Глава 9

В детстве Нань Юнван не давал Нань Цзя возможности капризничать, а Шэнь Ю не смела ослушаться его и проявлять мягкость в ответ на слёзы или попытки дочери разжалобить её. Постепенно Нань Цзя научилась быть сильной и не показывать свою уязвимость.

Взрослея, она, казалось, совсем забыла, как быть мягкой и покорной. Даже грусть она переживала в одиночестве. Чаще всего она предпочитала слушать музыку, чтобы справиться со своими эмоциями, а не делиться ими с другими.

Песня Ёнэн «Hangovers» была её самой любимой. Чистый, почти юношеский голос певца создавал неповторимое ощущение спокойствия, даря тепло посреди уныния.

Нань Цзя почему-то подумала, что эта песня подойдёт Юй Синань, и когда та начала петь, она поняла, что не ошиблась.

Голос девушки был звонким, как журчание ручья, и мягким, как шёпот.

Он рассказывал о трудностях жизни, словно нежно гладя по голове и улыбаясь: «Всё будет хорошо. Всё пройдёт».

В полумраке караоке даже приглушённый свет казался особенно мягким. Вместе с мелодичным голосом Юй Синань он проникал в самое сердце Нань Цзя. Глядя на милое лицо девушки, Нань Цзя чувствовала, как её наполняет спокойствие.

Когда музыка стихла, Нань Цзя потребовала: — Спой ещё раз.

Юй Синань, не задавая вопросов, послушно кивнула и пошла выбирать песню.

Когда песня закончилась во второй раз, Нань Цзя снова попросила: — Ещё раз.

И ещё раз. И ещё. И ещё.

Нань Цзя всё это время наблюдала за Юй Синань. Девушка оставалась послушной и покорной, не выражая ни малейшего недовольства. Даже когда её голос уставал, она не жаловалась, а лишь делала глоток напитка и ненадолго замолкала.

После пятого раза Нань Цзя не стала просить её петь снова. Развалившись на диване, она поманила Юй Синань пальцем. — Иди сюда.

Юй Синань отложила микрофон и подошла к Нань Цзя, слегка наклонившись в её сторону.

— Ближе, — потребовала Нань Цзя.

Юй Синань послушно подошла ещё ближе, пока её бедро не коснулось ноги Нань Цзя.

Нань Цзя легонько коснулась её ноги своей и, приподняв бровь, спросила: — Юй Синань, почему ты такая послушная?

То ли из-за слишком холодного воздуха от кондиционера, то ли по какой-то другой причине, ноги Нань Цзя были холодными.

Юй Синань опустила глаза. Как и у Нань Цзя, её ноги были тонкими и изящными, с чётко проступающими венами. Запястья казались такими хрупкими.

Она слегка нахмурилась. Вспомнив тот вечер в саду и сегодняшнее странное поведение Нань Цзя, она почувствовала укол сочувствия.

— Чего задумалась? Я тебя спрашиваю, — недовольно сказала Нань Цзя, прерывая её размышления.

— Ничего, — Юй Синань подняла голову. Если раньше она только догадывалась, то теперь была уверена. — У тебя плохое настроение.

Нань Цзя усмехнулась. — Кто тебе сказал?

— Никто, — покачала головой Юй Синань. — Я чувствую.

Улыбка Нань Цзя стала вымученной.

— Ты ошибаешься, — беспечно сказала она, глядя Юй Синань в глаза.

Нань Цзя умела скрывать свои эмоции. По крайней мере, Чи Шу и остальные редко замечали её притворство. Если Нань Цзя вела себя беззаботно, они думали, что ей действительно всё равно. Кроме Юй Синань. Эта девочка была слишком чувствительной и упрямой.

Она решила, что Нань Цзя грустит, и никакие возражения не могли её переубедить. Однако на этот раз она повела себя иначе. Вместо того чтобы спорить, Юй Синань достала свою сумочку.

Раскрыв её, она немного порылась внутри и, достав что-то, загадочно произнесла: — Нань Цзя, закрой глаза.

— Зачем? — с подозрением спросила Нань Цзя, пытаясь разглядеть, что Юй Синань прячет в руке.

— Хочу кое-что тебе дать, — пробормотала Юй Синань. — Закрой глаза, пожалуйста.

— Что за секреты? — буркнула Нань Цзя, но под умоляющим взглядом Юй Синань всё же закрыла глаза.

Лишившись зрения, она стала острее воспринимать звуки. Сквозь музыку Нань Цзя услышала какой-то шорох, похожий на шелест пластикового пакета.

— Открой рот.

Нань Цзя машинально приоткрыла губы. Когда она поняла, что происходит, и хотела закрыть рот, было уже поздно. Юй Синань что-то ей туда положила.

Нань Цзя открыла глаза и посмотрела на виновницу. — Ты…

Она не успела договорить.

Во рту что-то затрещало, касаясь языка и нёба. Нань Цзя поняла, что Юй Синань дала ей шипучие конфеты.

О существовании этих конфет она узнала благодаря Лю Жань. Хотя та была всего на год старше, по части ребячества она могла посоперничать с Бао Вэньвэнь. Нань Цзя не любила вспоминать, как попала в неловкую ситуацию из-за этих конфет, и поэтому не испытывала к ним тёплых чувств.

Она хотела выплюнуть их, но Юй Синань спросила: — Сладко?

Нань Цзя замерла.

Треск во рту продолжался, щекоча нервы. После вопроса Юй Синань она действительно почувствовала сладкий вкус, распространяющийся по всему рту.

«И правда сладко», — подумала Нань Цзя.

— Когда мне грустно, я люблю есть сладкое. Кажется, что когда конфеты тают во рту, все проблемы исчезают, — объяснила Юй Синань и с волнением спросила. — Тебе стало лучше?

«Съесть конфету, и все проблемы исчезнут. Какой детский сад», — подумала Нань Цзя.

Она хотела посмеяться над наивностью Юй Синань, но не смогла. Ей даже показалось, что в словах девушки есть доля правды.

Нань Цзя быстро нашла объяснение: наверное, всё дело в приятном голосе Юй Синань и её мягкой интонации. Вот и всё.

— Угу, — равнодушно ответила Нань Цзя.

Юй Синань улыбнулась, и её лицо осветилось, словно весенний цветок.

Нань Цзя сидела на диване, а Юй Синань стояла перед ней. После всех этих манипуляций они оказались очень близко друг к другу.

Свет от небольшого экрана позади падал на лицо Юй Синань, и Нань Цзя могла разглядеть каждое её выражение, каждую эмоцию в её тёмных глазах.

Когда Юй Синань улыбалась, уголки её губ и глаз приподнимались, придавая ей особый девичий шарм. Её взгляд, чистый и невинный, выражал искреннюю заботу и радость.

Нань Цзя уже видела такой взгляд.

В её душе шевельнулось странное чувство. — Юй Синань, ты что, в меня влюбилась? — спросила она, словно в шутку.

S3