Путешествие было опасным, но стабильным. Великий блоут, совершенный в аббатстве в Италии, сделал свое дело, и Ньёрд был умилостивлен. Благодаря этому, после долгого пути на север с несколькими небольшими остановками для пополнения запасов, Ветрульфр и его люди благополучно высадились на ледяном острове. Века не были добры к языческим народам Европы. Почти тысячелетие христиане шли против них, беря в руки меч и крест во имя священной войны. Теперь Исландия была среди последних старых земель, оскверненных этим чужеродным божеством и его отказом сосуществовать с другими богами людей. В то время как большая часть острова была христианской, в дальних уголках Вестфьорда, где родился Ветрульфр, старые боги все еще шептали своему редеющему отряду верных последователей.
Когда Ветрульфр сошел с корабля на поросший мхом берег фьорда, он глубоко вдохнул холодный воздух. Два ворона сидели на мачте «Фростртённа», их черные перья блестели от морских брызг. Они молча смотрели на воинов, которые не ступали на родную землю более десяти лет, затем взлетели, исчезая в глубине острова, направляясь к деревне. Пока Гуннар и остальные привязывали драккар, Ветрульфр засмеялся, как молодой человек, указывая в небо:
— Смотрите, парни! Один приветствует нас! Наконец-то мы дома!
Гуннар покачал головой, ничего не говоря. Он давно смирился с тем, что его капитан видел богов во всем. Двух птиц было достаточно, чтобы погрузить его в божественные размышления. Гуннар похлопал Ветрульфра по плечу:
— Уверен, что так, но пойдем. Мы должны засвидетельствовать почтение местному годи — прежде чем он примет нас за налетчиков.
Ветрульфр покинул Исландию молодым человеком, а теперь вернулся после целой жизни на Востоке, почти забыв о политической хрупкости этих северных земель. Чужой военный корабль с незнакомыми парусами легко мог быть воспринят как вторгшаяся сила. И действительно, когда они углубились в деревню, к ним приблизился местный отряд вооруженных людей. Один или два хускарла стояли в центре, но большинство носили не более чем шерстяные рубахи и наспех сколоченные щиты. У одного или двух были железные шлемы. Они совсем не походили на закованных в кольчуги, закаленных в боях варягов, с которыми столкнулись.
Один из хускарлов шагнул вперед, вытащил меч и направил его на Ветрульфра, который возвышался над ним.
— Ни шагу дальше, чужаки... Иначе мы сочтем вас отрядом налетчиков с материка!
Ветрульфр ничего не сказал. Он опустил волчью шкуру с головы и приподнял шлем, обнажив свои бледные нордические черты. Он открыл рот, чтобы заговорить, но из-за спин стражников раздался голос:
— Прочь с дороги, вы, неуклюжие болваны! Я сказала ПРОЧЬ с дороги, или да помогут боги!
Женщина раздвинула толпу, как шторм раздвигает море. На вид ей было не больше тридцати зим, высокая, стройная, глаза как ледниковое стекло. Но воздух вокруг нее нес тяжесть веков. Ее плащ из темного меха развевался за спиной, как крылья. Ее голос, когда она заговорила снова, обладал тем же вечным качеством, что и горы, возвышавшиеся над Улльсфьордом. Жители деревни знали ее. Все они. И все же никто не осмеливался произнести ее имя годами. Она преодолела расстояние в одно мгновение, остановилась перед возвышающимся воином и без колебаний обняла его.
— Сын мой... ты наконец вернулся ко мне.
Тишина. Ошеломленная, священная тишина. Один из старых воинов прошептал себе под нос, словно сам звук мог призвать богов:
— Брюнхильдр...
Даже хускарлы дрогнули. Один инстинктивно осенил себя крестным знамением — затем опустил глаза от стыда. Другой поклонился, не ей, а словно прося прощения у бога, чье имя он больше не смел называть. Только главный хускарл остался стоять — глаза широко раскрыты, челюсти сжаты от страха. Он повернулся к молодому человеку рядом с ним и прошипел:
— Иди в дом годи. Сейчас же. Скажи ему, что Ветрульфр вернулся... и Брюнхильдр тоже.
Пока посланник бежал, хускарл вложил клинок в ножны и шагнул вперед, натянув на лицо вымученную улыбку:
— Я тебя почти не узнал. Ты вырос... высокий. Сильный. Все еще носишь этот старый паршивый плащ, я смотрю?
Оскорбление было уколом в адрес священной волчьей шкуры ульвхединна Ветрульфра и было терпимо только из-за положения хускарла. Однако те, кто был более духовно настроен, смотрели на него с тихим презрением. Естественно, Ветрульфр ответил на насмешки мужчины тем же.
— Конечно. А вот ты, Хальвдан, ни волоска не вырос с тех пор, как я тебя видел в последний раз. Или, вернее, может, потерял несколько? Скажи мне, это нормально, что мужчина начинает лысеть в твоем возрасте? Ты выглядишь старше своего отца...
Он подошел ближе, ухмылка сменилась резкостью.
— Кстати, как там годи?
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|