«Залом суда» служил тронный зал, в котором поставили пару столов и трибун. Теперь он был битком набит демонами с глазами, рогами, звериными ушами, крыльями, хвостами и, конечно, любимыми мной щупальцами.
А еще тут были камеры. Нехорошо. Если мне предстояло выставить себя полным идиотом перед публикой, я не хотел, чтобы это было записано на пленку.
К счастью, закон был, так сказать, на моей стороне.
Я подошел к восседавшему на троне королю. Йаика с Минцфелем стояли рядом. Йаика, несмотря на то, что в офисе управляющей компании меня чуть не вырвало прямо у нее на глазах, улыбнулась и помахала мне рукой. Чтобы ободрить меня? Поиздеваться? Скорее всего, ни то, ни другое. Эта тупица, наверное, даже не понимала, как меня напрягает все это.
– Ваше величество, – произнес я, стараясь не заикаться.
– Райли! – голос короля прозвучал так гулко, что я почувствовал, как он отозвался у меня в животе, – суд скоро начнется. Я помню про «адвоката» и «прокурора», о которых ты мне говорил, – на его лице появилась самодовольная ухмылка. – Не стесняйся, садись за свой... специальный адвокатский стол, – он показал мне большой палец вверх, словно это было единственное, что он мог сделать, чтобы сдержать свое возбуждение.
– Да, спасибо, – сказал я. Э-э-э, столы посреди зала были какие-то особенные? Это же просто складные столы. Тоже мне, специальный стол для адвоката.
– Мы скоро начнем, – продолжал король. – Если тебе что-то понадобится, только скажи мне или любому из стражников.
– Ну, вообще-то... – я наклонился к нему чуть ближе, – есть одна проблема.
Король поднял бровь:
– Проблема?
– Да. На суде запрещены камеры.
Король посмотрел на двух своих исчадий ада, а затем снова на меня:
– Неужели?
– Да, – это действительно было так. Возможно, я сказал это, чтобы избежать публичного позора, но это была правда. По крайней мере, так я слышал.
– Правда? – нахмурилась Йаика. – Какая жалость.
Я пожал плечами:
– Правила есть правила.
– Что ты задумал, Аллард? – Минцфель уставился на меня своей рожей, которая так и просила кулака. – Даже не вздумай сказать, что не можешь помочь моей Виолетте!
Я и не пытался.
– Я просто беспокоюсь, что... репутация Виолетты может пострадать.
– Что это значит? – спросил Минцфель.
– Такое уже случалось в моем мире, – я смерил взглядом мелкого урода. – Даже если ее признают невиновной, вещи, которые могут всплыть в ходе судебного процесса, могут повлиять на общественное мнение о ней. Лучше не транслировать процесс на весь мир, для ее же блага.
Вгляд Минцфеля тут же остекленел, словно он вот-вот разрыдается:
– Отец, мы должны убрать отсюда эти камеры, – оказывается, манипулировать им проще, чем я думал.
– Понимаю, – король подпер щеку кулаком. – Есть еще что-нибудь, что ты хотел бы донести до моего сведения?
– Вообще-то... – я выдержал паузу.
– Продолжай, – вздохнул король. Похоже, я расстраивал его планы. Так он сам виноват, что ни с того ни с сего устроил этот дурацкий суд. Почему я должен терпеть его нытье?
– Я забыл упомянуть о присяжных.
– Присяжных? – повторили все трое.
– По сути, это группа обычных людей, которые слушают судебный процесс, – сказал я. – Предполагается, что именно они решат, виновна Виолетта или нет.
– Почему же ты сказал мне, что это привилегия судьи? – король прищурился и посмотрел на меня так, что я почти физически ощутил, как его большие мускулистые руки разрывают меня на части.
– Н-ну... судья тоже участвует в этом процессе, – сказал я, не зная, чем, собственно, занимается судья. – Я просто подумал, что у нас будет больше времени, чтобы все подготовить, поэтому не стал говорить об этом.
– И откуда, собственно, берется это «жюри»?
– Их выбирает адвокат, – сказал я.
– То есть их должен выбрать ты?
– Э-э-э, да… – я почувствовал, как уверенность снова покидает меня. – Смысл... в том, чтобы найти людей, которые не будут относиться к моей клиентке предвзято.
Все трое недоверчиво уставились на меня.
– Звучит неубедительно, – сказала Йаика своим обычным ленивым тоном. – Ты, случаем, не выдумал это, а, Райли?
– Нет, – ответил я. Я хотел добавить, чтобы они доверились мне, но мне показалось, что от этих слов они еще больше во мне засомневаются.
После небольшой паузы король наконец произнес:
– У меня есть решение.
Великолепно.
– Ты беспокоишься, что присяжные будут настроены против Виолетты, верно? – скрестил он руки на груди, и самодовольная улыбка вернулась на его лицо. – Значит, у нас просто не будет присяжных! В конце концов, я король. Я единственный, кто может взять на себя такую большую ответственность.
И это говорит тот, кому даже в голову не пришло выслушать человека, прежде чем отправить его на смерть. Да, я все еще имел зуб на него за это.
– Значит, ты судья, присяжный и палач в одном лице? – пробормотал я, гораздо громче, чем собирался.
– Палач? – переспросил король.
Йаика лениво шлепнула меня по руке:
– Глупый, для этого у нас есть команда палачей.
Я вздохнул:
– Это просто такое выражение.
– Я рад, что мы пришли к взаимопониманию! – король треснул меня по тому же месту, что и Йаика. Утром у меня будет синяк.
– И последнее, – сказал я, понимая, что искушаю судьбу. – Суд может функционировать только в том случае, если у нас будут законы, на которые мы сможем опираться. Нам нужны законы в письменном виде. Официальные. Мы не можем обвинить кого-либо в преступлении, если само понятие «преступления» не существует в принципе.
– Законы? – король почесал подбородок. – Кажется, Йаика упоминала о них. Должно быть, это важно.
Да, в суде законы важны, знаете ли.
– Значит, вы понимаете, о чем я? – спросил я, и сердце, было ухнувшее в желудок, начало медленно возвращаться на свое место. – Мы не можем провести суд, пока у нас не будет правил.
Минцфель и Йаика обменялись взглядами с отцом. Взгляд их говорил о том, что они не видят проблемы, которую я попытался донести до них самым простым способом. Почему, черт возьми, они не могут просто кивнуть, согласиться со мной и прекратить этот балаган? Какой смысл быть экспертом, если тебя никто не слушает?
– Райли, люди твоего мира слишком все усложняют, – король рассмеялся. – Мы будем создавать законы по ходу дела! – он приложил руку ко рту и крикнул, – Брэд! Приготовь блокнот!
Брэд стоял на другом конце комнаты и разговаривал с Рейн. Услышав свое имя, он повернулся и поднял большой палец вверх. Почему в обществе, где у значительной части населения вообще не было больших пальцев, было принято поднимать их вверх? И вообще, какой смысл поворачиваться, если у тебя глаза по всему телу?
– Ну вот! – король оглянулся на меня. – Не о чем беспокоиться.
Конечно, только Виолетта по-прежнему в полной заднице, а мои дела и того хуже.
– Теперь, полагаю, придется поставить в известность съемочную группу... – король встал с трона. – Внимание, мои верные подданные! – прогремел его голос, – до меня только что дошли сведения, что мы не можем допустить камеры в зал суда.
Публика в один голос разочарованно застонала.
– Понимаю, понимаю, но боюсь, таковы правила, – король схватил меня за руку, ту самую, по которой он ударил меня, и подтащил к себе. – Вы можете высказать свое недовольство мистеру Алларду после окончания суда.
Грязный ход, Ваше величество.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|