Цзян Тяньго сразу же смягчилось. Эти слова «папа» прямо затронули его больное место.

Он опустил прут, сел на диван и с глубоким смыслом сказал:

— Юньфань, послушай, она упала в воду из-за тебя, но всё равно пришла просить за тебя. Неужели у тебя сердце из железа?

А Цзян Юньфань в этот момент был потрясён её словами «папа». Неизвестно, было ли это из-за его слишком ранней зрелости или потому, что он часто слышал скучные сплетни слуг, но меньше чем через минуту он мгновенно пришёл к выводу:

— Пап, она твоя внебрачная дочь?

Изначально отец Цзян ещё думал, как объяснить это сыну, но теперь он почувствовал облегчение и ответил:

— Да, это твоя сестра. Её зовут Мэн Ланьсинь, о нет, теперь её следует звать Цзян Ланьсинь. Мама Ланьсинь уже умерла. Ты её старший брат, в будущем ты должен заботиться о сестре и не обижать её.

— Иди сюда, Ланьсинь, подойди к папе.

S3