Глава 5. «Нищие обожают подлизываться к богачам…» (Часть 1)

Пятьсот шестьдесят три.

Ли Идао молча записала это число в блокнот.

Столько человек на данный момент пользовались тем таинственным приложением.

Все они были из старшей школы Яосин.

После работы она отклонила предложение коллег поужинать вместе. Несмотря на то, что кто-то пытался надавить на неё авторитетом старшего коллеги, она решительно отказалась. Вернувшись домой, она всё думала: дело У Ёнхи — это действительно просто случай массовой школьной травли?

Ей казалось, что всё не так просто.

Пострадавшая упорно молчала, а У Донгу совершенно не знал о школьной жизни дочери. Ли Идао пыталась разобраться, опираясь на имеющиеся улики.

У Ёнхи перевелась в старшую школу Яосин на первом году обучения. Возможно, из-за девичьего тщеславия и отчаянного желания влиться в коллектив, она с самого начала скрывала своё истинное положение. Заполняя анкету с данными о семье, она использовала преувеличенные формулировки, выставляя себя скромной наследницей богатой семьи, которая долго жила за границей и лишь недавно вернулась на родину.

В Яосин ученики сильно держались своих групп. Богатые никогда не общались с обычными людьми, они презирали «нищебродов», считая, что бедняки годятся лишь на то, чтобы быть у них на побегушках.

У Ёнхи и так хорошо знала английский. Чтобы поддерживать свой образ, она покупала одежду не самых дорогих зарубежных брендов, притворяясь человеком, который «настолько богат, что не гонится за марками, главное — удобство». Удивительно, но какое-то время ей удавалось всех обманывать.

Но за такое поведение неизбежно пришлось платить.

Она воровала деньги, чтобы лучше вписаться в компанию. Ведь скромность скромностью, но настоящие богачи, даря небольшие подарки, не должны были выглядеть дёшево.

Ей приходилось стиснув зубы расплачиваться деньгами за собственную ложь.

К сожалению, ложь остаётся ложью, и однажды её всё равно раскроют. Откуда у её семьи столько денег? Когда они закончились, ложь стало невозможно поддерживать.

Во второй половине первого года обучения она очень сблизилась с Ким Джиён. Когда случайно выяснилось, что У Ёнхи всё время лгала, Ким Джиён тут же порвала с ней отношения. Из члена компании она мгновенно превратилась в «девочку на побегушках». Ким Джиён, видимо, чувствовала себя униженной тем, что её обманывали несколько месяцев, и, чтобы отыграться, начала подговаривать остальных травить У Ёнхи.

С их методами Ли Идао уже успела познакомиться. Но Ли Идао и У Ёнхи были совершенно разными людьми. Уже сама изоляция могла сломить человека, не говоря уже о тех «несчастных случаях», которые происходили постоянно.

Разорванная спортивная форма, обувь, набитая дохлыми насекомыми и вымоченная в воде, учебники, исписанные злобными словами, запертый туалет и вылитое сверху ведро грязной воды — всё это было двойной пыткой, моральной и физической.

Но даже это не стало последней каплей.

С момента поступления У Ёнхи жила во лжи. Она боялась, что её обман раскроется, и постоянно пребывала в страхе. Единственным утешением для неё, вероятно, был немногословный, но всегда вежливый Чхве Донхён.

Он был выдающимся во всех отношениях: из хорошей семьи, красив, с блестящими оценками. Ко всем он относился одинаково, словно в его мире не существовало разницы между бедными и богатыми.

Он нравился многим, и У Ёнхи не была исключением.

Однако после того, как её ложь раскрылась, она тем более не смела признаться в своих чувствах, испытывая лишь стыд. Завидев Чхве Донхёна, она старалась поскорее скрыться.

Она думала, что хорошо всё скрывает. Но однажды, после очередных издевательств, она спряталась поплакать в пустом классе для занятий фортепиано. Неожиданно там оказался Чхве Донхён. Он молча утешил её, передав через приоткрытую дверь коробку тёплого молока и комплект чистой новой одежды.

Именно тогда в Инстаграме появилась та запись: «Так счастлива».

Через несколько дней новость о том, что она тайно влюблена в Чхве Донхёна, разлетелась со скоростью света. Одновременно с этим поползли ничем не подтверждённые слухи: «Говорят, У Ёнхи, когда притворялась богатой, добывала деньги сомнительными способами», «У Ёнхи содержал какой-то взрослый мужчина». В качестве доказательства предъявлялись фотографии, сделанные неизвестно кем, когда она тайно подрабатывала репетитором по английскому.

Однако как именно она пострадала, никто точно не знал. Одни говорили, что она сама симулировала падение, чтобы вызвать сочувствие, другие — что её толкнула Ким Джиён. Версий было множество.

Странным Ли Идао казалось вот что…

Кто сделал те фотографии?

И почему У Ёнхи хранила молчание?

Если она действительно боялась и хотела сбежать, то могла бы просто попросить перевести её в другую школу. Раз уж она осмелилась так лгать, значит, какая-то смелость у неё была. Почему же сейчас она просто лежала в кровати, словно пережив сильное потрясение?

Ли Идао закрыла блокнот и потёрла виски.

Вот если бы мозг У Ёнхи был как компьютер с процессором, не пришлось бы так муторно всё расследовать. Ей уже начала надоедать скучная преподавательская рутина. Единственным развлечением теперь было гадать, какую очередную пакость ей готовят ученики.

Именно в этот момент телефон вдруг пиликнул.

Ли Идао взглянула на экран, затем небрежно убрала все материалы обратно в шкаф, переоделась и вышла из дома.

На вечер у неё была назначена встреча.

Толкнув дверь бара «K+», Со Ёнчхоль сразу увидел Ким Джиён, стоявшую у перил второго этажа и разговаривавшую с кем-то. Хотя закон запрещал несовершеннолетним до 20 лет употреблять алкоголь и посещать подобные заведения, сыновья и дочери из семей владельцев конгломератов явно принадлежали к привилегированному классу — никто не проверял их удостоверения личности.

Этот бар под названием «K+» принадлежал двоюродному старшему брату Со Ёнчхоля. Поскольку он находился не в самом элитном районе, сюда иногда забредали и обычные люди. Однако высокие цены на напитки обычно отпугивали их, и они больше не возвращались, так что естественным образом возникал невидимый барьер.

Проходя мимо Ким Джиён, Со Ёнчхоль заметил, что она отступила на шаг.

Он презрительно скривил губы и понизил голос:

— Госпожа Ким Джиён, как ты смеешь развлекаться здесь в такое время? Забыла, как тебя отчитывал отец?

В хаотичном свете лицо Ким Джиён стало очень некрасивым:

— Похоже, у тебя тоже память не очень хорошая. Как ты сам смеешь здесь развлекаться? Осторожнее, а то дядя учует твой запах и снова отхлещет тебя ремнём так, что в школу не сможешь ходить…

Их взгляды встретились, в каждом горел свой гнев.