Глава 10. Часть 1

Честно говоря, Линь Мусяо совсем не хотелось вмешиваться в эти девчачьи разборки. Ему казалось, что это слишком хлопотно.

Но, с другой стороны, если бы не он, Лю’эр не попала бы в эту неприятную ситуацию.

К тому же, телефон упал прямо к его ногам. Он же не мог просто пройти мимо, сделав вид, что ничего не заметил.

Он наклонился и поднял телефон.

Экран даже не треснул. «Качественный», — подумал он.

Затем, под взглядами девушек, он спокойно подошел к Лю’эр и отдал ей телефон.

Он всегда умел внушать уважение одним своим видом.

— Ты кто такая? — спросил он Мэн Цэньжань.

(Стандартный прием №1 крутого школьного хулигана Линя: спросить имя с презрением, чтобы обозначить дистанцию).

Мэн Цэньжань отвела взгляд. Она не знала, сколько он видел из ее недавнего высокомерного поведения, но начинать заигрывать с ним ей не хотелось.

«Да и не особо он мне нравится. Увидел — и ладно. Я что, должна перед ним отчитываться?» — подумала она.

Мэн Цэньжань сделала глубокий вдох, расправила плечи и, посмотрев Линь Мусяо в глаза, ответила:

— Твоя тетя.

(Стандартный прием №1 дерзкой разбойницы Мэн: занять доминирующую позицию. Пусть она и ниже ростом, но в уверенности ей не откажешь).

Линь Мусяо усмехнулся, глядя на малолетнюю хулиганку. Он ничуть ее не боялся.

— Ха! Какая-то идиотка возомнила себя моей тетей?

(Стандартный прием №2 крутого школьного хулигана Линя: грубо, но по делу. Логика не важна, главное — оскорбить).

Мэн Цэньжань скрестила руки на груди и недовольно цокнула языком.

— Прямо все кому не лень лезут ко мне.

(Стандартный прием №3 дерзкой разбойницы Мэн: всячески превозносить себя. Если бы это было возможно, она бы написала на лбу: «Я не такая, как вы, простые смертные»).

Линь Мусяо, глядя на нее сверху вниз, сказал:

— Я тебе мешаю? Не смеши меня. Красотой ты не блещешь, накрасилась как привидение. Среди бела дня людей пугать не стыдно?

(Стандартный прием №3 крутого школьного хулигана Линя: забыть, что он человек, и говорить все, что вздумается. Чем обиднее, тем лучше).

Мэн Цэньжань по-настоящему разозлилась. Ее лицо стало еще мрачнее.

Никто еще не смел говорить ей, что она некрасивая, даже те, кто ей нравился.

Они смотрели друг на друга с неприязнью, молча меряясь взглядами.

Если вы хотите знать секрет такого противостояния, то он заключается в следующем: ни в коем случае не моргать.

Лю’эр, стоя между ними, чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я, пожалуй, пойду, — едва слышно сказала она.

Она медленно двинулась к двери, пытаясь выйти, как вдруг услышала, что Линь Мусяо и Мэн Цэньжань одновременно сказали:

— Стой!

…

— Привидение? А ты себя красавчиком возомнил?

— Я не красавчик, но ты страшная. И маленькая.

— Ты мужик, а споришь как баба. Совсем стыд потерял?

— Это ты стыд потеряла! Издеваешься над девочкой, да еще и права качаешь!

— А что мне нельзя говорить про эту ничтожку?!

— Ты девушка, а выражаешься как… Ты что, каждый день… употребляешь нечистоты?

— Это ты употребляешь!

…

Здесь можно опустить восемь тысяч иероглифов детской перебранки.

Выйдя за школьные ворота, Лю’эр не выдержала и рассмеялась, извиняющимся взглядом посмотрев на Линь Мусяо.

Она редко теряла самообладание, но сейчас не могла сдержаться.

Сегодня Линь Мусяо заставил ее взглянуть на себя по-новому.

Линь Мусяо не понимал, чему она смеется.

— Ты что, с ума сошла? Тебя оскорбляют, а ты радуешься?

Лю’эр, пытаясь подавить смех, сказала:

— Нет, просто я не ожидала… Ты обычно такой молчаливый, а как ругаться начал… Ты такой…

— Какой?

Лю’эр поджала губы, подбирая слова.

— Такой… настырный.

— Настырный?

Линь Мусяо решил, что это неподходящее слово, тем более для мужчины.

— У тебя совесть есть? Я же за тебя заступился!

Лю’эр поняла, что он недоволен, но не могла оценить степень его недовольства, потому что выражение его лица почти не изменилось.

Она попыталась исправить ситуацию.

— Я знаю, спасибо тебе… Давай я куплю тебе молочный коктейль в благодарность?

Линь Мусяо презрительно отвел взгляд и начал отказываться.

— Я не пью эти приторные напитки.

— Можно заказать без сахара.

— Если я вечером выпью чай, то не смогу уснуть.

— Тогда закажи сок.

— Сладкий. Не буду.

— Тогда скажи, что ты хочешь выпить или съесть.

— Я вечером не ем.

…

Видя, что он непреклонен, Лю’эр замолчала, думая, что, возможно, слишком развеселилась.

«Может, я и правда перегнула палку, назвав его настырным? Наверное», — подумала она. — «Похоже, мы еще не друзья».

Они шли домой под звездами и луной, не говоря ни слова.

— Если она снова будет тебя доставать, скажи мне, — сказал он, провожая ее до дома.

Лю’эр подняла на него глаза.

Хотя он стоял спиной к луне, и лунный свет падал на его плечи, Лю’эр не могла разглядеть его лицо, но знала, что оно холоднее лунного света.

Погода стала прохладнее, вечерний ветер заставил ее поежиться. Ее мысли тоже стали холоднее.

Бывают такие ситуации, которые кажутся все хуже и хуже, чем больше о них думаешь.

Тем более для Лю’эр, которая всегда боялась кого-то обидеть.

Честно говоря, Линь Мусяо уже почти забыл об этом инциденте, но Лю’эр всю дорогу мучили угрызения совести.

Ей казалось, что она вела себя слишком бесцеремонно, как будто в нее вселился какой-то дух. Она бы так себя не повела даже с Цзи Сяохань.

Она искренне извинилась:

— Прости меня. Я немного не подумала, что говорю.

Линь Мусяо посмотрел на нее. Он не ожидал, что она будет извиняться спустя столько времени.

Ее извинения застали его врасплох.

Улыбка исчезла с ее лица.

Он невольно вспомнил ее смеющиеся глаза и звонкий смех, когда они выходили из школы.

И сравнил с ее нынешним робким видом.

Словно летний цветок, который распустился, а затем закрылся. Лунный свет падал на его лепестки, но не согревал их, оставляя лишь холодную бледность.

Глядя на нее, Линь Мусяо пожалел, что осадил ее, заставив снова спрятать свою веселость за маской спокойствия.

«Ладно, — подумал он. — Что такого в том, что она пошутила? Не стоит так серьезно к этому относиться».

— Ничего страшного, — сказал он. — Иди домой.

Лю’эр почувствовала облегчение.

Она слегка подняла голову, улыбнулась и сказала:

— Угу, спасибо.

Она уже собиралась уходить, но Линь Мусяо продолжал смотреть на нее.

В лунном свете он мог разглядеть каждое ее движение, каждую эмоцию на ее лице.